Скифы пируют на закате - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Ахманов cтр.№ 18

Он швырнул бумажник, как бросают кость злобному псу. Ни один из троих не нагнулся; они попрежнему надвигались на него в полном молчании, поигрывая чем-то блестящим и гибким – то ли хлыстами, то ли бамбуковыми тростями. Лиц их куратор не видел – под стеной было темно, но походка, медлительная и неуклюжая, его удивила. Волка ноги кормят, и бандитам вроде бы полагалось бегать порезвей!

Вытащив брелок с ключами, он отправил его следом за бумажником.

– Берите тачку, ублюдки, и оставьте меня в покое! Никакой реакции. Ни деньги, ни машина им не нужны, понял куратор; эти типы хотели достать его самого. Кого же именно? Был он владельцем пяти квартир, и проживали в них разные люди – все, правда, почти на одно лицо; в этот же момент он находился рядом со своим двухкомнатным журналистским логовом на четвертом этаже мальцевского дома. От Монаха он мог поехать куда угодно – туда, где обитал отставной железнодорожник и бизнесмен Ивахнов, или к Августу Рихардовичу Мозелю, чудаковатому коллекционеру-сибариту, или в апартаменты Чардецкого, сотрудника федеральной разведслужбы… Не исключалась и Фонтанка – место законной прописки. Но он отправился сюда, в обитель писаки Синельникова. Выходит, Синельникова и ждали!

Прижавшись спиной к стене, он вскинул руки, словно сдаваясь на милость победителя, и с наигранной дрожью в голосе произнес:

– Так не пойдет, ребята! Так дела не делаются! Бумажник вам не нужен, тачка тоже – значит, будете бить. За что? Кому я дорогу переехал, э? Могу узнать, пока вы не вышибли мне мозги?

– Пишешь много… – донеслось из темноты. Голос был каким-то безжизненным, механическим, и куратор даже не смог бы сказать, кто из троих уточнил причину намечавшейся экзекуции.

Он с облегчением вздохнул. Значит, до журналиста добираются! Пишет он, видите ли, много! И не о том! Лезет в дела Вышних Сфер, будоражит народ, копается в запретном и тайном… О чем еще вещал Монах? Что явится демон злобный, зверь алчущий… Вот целых три зверя, только чего они алчут? Вынуть душу из благодетеля, как предсказывал «слухач»? Ну, раз ситуация прояснилась – хотя бы отчасти! – можно поглядеть, кто из кого и что вынет… Но поработать придется кулаками – с чего бы журналисту Синельникову носить при себе лазерный ствол? Или другие интересные штучки…

Тут, вспомнив об одной из них, куратор быстро расстегнул воротник и вытянул цепочку с висевшим на ней Стражем. Пластинка была тонка, но прочности неимоверной – хоть какая-то защита для пальцев! Он намотал цепь на кулак и шагнул вперед.

Два хлыста свистнули разом, куратор рванулся в промежуток между нападающими, ударил среднего в висок, крайнего слева – носком тяжелого башмака в голень. Тот упал, но средний – странное дело! – лишь покачнулся, хотя по задумке ему полагалось тоже прилечь на булыжник. Удар был тяжел, в полную силу, и нанесен в уязвимое место – такие вещи даром не проходят!

Хотя кому как… Встречаются люди с крепкими черепами, размышлял куратор, выбравшись из тупика и готовясь принять бой там, где было посветлее. Кричать и звать на помощь он не хотел – да и кто рискнет вылезти во двор в такое время? Подумают, шпана сводит счеты… Ну и пусть сводит! На то она и шпана…

Сбитый наземь поднялся. Троица разошлась, окружая жертву; один слегка прихрамывал, у другого из рассеченного виска струилась кровь. Теперь куратор разглядел их лица – бледные, неподвижные; глаза – пустые дыры в обтянутых кожей черепах. Выглядели эти трое чуть ли не братьями-близнецами, хотя прямого сходства и не замечалось, однако оловянный взгляд, будто ушедший в себя, делал их на удивление схожими. «Зомби?» – промелькнуло в голове. И впрямь напоминают зомби, словно в фильме ужасов… либо тех пропащих мужичков, что осаждают пивные ларьки или толкутся у метро, надеясь сбыть уворованную банку краски, пяток лампочек и водопроводный кран… Имелись, однако, и отличия – скованная походка и нечувствительность к боли. «Ну, придется приложить покрепче!» – решил куратор.

