У каждого своя цена - читать онлайн книгу. Автор: Лорен Вайсбергер cтр.№ 79

— Ах ты, маленькая шельма! Я-то привыкла считать тебя скучной рабочей пчелкой, прозябавшей в банке, а ты у нас, оказывается, подпольная пати-принцесса? Бетт, не выразить словами, какой шок я испытала. Все считали тебя немного замкнутой и даже — без обид, ладно? — лишенной драйва, изюминки, что ли. Бог знает, где ты пряталась последние пару лет. Ты хоть понимаешь, что заняла целую страницу? Вот, почитай.

— Я читала, — пролепетала я, уже не удивляясь, что Келли вопит от восторга, вместо того чтобы кричать от ужаса, увидев подобный отзыв в прессе. — Но вы же понимаете, все это чушь до последнего слова! Понимаете, девица — автор этой статьи — училась со мной в университете и…

— Бетт, ты заняла целую страницу. Повторяй за мной: целую страницу. И это в «Сенсациях Нью-Йорка»! Здесь твоя огромная фотография, выглядишь как рок-звезда. Ты и есть звезда, Бетт. Мои поздравления! Это нельзя не отметить!

Келли унеслась галопом, наверное, искать какой-нибудь тост под шампанское с утра пораньше, а я всерьез задумалась о том, чтобы улететь в Стамбул и остаться там насовсем.

Через минуту сотовый взорвался шквалом пренеприятных звонков. Позвонил отец, сообщив, что один из студентов показал ему газету в восемь часов сорок минут утра. Папа хотел знать, что, собственно, я собираюсь предпринять «для возвращения доброго имени». Через секунду позвонила мать, сообщив, что волонтеры на горячей антикризисной линии судачат о том, что я в открытую встречаюсь с антисемитом, использующим труд рабов, и спросила, не хочу ли я с кем-нибудь проконсультироваться по поводу «зависимости промискуитета от низкой самооценки». Незнакомая женщина предложила свои услуги в качестве пиар-агента, подчеркнув, что, если бы она за мной присматривала, такого бы не случилось. С другого конца страны позвонили два автора, пишущие в рубрики светских сплетен маленьких газетенок, спрашивая, не соглашусь ли я в телефонном интервью ответить на некоторые животрепещущие вопросы, в частности, сообщить свое мнение насчет разрыва Брэда и Джен [142] , назвать любимый ночной клуб в Нью-Йорке и дать оценку сексуальной ориентации Филипа. Майклова Мегу позвонила от его имени сказать, что, если я захочу поговорить, они всегда рядом и готовы помочь. Элайза позвонила из такси по пути на работу поздравить меня с «цельностраничным» статусом, секретарша Филипа Марта — тоже. Саймон позвонил, когда я ехала в аэропорт, заверив — очень ласково, если учесть наши предыдущие разговоры, — что ни один уважающий себя человек не читает «Сенсаций Нью-Йорка» и мне не о чем беспокоиться, так как статью все равно никто не увидит.

Я решила игнорировать все звонки, но вспомнила, что, уезжая из страны, принято прощаться с родителями. Я набрала номер папиного сотового, надеясь, что звонок будет отключен, и я смогу оставить сообщение им обоим с пожеланием хороших выходных и обещанием позвонить по возвращении. Однако мне не повезло.

— Ох, посмотрите, кто это. Энн, иди сюда, звонит наша знаменитая дочь. Беттина, мать хочет с тобой поговорить.

В трубке послышались шорохи, затем что-то пискнуло — родители случайно нажали на кнопку, передавая друг другу мобильник, и, наконец, в трубке загремел мамин голос:

— Беттина? Почему они пишут о тебе такие гадости? Это все — правда? Я ведь даже не знаю, что отвечать людям, когда они спрашивают. Я ни минуты не сомневалась, что все это ложь, но когда услышала об Уэстоне…

— Мам, сейчас нет времени объяснять, я еду в аэропорт. Конечно, все это ложь. Как вы могли подумать иначе?

Мама вздохнула, и я не могу сказать наверняка — с облегчением или огорчением.

— Беттина, деточка, ты должна понимать, как волнуется мать, обнаружив, что дочь живет странной и загадочной жизнью.

— Странной — возможно, но не загадочной. Обещаю, я все объясню, когда вернусь, но сейчас мне надо торопиться, не то опоздаю на самолет. Попрощайся за меня с папой. Позвоню, когда вернусь. До воскресенья! Целую вас крепко-крепко.

Повисла пауза — мать колебалась, настаивать на немедленных объяснениях или потерпеть, затем послышался вздох.

— Хорошо, поговорим в воскресенье. Посмотри как можно больше, дорогая, и береги себя. И постарайся не выставлять личную жизнь на всеобщее обозрение!

Короче говоря, утро выдалось дерьмовое, а тут еще предстояло разобраться с «Луи Вюиттоном». «Вюиттона» было много, целые тележки. Горы чемоданов, сумок на колесиках, несессеров, складных саквояжей для платьев, спортивных сумок на ремне и защелкивающихся дамских сумочек, гордо носящих переплетенные L и V, из главного магазина в Милане или чудовищных размеров бутика на Пятой авеню. Каждый приглашенный, поднявшийся на борт самолета, очевидно, запомнил, что «дорожные сумки от „Луи Вюиттона“ — наш выбор» [143] . Три носильщика в бордовой униформе «Миллионэйр» (тонкая ирония!) прилагали все силы, чтобы уместить багаж в брюхе «Гольфстрима», но преуспели мало, хотя и взмокли от усилий. Несколько часов назад мы с Элайзой, Дэвидом и Лео приехали на лимузине из Нью-Йорка в Тетерборо [144] убедиться, что все готово к прибытию вертолета, на котором Филип и компания должны прилететь с вертодрома на Уолл-стрит в аэропорт.

Утром я оставила Филипа дрыхнуть на диване, поставив радиобудильник на час позже и заткнув горе-кавалеру за брючный ремень записку с напоминанием явиться к вертолету не позже шести часов вечера.

За отслеживанием погрузки «луи вюиттонов» наших гостей, проверкой, достаточно ли на борту самолета увлажняющего аэрозоля для лица «Эвиан», у меня не осталось времени переживать из-за пустяков вроде публично навешенного ярлыка лживой, вероломной шлюхи, да еще в самой популярной газете светских сплетен, которую читают все без исключения друзья, коллеги и родственники.

Приближалось время отлета — собрались все, кроме приглашенной в последнюю минуту светской львицы и ее «гостя», предупредившей по телефону, что они стоят в пробке в туннеле Линкольна, — когда разразился первый кризис.

Чемоданов набралось столько, что багаж не умещался в самолете.

— Борт предельно загружен, — вздохнул носильщик. — Обычно «Гольфстрим» принимает шесть средних или четыре больших места багажа на человека, а у вашей группы значительное превышение.

— Насколько значительное?

— Ну, — другой носильщик наморщил лоб, — в вашей группе у всех по четыре здоровенных чемодана на рыло, а у какой-то бабы — семь, причем один сундук таких габаритов, что для погрузки пришлось вызывать кран из ангара.

— Что вы предлагаете? — спросила я.

— Ну, это, мэм, проще всего оставить здесь часть багажа.

Не сомневаясь, что события будут развиваться по наименее простому сценарию, я, тем не менее, пошла навстречу и решила проверить, не согласится ли кто-нибудь расстаться с частью собственности. Я поднялась на борт, попросила у второго пилота микрофон интеркома и по громкой связи объяснила пассажирам ситуацию. В ответ раздался хор свистков и воплей.