Маленький, большой - читать онлайн книгу. Автор: Джон Краули cтр.№ 66

— Привет, — произнес Смоки.

— Привет, — отозвалась Дейли Элис.

В воздухе был разлит странноватый запах: так могли пахнуть прелые листья, или кружева времен королевы Анны, или, скажем, земля под перевернутым камнем.

— Что стряслось? — мягко спросил Смоки, садясь на противоположный край постели.

— Не знаю. Ничего. Я проснулась, когда ты вышел. У меня было чувство, будто что-то случилось с Софи, и я пришла проверить.

Можно было не бояться, что их тихая беседа потревожит Софи: когда поблизости кто-нибудь разговаривал, ее сон становился еще слаще, дыхание — глубже и размеренней.

— Как бы то ни было, все в порядке.

— Да.

Ветер пытался свернуть дом с места, атакуя его бешеными порывами; окна дребезжали. Смоки обратил взор к Софи и Лайлак. Последняя выглядела совершенно неживой, однако Смоки, произведшему на свет троих детей, было известно, что причин для тревоги нет: в темноте может почудиться и не такое.

Супруги сидели молча по обе стороны от Софи. Внезапно ветер выдохнул через глотку камина одно-единственное слово. Смоки взглянул на Элис, она тронула его за руку и бегло улыбнулась.

Чья улыбка вспомнилась ему при этом?

— Все нормально, — кивнула Элис.

Смоки вспомнил, как улыбнулась ему двоюродная бабушка Клауд в день его свадьбы, когда он сидел, встревоженный, на лужайке перед летним домиком Оберона. Эта улыбка должна была его ободрить, но не ободрила. Улыбка сближения, которая еще больше разъединяет. Сигнал дружбы, посланный из непоправимо чуждых сфер; взмах руки по ту сторону границы.

— Ты не чувствуешь какой-то странный запах? — спросил Смоки.

— Да. То есть нет. Чувствовала. А теперь он исчез.

Так оно и было. Комнату наполнял только ночной воздух. Волны ветра снаружи порождали в нем мелкие течения, которые то и дело овевали лицо Смоки. Однако его воображению представился не проносящийся мимо Братец Северный Ветер, а иной образ: сам их многоугольный дом плывет под парусом через ночь, стремится в будущее, упорно рассекая волны во всех направлениях.

Допущенные входили во внутренние покои через зеркальную дверь, которая сообщалась с галереей и была заперта на замок. Чтобы тебе отворили, нужно было поскрестись, а когда войдешь, дверь за тобой немедленно запрут снова.

Сен-Симон

Миновало четверть века.

Однажды вечером, поздней осенью, Джордж Маус шагнул в окно комнаты на четвертом этаже его городского дома, служившей библиотекой, и пересек крытый мостик, который вел к окну соседнего многоквартирного дома, в комнату, служившую прежде кухней. В экс-кухне было темно и холодно; в свете фонаря, который Джордж Маус взял с собой, был виден пар от его дыхания. Шаги и свет распугивали крыс и мышей; Джордж слышал, как они скреблись, но ни одной не видел. Не открывая двери (таковая здесь отсутствовала уже не один год), Джордж вышел в коридор и стал осторожно спускаться по лестнице. Осторожно, потому что ступеньки — там, где они наличествовали, — были гнилые и едва держались.

Защита от посторонних

Этажом ниже горели огни и звучал смех; по дороге Джорджа приветствовали люди, сновавшие туда-сюда с обеденными принадлежностями. По общим помещениям бегали дети. Но на первом этаже его снова встретила темнота: здесь не было ничего, кроме кладовых. Высоко подняв фонарь, Джордж взглянул на противоположную стену темного холла, где помещалась дверь на улицу, и убедился, что она надежно заперта на мощные засовы, цепочки и замки. Вынимая на ходу огромную связку ключей, он обогнул лестницу и приблизился к подвальной двери. На ней висел замок Сигала, который отпирался почерневшим, как старый пенни, ключом со специальной отметкой.

