Можно и нельзя - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Токарева cтр.№ 116

— Здравствуй, Пальма! — сказала Танька.

«Здравствуй, Таня», — сказала бы корова, если бы умела говорить.

Струйки молока застучали о ведро. И вдруг утро наполнилось мяукающими звуками электрогитары. Танька прекратила доить. Вышла из сарая. Выглянула через забор, и вот что она увидела: Мишка Синицын сидел против своего дома с электрогитарой марки «Эврика». Рядом с ним сидела секретарша Мещерякова Малашкина Валя, босая и с грязными пятками.

Мишка вопил песню про шикарный город Ялту, а Валя высокомерно поводила головой, будто имела прямое отношение и к Мишке, и к гитаре «Эврика», и к шикарному городу на южном берегу.

Танька посмотрела на орущего Мишку, на разомлевшую от счастья соперницу. Метнулась в дом. Подскочила к проигрывателю. Поставила его на подоконник. Включила на полную мощность.

«Бам-бам-бам-бам-бам! Это поют миллионы!» — заорал певец на всю деревню Бересневку.

Мишка поставил регулятор на максимум и завопил громче проигрывателя. Шло состязание не на качество, а на громкость.

Из соседней комнаты вышел Николай Канарейкин, молча выключил проигрыватель и вытащил предохранитель. Николай был человеком замкнутым и предпочитал словам поступки.

У Таньки стало тихо, а Мишка ликующе вопил:

Я-лта! Где растет голубой виноград,

Ялта! Где цыгане ночами не спят.

Ялта! Там, где мы повстречались с тобой…

Танька закрыла окно и задернула занавески, но песня доставала ее самолюбие, и это было почти невыносимо.

Тогда Танька надела юбку-миди, босоножки на платформе и вышла из дому.

Мишка увидел Таньку. Быстро подвинул лицо к Вале и тихо сказал:

— У меня соринка в глаз попала. А ну посмотри!

Валя полезла руками Мишке в глаз, чтобы оттянуть веко.

— Да ты глазами, глазами!

Валя близко подвела свои глаза к Мишкиным. Они застыли лицо в лицо.

Танька тем временем прошла за Мишкиной спиной в его двор. Завела мотоцикл, села и выехала со двора.

— Эй! — Мишка вскочил. — Ты куда?

— К летчику! В Ялту с ним полечу! — крикнула Танька, и мотоцикл, вихляя, понес ее по дороге.

— Стой! — Мишка выбежал на шоссе и помчался по нему, сильно работая локтями и лопатками. Остановил грузовик. Сел и уехал.

Два недоумевающих существа остались в деревне Бересневка: секретарша Мещерякова Малашкина Валя и корова Пальма.

Летчик Журавлев и механик Кеша стояли на летном поле и ковырялись в недрах вертолета. Вернее, ковырялся Кеша, а Журавлев стоял рядом и морочил ему голову.

— Клапана проверь, пожалуйста…

— Я ж только что проверял.

Летчик постоял, потом пошел к кабине. Остановился.

— А масло мы залили?

— Да я ж десять лет работаю, — сказал Кеша.

— А бензин?

— Слушай, — заподозрил Кеша. — А ты что, не летал никогда?

— Почему же не летал?

— А чего ж боишься?

— Почему боюсь? Ничего я не боюсь.

— Ну и лети.

— Я и лечу.

Летчик залез в кабину.

— Ну, я полетел, — предупредил он.

— Ну и лети…

Летчик огляделся по сторонам, как бы мысленно прощаясь со всем, что так не существенно, если с этим жить, так драгоценно, если с этим прощаться: с полем в ромашках, с простым деревянным срубом на краю поля…

Фрося косила на аэродроме высокую траву, когда на нее, как на голову снег, свалился Мишка Синицын.

— Где она? — в панике заорал Мишка.

— Кто «она»? — не разобрала Фрося.

— Танька!

— Какая еще Танька?

— Брось темнить! Вон мой мотоцикл.

Мишка показал пальцем в сторону дома Громова, где стоял абсолютно такой же, как у Мишки, мотоцикл.

Фрося глянула в ту же сторону.

— Твой, как же… Разбежался.

— А где он?

— Кто «он»?

— Летчик…

— Тут все летчики…

Фрося была бестолковая как пень, и Мишка готов был от нетерпения выскочить из собственной шкуры и бежать во все стороны одновременно.

— Новый… Этот… В цепочках! Конь в сбруе! — Мишка пытался определить приметы летчика.

— А, Журавлев? — сообразила Фрося. — Вон он!

Она показала пальцем на взлетную площадку, от которой, крутя пропеллером, отделялся вертолет.

— Стой! — завопил Мишка. — Держи его! — и ринулся к площадке.

— Эй! Нельзя! — испугалась Фрося и помчалась за Мишкой.

Мишка добежал первым. Ухватился за колесо, которое было в двух метрах над землей.

Вертолет пошел вверх, увлекая за собой Мишку. Деревья стали отодвигаться, а облака, наоборот, приближаться. Мишка уцепился двумя руками. Сильный ветер отдувал его ноги.

— «Чайка», «Чайка», я «Сокол»! У вас на колесе человек! — кричал Громов в рацию. Из окна Громова был виден вертолет и болтающийся в воздухе человек. — Начинайте посадку! Только аккуратно! Только аккуратно!..

На взлетной площадке собрался народ. Здесь был врач с носилками, Громов, механики и пожилой сержант милиции.

Вертолет снижался. Все стояли, подняв головы, и смотрели на Мишку. Когда его ноги оказались на высоте человеческого роста, Кеша ухватил Мишку за коленки и, отодрав от вертолета, оттащил в сторону.

Вертолет сел. Оттуда высунулся обескураженный летчик.

— Что случилось? — спросил он.

— Вот он! — Мишка вырвался из сильных рук механика. Рванул на себя дверь. Заглянул в салон. Там было пусто.

Мишка подбежал к летчику и схватил его за галстук.

— Где она?

— Кто она? — не понял летчик.

— А ты не знаешь? Танька! Канарейкина!

— Какая еще Канарейкина? — Летчик сбросил Мишкины руки и отпихнул его. — Ты что, с ума сошел?

— Ах, так? — Мишка снял пиджак, бросил его на землю и стал засучивать рукава. — Ну подожди, ходок крылатый! Я тебе сейчас так дам, что вспотеешь, кувыркавшись…

— Секундочку, — вмешался Громов. — В чем дело, мальчик? Ты что шумишь?

— Ей и семнадцати нет, а он лезет. Бессовестный! Ну что вылупился? Где она? Куда ты ее дел?!

— Да нету тут Таньки! — вступилась Фрося. — И не было. Чего разорался!

— Как это — нету? Вон мой мотоцикл стоит.

— Это мой мотоцикл, — сказал Громов.

— Это наш мотоцикл, — поправила Фрося.