Принц вечности - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Ахманов cтр.№ 83

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Принц вечности | Автор книги - Михаил Ахманов

Cтраница 83
читать онлайн книги бесплатно

Он взъерошил волосы Ирассы.

– Раз есть лошади, давай лошадей! Но пусть их запрягут в колесницу, ибо поедем мы с грузом. Во-первых, наши доспехи; с Оро'мингой и его бойцом мы будем сражаться нагими, но у храма надо иметь все, что защищает и разит… Соберешь и положишь в колесницу! Ну, а во-вторых, сигнальный барабан… Он займет много места.

– Барабан! - Ирасса в восторге хлопнул себя по бедрам. - Где мы возьмем барабан, мой лорд? Съездить за ним к Пакити?

– Не надо. Здесь, на дворцовой сигнальной вышке, есть вот такой… - Дженнак приставил ладонь к поясу. - Возьмешь его, и тоже в колесницу!

– Может, и сигнальщиков прихватить? Крепкие парни, но я справлюсь, если прикажешь!

– Сигнальщиков не надо, а колотушки не забудь. Иди! Все сделай быстро, нам надо еще поесть и поспать.

Ирасса змеей выскользнул из хогана; быстрые ноги протопотали по двору, потом голос его раздался у лестницы, охраняемой стражами, и все стихло. Стойла ездовых животных находились с западной стороны холма, как раз на развилке Храмовой и Прибрежной дорог; Дженнак туда не заглядывал, но Ирасса был частым гостем - видно, ходил любоваться лошадьми. Лошади ему нравились не меньше, чем самому Дженнаку, и это было одной из многих привычек, объединявших их и порождавших близость. Впервые Дженнак подумал, что мог бы иметь сына, такого, как Ирасса, или старше, и что его сыновья - те, которых носили Чали и, быть может, Чолла - никогда не встретятся с ним, не встанут рядом в бою, не прикроют спину, не поплывут на его кораблях на край света, к новым неведомым землям. На миг печаль охватила его; завтра все должно было кончиться, завершиться побоищем на ступенях храма, и мысль эта казалась нелепой и противоестественной. Но такова жизнь, обманчивый дар судьбы; бывает, рвется она внезапно, сменяясь холодом Чак Мооль, и даже боги не властны над предначертанным.

Или все-таки властны?.. Ведь послали они видение - воздушный корабль над бескрайними лесами и эту женщину с неуловимо-знакомым и милым лицом… Значит, удастся отстоять святилище? - промелькнула мысль. Отстоять и не погибнуть? Но как? Сто пятьдесят бойцов не защитят храм от многотысячной орды…

Голос Амада Ахтама, сына Абед Дина, прервал его размышления.

– Что делать мне, светлый господин? - спрашивал сказитель. - Какие ты дашь повеленья? Что поручишь своему певцу?

Дженнак улыбнулся, чувствуя, как покидает его смертная тоска.

– Жить долго и допеть все свои песни, - сказал он. - А сейчас отправляйся к хозяину нашему Чичен-те, разбуди его и передай - он хорошо понимает одиссарский - что утром в гавани Цолана будет битва, и что воины его должны сражаться, а не сидеть на вершинах насыпей. Еще скажи, что я свое слово помню и, пока жив, стану оборонять святилище. А если он захочет встретиться со мной, объясни, что светлый тар лег спать, ибо день завтра будет нелегким.

– Я все скажу, господин. А что потом?

– Потом оставайся здесь, во дворце Чичен-те, а когда все закончится, плыви в Одиссар, к брату моему Джиллору, со словом почтения и любви. Да будет он тверд и силен как сокол, обороняющий свое гнездо!

Амад нахмурился и потер свой орлиный нос.

– Прости непокорство, мой повелитель, но я исполню лишь первое, а что до второго, тут положимся на судьбу и Светозарного Митраэля. Не стану сидеть я в этом дворце и не буду складывать песен, когда ты идешь в сражение. В бой ради справедливости! Бог явился ко мне и сказал: нарушить обет - грех, и поднять оружие - грех; и много я думал об этом и над твоими словами тоже. И сейчас полагаю так: не сдержавший клятву и проливший кровь равно виновны, но равнодушный и трусливый виновен еще более. Такого греха я не совершу!

– Хорошо, - сказал Дженнак. - Поступай, как знаешь, а сейчас иди к халач-винику.