Каждый раз, открывая подвальную дверь, Джордж тревожил себя вопросом, не пора ли повесить на нее хороший новый замок: старый был уже едва жив и походил скорее на игрушку, его легко взломал бы любой желающий. И каждый раз приходил к решению, что новый замок только привлечет внимание к двери, на которую, между прочим, достаточно было нажать плечом, чтобы удовлетворить свое любопытство, будь на ней новый замок или старый.

Да, все они очень поднаторели в деле зашиты от посторонних.

Вниз по лестнице, с еще большей оглядкой, ведь одному богу было известно, кто завелся среди этих ржавых труб, старых котлов и жутких обломков. Однажды он наступил на нечто большое, мягкое и мертвое и едва не сломал себе шею. У подножия лестницы он повесил фонарь, направился в угол и подтащил старый сундук, чтобы, встав на него, дотянуться до высоко подвешенной полки, недоступной крысам.

Джордж получил однажды подарок, предсказанный давным-давно двоюродной бабушкой Клауд (от незнакомца и не денежный); произошло это давно, и Джордж не знал тогда, что с этим подарком делать. Даже не научившись еще им пользоваться, Джордж, на свой Маусов лад, таился от окружающих, потому что рос на улице, младшим в шумном семействе. Всех приводил в восторг сильнодействующий мускусный гашиш, в котором Джордж, судя по всему, никогда не испытывал недостатка, и все стремились его заполучить, но Джордж не хотел (и не мог) связать их со своим дилером (который давно умер). Джордж щедро угощал знакомых и у себя дома всегда держал для них набитую трубку. Иногда, выкурив трубочку-другую, он оглядывал свою одурманенную компанию и чувствовал себя виноватым, оттого что предается радостям втайне; огромный, вдохновляющий, поразительный секрет вертелся у него на языке, но всякий раз он удерживался и молчат.

Однажды Смоки, ни о чем не подозревая, открыл Джорджу источник его благополучия.

— Я читал где-то, — проговорил он (любимое его начало разговора), — что пять или шесть десятков лет назад в этом районе жили выходцы с Ближнего Востока. Целая куча ливанцев. В кондитерских лавчонках и тому подобных местах в открытую продавали гашиш. Наравне с ирисками и халвой. За пять центов можно было отовариться под завязку. Большие куски. Как плитки шоколада.

В самом деле, они очень походили на плитки шоколада… Это Открытие обрушилось на Джорджа, как большой деревянный молоток на голову мультипликационного мышонка Мауса.

Впоследствии, отправляясь вниз за своими тайными запасами, Джордж неизменно воображал себя левантинцем с козлиной бородкой и крючковатым носом, в феске, тайным педерастом, который раздает пахлаву оливково-смуглым уличным мальчишкам. Он суетливо пристраивал старый сундук, вскарабкивался на него (придерживая обтрепанные полы воображаемого халата) и поднимал крышку деревянного ящика с узорчатой надписью витыми буквами.

Осталось немного. Скоро придется сделать повторный заказ.

Под толстым слоем серебряной фольги лежали слои гашиша. Они были отделены один от другого желтой промасленной бумагой. Сами плитки тоже были плотно завернуты в промасленную бумагу, но другого сорта. Джордж взял две плитки, чуть поразмыслил и нехотя положил одну обратно. Много лет назад, обнаружив, чем владеет, он в изумлении воскликнул, что этого запаса хватит навечно, однако теперь понял обратное. Он вернул на место слой промасленной бумаги, потом слой фольги, потянул к себе тяжелую крышку и насадил ее на старинные бесформенные гвоздики. Потом подул на ящичек, чтобы на нем равномерно осела пыль. Спустившись с сундука, Джордж при свете фонаря изучил плитку — так же, как в первый раз, под электрической лампочкой. Он осторожно развернул бумагу. Плитка была темная, как шоколад, размером походила на игральную карту, а толщиной не превышала одной восьмой дюйма. На ней был виден изогнутый отпечаток. Торговая марка? Фискальное клеймо? Мистический знак? За все годы Джордж так этого и не определил.