Ананасная вода для прекрасной дамы - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Пелевин cтр.№ 50

8

Тени исполнилось около двух недель, когда Олег впервые услышал ее голос.

Это, конечно, не было голосом в физическом смысле. Это была просто мысль. Но не такая, как остальные.

Олег плохо умел успокаивать ум, и бессвязных мыслей в его голове всегда хватало, но эта выделялась на фоне умственного прибоя странной чужеродностью, какой-то металлической размеренностью — и ее трудно было принять за собственную, хотя все остальные мысли, даже самые дикие и стыдные, немедленно норовили прописаться в голове именно в этом качестве. И еще она легко переводилась в слова — словно уже была отлита кем-то в удобную форму.

«Зачем ты этим занимаешься?»

Поняв, что с ним действительно говорят, Олег вздрогнул.

«Затем, — подумал он в ответ, — что ищу истину».

«Разве у тебя мало истин?»

С человеком, конечно, Олег такого разговора вести бы не стал. Или, во всяком случае, говорил бы так, чтобы за словами ничего не было видно. Но врать собственной тени было трудно — хотя бы потому, что ее голос возникал в том же месте, где появлялись все его расчеты и намерения.

«Ну… Конечно, дело не в истине, я плохо выразился. Мне просто хочется чудесного».

«Хочешь чуда?»

Как показалось Олегу, в вопросе была насмешка. В следующий момент у него зачесалась голова. Он поднял правую руку, поскреб над ухом, и тень превратилась в отчетливую античную амфору с одной ручкой: Олег даже помнил, в каком музее он такую видел.

«Это засчитывается?» — спросила тень.

Судя по всему, она была настроена вполне доброжелательно.

«Нет, — ответил Олег. — Это просто визуальный эффект. Даже не эффект, а его интерпретация».

«А что ты готов считать чудом?»

«Чудо… Это когда видишь или узнаешь что-то такое, отчего все меняется. И вместо старой жизни начнется совсем другая. Чудо должно быть как-то связано с истиной. Это не бессмысленный фокус. Чудо… Чудо открывает дверь к свободе!»

«К свободе?» — переспросила тень.

Олег почувствовал, что громоздит слишком много сомнительных философских понятий и надо привести какой-нибудь пример.

«Индийский гид, который нас познакомил, говорил про жившего на горе отшельника. Этот отшельник умел летать по небу. Это чудо».

«А как оно связано с истиной?»

«Самым прямым образом, — ответил Олег. — Когда люди видят подобное, они понимают, что жизнь — это вовсе не то, что им говорили раньше…»

Тень немного помолчала.

«То, что ты говоришь, звучит красиво, — сказала она. — Но это говоришь не ты, а тень. Тень, которую ты много лет принимаешь за себя».

«Я? Принимаю тень за себя?»

«Да. Это, если хочешь, чудо и одновременно истина. Вот только к свободе это никакого отношения не имеет».

«Ты можешь говорить понятнее?» — спросил Олег.

«Слова нужны только тени. Я буду говорить с тобой по-другому…»

У него опять зачесалась голова — в том же самом месте. Олег рефлекторно поднял руку — но теперь вместо амфоры с ручкой на стене отчетливо возник вход в пещеру, ярко освещенный пылающим внутри огнем.

«Пещера?» — спросил Олег.

Тень не ответила. Подождав немного, Олег понял, что продолжения не будет.

Во время диалога он ни на секунду не терял контроля над происходящим. Он помнил, что сидит на кровати в пустой приморской хижине и беседует с тенью. При этом он допускал, что весь разговор вполне может быть просто фантазией, чем-то вроде сна наяву, в котором он принимает собственные мысли за реплики тени.

С этой точки зрения вполне можно было сказать, что он принимает самого себя за тень. Но ему было заявлено, что он принимает тень за себя. Это казалось непонятным.

9

Вечером Олег потратил на интернет больше трехсот рупий, но зато сделал несколько занятных выписок из текстов, обнаруженных в гугле неподалеку от слов «тень» и «пещера».

Главным открытием стал платоновский миф о пещере, о котором он раньше даже не слышал. Его поразил диалог между Сократом и мальчиком Главконом (будущим Главным Конструктором, решил Олег):

«…посмотри-ка: ведь люди как бы находятся в подземном жилище наподобие пещеры, где во всю ее длину тянется широкий просвет. С малых лет у них на ногах и шее оковы, так что им не двинуться с места, и видят они только то, что у них перед глазами, ибо повернуть голову они не могут из-за этих оков. Люди обращены спиной к свету, исходящему от огня, который горит далеко в вышине, а между огнем и узниками проходит верхняя дорога, огражденная, представь, невысокой стеной, вроде той ширмы, за которой фокусники помещают своих помощников, когда поверх ширмы показывают кукол…»

Все было верно — и про оковы (лайфспрингисты из короткого кишечника строили на их воображаемом распиле весь бизнес), и про спину, повернутую к свету (последнее время Олег уделял этому не меньше часа в день). Но было непонятно, что за верхняя дорога расположена между огнем и узниками и кто именно по ней ходит.

Делая пропуски, Олег выписал самое главное:

«…за этой стеной другие люди несут различную утварь, держа ее так, что она видна поверх стены; проносят они и статуи, и всяческие изображения живых существ, сделанные из камня и дерева. При этом, как водится, одни из несущих разговаривают, другие молчат… разве ты думаешь, что, находясь в таком положении, люди что-нибудь видят, свое ли или чужое, кроме теней, отбрасываемых огнем на расположенную перед ними стену пещеры?

…

— Странный ты рисуешь образ и странных узников!

— Подобных нам».

Но самое поразительное было в том, что в тексте Платона имелось указание на ту самую технику, которой Олега обучил молодой индус. Мало того, были представлены и другие родственные методы — относящиеся, видимо, к той же древней тайной системе:

«Начинать надо с самого легкого: сперва смотреть на тени, затем — на отражения в воде людей и различных предметов, а уж потом — на самые вещи; при этом то, что на небе, и самое небо легче было бы видеть не днем, а ночью, то есть смотреть на звездный свет и Луну, а не на Солнце и его свет… И, наконец, думаю я, этот человек был бы в состоянии смотреть уже на самое Солнце, находящееся в его собственной области, и усматривать его свойства, не ограничиваясь наблюдением его обманчивого отражения в воде или в других, ему чуждых средах».

Конечно, только полный гуманитарный философ мог принять это за аллегорию «учения об идеях и их иллюзорных материальных тенях», думал Олег, неудивительно, что мальчики уже много веков как перестали давать этой социальной группе.