Сказитель поднялся и шагнул было к входной арке, но тут под сводом ее возник темный силуэт - полунагой тасситский воин в шерстяных штанах и сапогах из бычьей кожи, с протянутыми руками и топориком, лежавшим в них. Он нес это оружие словно великую драгоценность, и топор того стоил: хищное вытянутое лезвие искрилось серебром, рукоять отливала благородным розовым оттенком дуба, посередине нее блестели резные украшения из кости, а над ними широким птичьим крылом топорщился веер ровных тугих орлиных перьев.

Тассит остановился у порога; лицо его и плечи тонули в тенях, но лезвие ярко сверкало в левой ладони, а костяная накладка блестела в правой.

– Возьми! - приказал Амаду Дженнак.

Сказитель принял оружие, взвесил в руке, погладил холодную сталь обуха; губы его дрогнули.

– Похож на боевой топорик бихара… Долго же я не касался его!

Степной воин молча исчез, растаяв, будто вечерняя тень; лишь едкий запах бычьих кож и блеск топора напоминали о нем.

– Наточить? - спросил Уртшига, откладывая нож и поднимаясь.

Дженнак, взяв топорик у сказителя, проверил кромку и покачал головой - она была тоньше шерстинки на беличьем хвосте. Степняки на совесть острили свое оружие камнем, и мелким песком, и шершавой кожей. Их топоры могли пробить череп медведя и рассечь невесомый шелковый шарф, упавший на лезвие.

Подумав об этом, Дженнак сунул топорик за пояс и поднялся к себе, на второй этаж, в комнату, где висел спальный гамак, стояли жаровни, свечи в каменных подсвечниках и три сундука, с доспехами, оружием и одеждой. На одном из них поблескивал ларец; открыв его, он выложил пергаментные свитки с записями, овальную змеиную чешуйку, чашу из драгоценной голубой раковины, бирюзовые браслеты и боевые кольца с шипами, принадлежавшие некогда наставнику Грхабу. Наконец его пальцы нащупали гладкую шелковистую ткань, и слабый медвяный аромат коснулся ноздрей.

Шилак Виа! Он по-прежнему пах травами с одиссарских лугов и ее кожей, хоть тридцать лет хранился в этом ларце. Чудо? Разумеется, чудо; крохотное чудо, стоившее всей магии кентиога, всего искусства майясских колдунов, всех знаний жреческого сословия…

Дженнак достал белоснежную ткань, коснулся ее щекой и замер; лицо Вианны плыло перед ним, темные локоны струились тайонельским водопадом, на губах цвела улыбка, глаза сияли, будто чакчан дарила ему безмолвный привет, то ли ободряя перед битвой, то ли обещая, что и на этот раз спасет его, окутав надежным панцирем своей любви. Он простоял так тридцать вздохов; затем, туго скрутив шилак, спрятал его в сумку, рядом с яшмовой сферой, снял пояс, сбросил одежды и устроился в своем гамаке.

Вианна снова улыбнулась ему, и Дженнак прошептал:

– Кто будет стеречь твой сон? Кто шепнет слова любви?

Никто, сказал он себе, теперь никто. Никто и никогда?

Но эта мысль оборвалась, не успев завершиться. Дженнак, сын Джеданны, великий воитель, потомок Одисса, спал; и витали над ним белый сокол победы и черный ворон утрат.

* * *

Тасситский топорик - коварное оружие и требует особого искусства, и от того, кто бьется с ним, и от того, кто не желает закончить век свой под жалящим ударом. Этот топор совсем не похож на атлийскую секиру с четырьмя лезвиями или на сеннамитскую с крюком; у него небольшое лезвие, величиной с ладонь и вытянутое наподобие ладони, а рукоять деревянная, хоть и прочная, но не толстая и без оковки. Мнится, боец с клинком враз перерубит ее, а потом и голову снесет врагу, но это лишь иллюзия: коль сражается он с настоящим умельцем, то клинок его встретит звонкую сталь и разобьется об обух либо затупится о край лезвия. А затем получит он удар в висок, или в горло, или по колену или локтю, и тут уж останется одно: уповать, что дорога в Чак Мооль будет не слишком долгой и не самой мучительной. Тасситский топорик не наносит страшных ран, и нельзя им раскроить противника от плеча до паха - ну так что с того? Клюнет в череп - ни клинок, ни копье не защитят!

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению