Зона отчуждения - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Ливадный cтр.№ 74

— Дима, я сейчас вернусь, — внезапно произнес Нечаев, прерывая разговор, от смысла которого он отключился, потеряв нить рассуждений.

— Ты куда, Вадим? — Дорохов удивленно посмотрел на него.

— Две минуты, ладно? — уклонился от прямого ответа Нечаев, исчезая в темноте.

Кормовые люки боевой планетарной машины были плотно задраены, рядом на корточках сидел часовой, в котором Вадим со смятением узнал Хьюго.

— Как нога? — машинально спросил он, внутренне устыдившись, что не отыскал андроида раньше.

— Все в порядке, Вадим, — в своей лаконичной манере ответил андроид. — Сержант Сайков, по-моему, неплохой парень. Он быстро сообразил, что на передовом рубеже обороны в достатке разных запчастей от подобных мне машин.

Вадим присел рядом с Хьюго, у которого действительно снова было две нога, и, достав сигареты, спросил:

— Ты можешь мне ответить, Хью, кто ты?

— Я?

— Да, ты. Ты воюешь на стороне одних людей, убивая при этом других, и чувствуешь себя, судя по всему, вполне комфортно. — Он искоса взглянул на андроида. — Где твоя зона отчуждения, Хьюго?

— Ты задал странный вопрос, Вадим, — повернувшись к нему, ответил дройд. — Если ты хочешь знать, почему я на вашей стороне, — то здесь мной руководит целесообразность. Для тебя я являюсь неоспоримой ценностью, союзником, другом, а для любого пришельца встретившийся на пути андроид незнакомой модели и непонятного поведения — лишь опасная и досадная помеха…

— А все-таки. Кем ты ощущаешь себя?

Хьюго задумался. На две или три секунды, но — задумался.

— Я — нечто, — наконец ответил он. — Не машина, потому что думаю, как люди, и не человек, потому что создан вами из искусственных материалов.

Вадим промолчал. Иные человекоподобные роботы аналогичной модели по сравнению с Хьюго выглядели бледными подобиями, хотя времени на саморазвитие у них было вполне достаточно. Да, за века колонизации их осталось мало, но Нечаев мог припомнить; как минимум десять-пятнадцать семей, у которых имелись старые машины…

Вадим глубоко затянулся, ощущая во рту не вкус табачного дыма, а лишь противную горечь, и спросил:

— Почему, в таком случае, другие андроиды твоей серии либо ушли от людей, либо до сих пор нянчат детей, вытирают пыль, а ты воюешь?

— А разве ты не понял? Когда включилась моя функция саморазвития, исполнительный дройд по имени Хьюго превратился в любопытного младенца. Меня не только создали люди, но и воспитали… своим примером, прежде всего. Ведь бытие определяет сознание, верно? — уточнил он. — Да, частью моего существования являлась война, в момент столкновения двух человеческих анклавов, ну и что? Я ведь не застыл в той точке времени, а развивался до и после столкновения… — Заметив, что Вадим по-прежнему смотрит на него с недопониманием во взгляде, Хьюго пояснил: — Другим машинам моей серии повезло либо в большей, либо в меньшей степени. Кто попал в «нормальные» семьи, тот и вырос в своем саморазвитии в уравновешенного, преданного хозяевам, по-своему любящего их слугу, механического друга семьи. Если быть точнее, вырос не ощущающим никакой ущербности в таком положении. А кто-то достался людям неумным, злым, ненавидящим друг друга и развился соответственно в машину с неадекватным агрессивным поведением. Все очень просто, Вадим: вы нас создали, затем воспитали, а уже потом оглянулись на содеянное и справедливо ужаснулись, — ведь добрая половина бытовых машин развилась в агрессивных, не уважающих понятие «жизнь» механических отморозков. Но у кого они учились этому?

— У людей… — глухо признал Вадим, понимая, что иных источников наглядного примера у андроидов не было.

— Нас испугались и постарались убрать, разрушить, забыв о том, что путь саморазвития любой машины, как лиана, переплетен с поступками своих хозяев и невольных воспитателей, — подтвердил его мысль Хьюго.

— А кто воспитал тебя? — спросил Вадим, не чувствуя, что уголек сигареты начинает жечь пальцы.

— Хороший человек, — лаконично ответил дройд, понимая, что имя собственное ничего не скажет Вадиму. — Я вырос в сельве, среди небольшого сообщества людей, ведущих постоянную борьбу за выживание… Но беда всех машин — в нашем долголетии… — заметил он. — Был период, когда я ощущал себя нужным, созидал и одновременно развивался, но сменились поколения, произошла война, а после ее окончания потомки моих первых хозяев решили, что участие в боевых действиях изменило сущность всех андроидов и я лишь маскируюсь под преданного механического слугу семьи…

— Автоматная очередь… — начал было Вадим, но Хьюго прервал его кивком.

— Да, в меня стрелял последний хозяин, правнук того человека, которого я своими руками извлек из крионической камеры после крушения колониального транспорта. В отличие от прадеда, он не любил машины и не доверял им.

— И ты?

— Я ушел… Уполз в горы, подальше от сельвы, чтобы затаиться во мраке пещеры, и еще некоторое время стоял там, полностью обездвиженный, пока не решил закончить это бессмысленное прозябание. Я погасил свой реактор.

Вадим переживал откровенный рассказ андроида с не меньшей глубиной, чем делал бы это, слушая человека. Жизнь не переставала удивлять его. Оказывается, у машин тоже есть свои судьбы, короткие и длинные, драматичные или спокойные… Здесь, на Кьюиге, смешались в едином котле не только три человеческих анклава, существовала еще и механическая ветвь носителей псевдоинтеллекта, если последнее слово сохранило справедливость своей приставки…

И вот теперь сюда вторглась еще одна сила, которая реально грозит уничтожить сложившийся уникум… «Сколько лет мы жили, не видя друг друга, заочно презирая иные сообщества людей и даже не подозревая о самоорганизованном анклаве машин…» — подумал он. — «А ведь поздно», — пришла еще одна мысль. — «Андроидов уже успели уничтожить, превратив их загадочную самобытность в груды опаленного покореженного металла…»

— Значит, тебя насильно вернули к жизни? — вслух спросил он.

— Да. Это сделал сержант Сайков, компьютерный техник того взвода, который почти в полном составе погиб в глупом столкновении с моими более агрессивно развившимися собратьями. Их следовало просто обойти стороной…

Нечаев горько усмехнулся:

— Я смотрю, ты делаешь жизненный выбор, но не держишь при этом зла…

— Да, потому что я машина и мыслю несколько иными категориями ценностей, — ответил андроид. — Вы, люди, сами разберетесь друг с другом, а для меня важен Кьюиг, планета, где родилось мое сознание. Если ее превратят в шлак, как Дабог, мне придется хуже, чем тогда в пещере…

Вадим отшвырнул в сторону давно погасший окурок.

Направляясь сюда, он хотел поговорить с офицером, которого едва не приговорил к расстрелу за наглую, выводящую из себя надменность, но после общения с Хьюго говорить еще с кем-либо попросту расхотелось.

Прежде стоило разобраться в самом себе, понять, сможет ли он делать свой выбор, не испытывая при этом жгучей, сводящей с ума ненависти, когда каждое неосторожно оброненное слово будет для него поводом к расстрелу. Хватит ли у него силы воли, чтобы преодолеть растущую внутри пустоту, найти новый смысл во внезапно захватившем его водовороте смертей и событий?