Ангарский сокол - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Хван cтр.№ 28

Ситуация с оружием наконец-то разрешилась, будучи до этого неясной, — Радек с Соколовым ранее никак не могли прийти к единому мнению. Радек хотел сделать универсальное гладкоствольное ружьё, опытную партию которых вручили амурской экспедиции. Соколов же настаивал на нарезной винтовке. В целях экономии времени и материала решено было сосредоточится на гладкостволе, а позже решать сложные вопросы, связанные с нарезами. Пока у ангарцев производились ружья с шарнирным затвором, сделанным по подобию снайдеровского. Было также несколько различного вида ружей, сделанных ангарцами в единичных экземплярах, — пара вариантов с игольчатым затвором, которые стали лишь головной болью для их обладателей. Игла была очень уязвимой частью механизма, она быстро ржавела и часто ломалась, поэтому у бойца были с собой запасные ударники. Столь же часто выходила из строя и спиральная пружина. После небольшого числа выстрелов в игольной трубке накапливался пороховой нагар, мешавший игле свободно двигаться. А от постоянной чистки дульце игольной трубки постепенно расширялось. После опыта с игольчатыми затворами стало окончательно ясно, что необходимо введение унитарного патрона с латунной гильзой и шарнирного затвора по типу Снайдера.

На производство стволов пока хватало стали обсадных труб из большого бурового комплекта. Их перековывали в полосы и обвивали вокруг оправки, сваривая швы кузнечным методом. Но это не могло продолжаться вечно — надо было наладить получение собственно стали. Домницы уже удовлетворяли потребности Ангарии в железе. Стало быть, остро встал вопрос о развитии производства стали на Илиме, в районе современного Железногорска. Там и должны были ставить проектировавшийся Радеком и его специалистами мартен. Это стало проблемой, решение которой откладывать было нельзя, поскольку получение стали было залогом дальнейшего развития ангарского социума. Пришлось пойти на то, чтобы во всех поселениях выискивать людей, а в первую очередь рабочих и специалистов, чтобы сформировать группу для начала освоения илимских руд.

— А что у нас по связи? Николай Валентинович, связать Белореченск и Ангарск через Усолье надо обязательно. А там и до Иркутска дотянуть! Проволоки хватит? А аппаратуры? — оторвался от бумаг Соколов.

— Проволоки пока хватает. А радиоаппаратуры должно хватить на какое-то время, для голосовой связи, ну а потом морзянку можно будет использовать, — ответил Радек. — Пока ждём весну, от нового года будет многое зависеть.

— Думаю, всё-таки не смогут заставить людей о нас забыть? — после некоторой паузы спросил Радека князь, обращаясь, по сути, к самому себе.

— Если в истории мира Матусевича мы сидели на Ангаре и не рыпались, то ошибок повторять мы не будем. В том числе и с наследственностью власти.

Грауль с Кабаржицким составили закон о престолонаследии, где были подробно описаны все возможные варианты наследования власти. Во многом сей документ повторял указ Павла Первого, принятый им в день своей коронации, дабы государство не было без наследника, дабы наследник был назначен всегда законом самим, дабы не было ни малейшего сомнения, кому наследовать. Разговаривая с Павлом Граулем о русских династиях, Владимир поражался тому, как, казалось бы, скромная, по сути, попытка помочь своему отечеству обернулась вдруг сменой династии, превратив Михаила Романова в заурядного временщика типа Бориса Годунова или Василия Шуйского. Вступив на престол в 7153 году, или в более привычном Владимиру 1645-м, Бельские, в отличие от Голштейн-Готторп-Романовых, не успели отпраздновать своё трёхсотлетнее правление. А ещё у Бельских практически не было ни единого по-настоящему династического брака с западноевропейскими монаршими фамилиями, а вот со славянами Европы браки начались уже с союза Петра Фёдоровича, сына Фёдора Бельского, с Миланой — дочерью черногорского властителя, епископа Мердария, который после этого прекратил искать помощи для борьбы с османами от Ватикана и отозвал послов из Римской курии.

Но правление их не сильно отличалось от правления дома Романовых, даже Петербург появился на Балтийском море. Но исходя из того, что даже Грауль не знал, в честь кого назвали этот город, Владимир предположил, что тут руку приложил кто-то из ангарских потомков. Но место для Петербурга было выбрано не в устье Невы, а в устье Двины. Так немецкая Рига стала Петербургом — главным русским портом на Балтике, что автоматически меняло этнический состав Прибалтики, ставшей из балто-немецкого региона славяно-балтским.

Но это всё было потом, а в ближайшем будущем Московию ждало лишь очередное противостояние с Европой. Опять кровь и слёзы, да опять возрождение. Свой Пётр Первый появится в Московии после первого царя династии Бельских. По смерти Фёдора Самойловича трон займёт его сын, без дозволения поляков, которые хотели контролировать престолонаследие в Московии. Безуспешно склоняя первого Бельского к католичеству, поляки хотели следующим царём поставить одного из Гедиминовичей, чтобы в будущем проделать с Московией то же самое, что и с Литвой, — династически и религиозно связать её с Польшей. Однако молодой наследник престола Пётр Фёдорович Бельский, подняв московский люд против поляков, изгнал их из столицы и с благословения патриарха был объявлен царём Московским. С трудом выиграв несколько сражений у поляков, он отстоял своё право на самовластие.

— А что же шведы, не вмешивались? — спросил Соколов.

— Нет, они наблюдали, ожидая взаимоистребления русских и поляков. Да и вообще, шведы, после первых же попыток Петра Фёдоровича проверить их на прочность, ушли и из Новгорода, и с Белоозера, оставив себе лишь Кольский острог и земли саамов и корелы да право контроля архангельской торговли. Но из Архангельска их потом, с помощью англичан, прогнали, — пояснил Павел.

— Войск не хватило контролировать такую большую территорию, — констатировал Кабаржицкий, на что Матусевич лишь кивнул.

— По всему выходит, что мы должны помочь Петру Фёдоровичу в начале его борьбы с поляками и шведами. А взамен… — начал было Кабаржицкий.

— …Взамен потребуем легитимизации нашего государства! — закончил мысль Соколов.

Корея, горная крепость Намхан

Январь 1637

Ван Инджо, вынужденный бежать в горную крепость после того, как маньчжуры перерезали подходы к островной крепости Канхвадо, где уже находились его семья и высшие сановники из Сеула, был в ярости. Мало того что эти северные варвары не позволили ему соединиться с семьёй, так ещё при этом погибли его лучшие воины! Все гвардейцы отряда Кымгун, искусные бойцы, боевыми цепами пали в отчаянной схватке, прикрывая своего короля, чтобы он успел бежать. Бежать! Уже второй раз. Первый раз это было десять лет назад, когда из-за его явной антиманьчжурской политики Корея пережила чонмё — год нашествия варваров.

И всё это якобы из-за того, что он, властитель Кореи, ван Инджо, якобы не почтил смерть великого Нурхаци, не прислал послов с подарками и соболезнованиями.

«Какая глупость! Мало ли какой варвар умирает? Что, мне, может, ещё монгольским князькам соболезнования слать? — Инджо, охлопывая сапоги плёткой, ходил взад-вперёд по выложенному камнем пространству у Северных ворот крепости. Его храбрые воины смотрели на него с надеждой и обожанием. — Они надеются на меня. А что я сейчас могу? Я лишь убежал от врага в крепость на горе, надеясь отбиться. Уповать надо на моих военачальников, что собирают войска по всей округе. Но уж больно много воинов на этот раз у Абахая!» — тоскливо думал Инджо.