Он ринулся в атаку – на крайнего, который хромал, – и заработал кулаками. Виски, переносица, челюсть, живот… Он молотил его, как боксерскую грушу, но кости и мышцы у парня были покрепче железа – даже апперкот под ребра он перенес без заметных последствий, только выдохнул воздух да попытался отодвинуться. В ближнем бою трость его только мешала, и о боксе этот тип не имел ни малейшего понятия, даже не знал, как прикрыть подбородок и виски.

Сзади навалились двое. Куратор, зарычав, словно разъяренный медведь, стряхнул обоих, отскочил; пластинка Стража была окровавлена, в левом плече постреливало болью, но иного ущерба он пока не понес. Пока! Эти странные бандиты не умели драться, но казались неуязвимыми, как настоящие зомби. Может, и в самом деле демоны, которых напророчил Монах?

Но демонам электроразрядников не полагалось. Вилы там, клещи да раскаленные сковородки – еще куда ни шло, но никак не разрядники! Или у их хлыстов было иное назначение? Как чудилось куратору, они норовили ткнуть его в шею, да и первый удар был нанесен туда же. Еще он заметил, что от нападавших тянет каким-то сладковатым запашком, словно каждый держал в зубах медовый пряник или заявился с адской кондитерской фабрики, где варят карамель к столу сатаны. Вполне возможно, там и журналист пригодился бы – к примеру, на марципаны… Чем плохая гипотеза?

Куратор мрачно усмехнулся, раскачивая цепочку с квадратным медальоном.

– Ну что, хватит? Повеселились? – Теперь его голос звучал уверенно, без дрожи. – Выбирайте: или разойдемся тихо-мирно, или я вас пришибу. Всех пришибу! Бить больше не буду, буду убивать! Журналисты, они тоже кое-что умеют…

Зомби с прежней неторопливостью надвигались на него: двое впереди, третий, весь в крови, чуть приотстал. Угроз они, похоже, не испугались, да и вряд ли эти странные типы могли испытывать какие-то чувства – во всяком случае, по лицам их это было незаметно.

Странные типы… Внезапно куратор подумал, что они целиком и полностью подпадают под очередную директиву Винтера: ищите странных. И искать не надо, сами нашли! Избавиться бы от них… Он ощутил, как ндкатывает злость, и буркнул:

– Ладно, мерзавцы… Не нравится, как я на бумаге пишу, будет вам роспись на ребрах!

Ему уже было ясно, что апперкотами да свингами дело не обойдется, тут требовалось что-то покруче. Не пистолет, но что-нибудь посерьезней кулаков… К сожалению, любые серьезные меры грозили увечьем или смертью, и тут журналист Синельников не блефовал: он мог пришибить всех троих. С помощью куратора, разумеется… Куратор все-таки умел побольше журналиста.

Он кинулся вперед заметил, как кончик хлыста скользнул над плечом, ударил – пальцами правой руки в горло. Зомби захрипел, пошатнулся, но на ногах устоял, глаза у него сделались совсем бессмысленными. «И карате тебя не берет, тварь!..» – пробормотал куратор и резкой подсечкой сшиб противника на землю. Потом он подпрыгнул. Подошвы башмаков с глухим звуком опустились на грудную клетку, раздался треск, словно обломилась сухая ветвь, и больше ничего. Ни стона, ни вскрика!

«Помер, что ли?» – пронеслось у куратора в голове. Нет, зомби еще ворочался, пытался встать, тянул руку с хлыстом; в груди у него клокотало, по подбородку струилась кровь, но он был жив! И молчал, хотя полагалось ему сейчас вопить благим матом и корчиться в смертных муках. К нему подскочили двое приятелей – уцелевший и тот, что послужил куратору боксерской грушей, – поставили на ноги, покачали – небрежно, будто вещь. Он было выпрямился, потом свесил голову на грудь – еще живой, но уже не боец. Минус один, отсчитал куратор, изготовившись к новой атаке.