Фабрика грез Unlimited - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс Грэм Баллард cтр.№ 2

Двадцатипятилетний, я уже тогда отчетливо понимал, что все последние десять лет моей жизни были сплошной лавиноопасной зоной. Я раз за разом выбирал себе новый курс, следовал ему тщательнейшим образом – и неизменно врезался в ближайшую кирпичную стену. Странным образом я ощущал, что, даже попросту будучи самим собой, я исполняю чью-то чужую роль. И лишь мое маниакальное стремление разыгрывать из себя кого-то другого – в первую очередь притворяться летчиком, переодеваясь в белый летный комбинезон, найденный мною в каком-то шкафчике, – затрагивало край некоей невидимой реальности.

В семнадцать лет я распрощался со школой – меня исключили. Школ этих на моем веку было много, с полдюжины, и из каждой меня исключали. Учителя считали меня ленивым и задиристым, я же воспринимал взрослый мир как своего рода скучный, злокозненный заговор, участвовать в котором мне совершенно не хотелось. Совсем еще маленьким я попал вместе с мамой в автомобильную аварию; мама погибла, а у меня с тех пор слегка перекошено левое плечо. Со временем я стал даже утрировать свою кособокость, превратил ее в этакую воинственную манеру держаться; школьные дружки имели обыкновение меня передразнивать, но я эти шутки попросту игнорировал. Я представлялся себе новым видом человека, человеком крылатым, мне вспоминался бодлеровский альбатрос, осмеиваемый толпой, но не могущий нормально ходить только из-за своих непомерно огромных крыльев.

Любое обстоятельство могло разжечь мое воображение самым неожиданным образом. Не в меру просвещенный учитель биологии превратил нашу школьную библиотеку в настоящий кладезь всяческих ненормальностей и отклонений. В справочнике по антропологии я наткнулся на любопытный, трогательный в своей наивности ритуал плодородия: члены какого-то там племени выкапывают на пустоши ямку, а затем совокупляются с землей. Захваченный мысленно представленной сценой, я неделю ходил как потерянный, а затем глубокой ночью попытался проделать то же самое с гордостью школы – площадкой для крикета – и был застигнут на месте преступления, пьяный, в окружении пивных бутылок. Как ни странно, это злодейское покушение на ни в чем не повинный газон казалось мне куда менее диким, нежели ошеломленному директору.

Исключение из школы оставило меня практически равнодушным. Я уже многие годы жил уверенностью, что свершу однажды нечто совершенно необыкновенное, такое, что удивит даже меня самого. Я знал силу своих мечтаний. После маминой смерти обо мне заботились частично ее сестра, жившая в Торонто, а в остальное время – мой отец, преуспевающий офтальмолог, который был настолько поглощен своей практикой, что не всегда меня и узнавал. В результате я проводил так много времени в трансатлантических авиалайнерах, что черпал информацию об окружающем мире не столько из школьных уроков, сколько из кинофильмов, какие показывают во время рейсов.

Далее меня попросили из медицинского колледжа Лондонского университета. Было это уже на втором году обучения. Не знаю уж почему, но мне показалось, что труп, чью грудную клетку я вскрывал, подает признаки жизни. Мне удалось убедить в этом случившегося поблизости сокурсника, и мы с ним битый час таскали труп по лаборатории, пытаясь привести его в чувство. Я до сих пор наполовину уверен, что наши старания могли в конечном итоге увенчаться успехом.

Отец от меня отказался: мы с ним никогда не были близки, и я часто фантазировал, что моим настоящим отцом является один из первых американских астронавтов, что я зачат из семени, вызревшего в космосе, – мессианическая личность, рожденная беременной вселенной во чрево моей матери, – и тогда начался мой беспорядочный, шаг за шагом все более крутой слалом. Отвергнутый кандидат в пилоты-наемники, неудавшийся послушник у иезуитов, не сумевший пробиться в печать сочинитель порнографии (я провел много восхитительных уикэндов, названивая в пустые редакции всех мало-мальски подходящих лондонских издательств и выплескивая в автоответчики потоки необузданнейших сексуальных фантазий, чтобы потом их распечатали профессионально безразличные машинистки и удивленно прочитали какие-то там неведомые мне редакторы), и все же, несмотря на все эти неудачи, я продолжал твердо верить в себя: мессия, пусть пока и без откровения, но должный однажды сложить весь этот сумбур в нечто исключительное.

Шесть месяцев я работал в авиарии Лондонского зоопарка. Птицы доводили меня своим непрестанным писком и чириканьем до тихого бешенства, но они же и научили меня многому; именно тогда меня захватила мечта об органичном, силами своих мускулов, полете. Однажды я был арестован полицией за развязное поведение на соседней с зоопарком детской площадке, где я часто околачивался в свободное от работы время. Тем дождливым вечером во мне неожиданно пробудился Гаммельнский крысолов, я искренне верил, что могу увести два десятка детей вместе с их ошарашенными мамочками, а заодно насквозь промокших бродячих собак и даже цветы с клумбы в некий рай, до которого, если знать дорогу, рукой подать.

Выходя из суда (где меня милосердно оправдали), я познакомился с бывшей стюардессой, которая работала теперь официанткой в гостинице лондонского аэропорта и только что получила штраф за приставание к мужчинам. Живая и симпатичная, она имела неиссякаемый запас занимательных историй о сексуальной жизни международных аэропортов. Увлеченный этими красочными рассказами, я тут же сделал предложение, получил согласие и перебрался к ней (девушка снимала квартиру в двух шагах от Хитроу). К этому времени меня окончательно захватила идея построить мускулолет. Я уже планировал облететь на нем земной шар, видел себя новым Линдбергом и Сент-Экзюпери. Каждый день я ходил в аэропорт, смотрел на взмывающие в небо авиалайнеры, на прилетающих и улетающих пассажиров. Я завидовал им, в чьи сугубо обыденные жизни вторглась невероятная мечта о полете.

Мечты о полете обуревали меня все больше и больше. Прооколачивавшись несколько недель на наблюдательных площадках, я нашел себе место уборщика. В южной части лондонского аэропорта был сектор, отведенный для легкомоторных самолетов. Я проводил свое свободное время в стояночных ангарах, на пилотских сиденьях усталых изящных машин – овеществленных символов полета, пробуждавших в моем мозгу новые и новые видения. И вот однажды, движимый логикой своей мечты, я решил, что полечу.

Так началась моя настоящая жизнь.

Кроме того, вне зависимости от всех моих побуждений, тем утром я был совершенно выбит из колеи одним неприятным эпизодом. Лежа в постели и глядя, как одевается моя сожительница, я вдруг захотел ее обнять. Ее униформа была украшена летной символикой, и мне всегда нравилось смотреть, как она наряжается в этот гротескный костюм. И вот, прижав ее плечи к своей груди, я неожиданно осознал, что мною движет не нежное чувство, а острая необходимость раздавить ее, раздавить в самом буквальном смысле, убрать из жизни. Вспоминается лампа с прикроватной тумбочки, сшибленная ее взметнувшейся рукой. Она колотила меня по лицу маленькими, твердыми кулаками, я же упорно продолжал душить ее в объятиях. И только когда девушка обмякла у моих ног, я с ужасом осознал, что вот сейчас, секунду назад, собирался убить ее, убить совершенно бесстрастно, без гнева и ненависти.

Потом, уже в кабине «Сессны», завороженно слушая, как чихает и рокочет пробуждающийся к жизни мотор, я понял, что не хотел сделать ей ничего дурного. Но в то же самое время я вспоминал выражение тупого ужаса на вывернутом кверху лице и почти не сомневался, что она заявит на меня в полицию. Проскользнув в каком-то футе от ждущего заправки авиалайнера, я взлетел с одной из стояночных полос. Я много раз наблюдал, как механики запускают моторы, и иногда напрашивался посидеть в кабине, когда они выруливали машины на новое место. Среди механиков попадались и квалифицированные пилоты, они рассказали мне все самое необходимое насчет органов управления и режимов двигателя. Странно сказать, но, поднявшись в воздух, пролетая над автостоянками, химическими заводами и резервуарами, окружающими аэропорт, я все еще не имел ни малейшего представления, куда же мне теперь направиться. Я прекрасно понимал, что скоро меня поймают и обвинят в покушении на жизнь своей сожительницы и в последующем похищении «Сессны».