Московский клуб - читать онлайн книгу. Автор: Вадим Панов cтр.№ 34

— Проанализировал, — с удовольствием произнес Тимоха. — Я первенец, и ты сам признал, что меня делали тщательно.

— Не томи душу!

Митроха и Петруха машинально подошли ближе. Старший Бобры явно упивался произведенным эффектом.

— Чтобы украсть девку, нужны клевый машинист и электролаба. Правильно?

— Правильно. Дальше что?

— То самое. Девку как украли? Перехватили управление шаттлом. Для этого нужен не просто машинист, а виртуоз. Дорогостоящий ломщик. Плюс крутая электролаба, плюс свой человек на орбите: кто-то ведь вложил начинку в шаттл.

— Все это работа Ассоциации.

— Правильно. Теперь подумай: ломщики, скорее всего пришлые, но вот вытащить девку из капсулы и спрятать должны местные, те, у кого в Москве мощные связи и возможности.

— Точно! — не сдержался Петруха. — Кто-то из наших в деле! Зуб даю!

— А у тебя зубы остались? — лениво поинтересовался Тимоха.

Петруха молниеносно заткнулся.

— Триада и прятки отпадают, Ассоциация с ними не работает, — прищурился Николай Николаевич. Младший Бобры уже продумывал ситуацию. — У негров нет надежных связей в Московии. Значит, кто-то с Болота или Уруса.

— Девку взял Звиад, — триумфально произнес Тимоха.

— Почему Звиад? — потребовал объяснений Николай Николаевич.

— Потому что неделю назад мы предложили этому урюку совместный проект, помнишь? А он отказался. Звиад, братишка, не тот канторшик, чтобы за лишним юанем не нагнуться.

— А он отказался…

— У него конкретный бизнес на примете был, и светиться ему лишний раз ни к чему.

— Слабые аргументы, — поморщился Николай Николаевича. — Зузинидзе мог отказаться и по другим причинам. К тому же… Я со Звиадом ссориться не хочу и вам не советую, у него кантора хорошая, мощная. Лучше Всаднику деньги отдать — здоровье крепче будет.

— Зато если на Звиада безов натравить, они его размажут за верхолазку, как масло на хлеб. И не будет в Анклаве одной мощной канторы.

— И всем станет легче, — несмело поддакнул Митроха. — А то эти парни из Уруса с каждым днем наглеют. Уже в Болото лезут, скоты.

— А теперь прикиньте, братья, как Звиад себя поведет, когда такое бабло от Ассоциации получит? Была у него просто мощная кантора, а станет центровая. Кровушки нашей от души попьет. — Тимоха вздохнул. — Так что хотим мы или нет, а Зузинидзе щупать надо. Если этот гад действительно подписался на верхолазку, нам его мочить необходимо. Любым способом мочить: или самим, или безам сдать, неважно.

— Согласен, — вдруг кивнул Николай Николаевич. — Сейчас ты дело сказал, брат. Не нужно нам, чтобы Звиад так поднялся.

«Цифра поработила человека, сделала зависимым. И именно Цифра освободит человека! Позволит преодолеть себя. Позволит подняться очень высоко. Выше неба! Выше звезд! Власть Цифры сменится властью над Цифрой. И двоичный код станет символом нашей свободы!»

Эммануэль Мария Нейк.

«Числа праведности», глава 1

Свобода от Цифры. Свобода с помощью Цифры.

Таковы были основные идеи великой Поэтессы, написавшей запрещенные везде, кроме Анклавов, «Числа праведности» — библию машинистов. Каждый нейкист — машинист, но каждый ли машинист — нейкист? Власти не знали ответ на этот вопрос, но то, что электронные копии романа продолжали ходить по сети, показывало, что нейкизм пустил глубокие корни. И страх перед ним заставлял власти жестоко преследовать последователей Эммануэль Марии Нейк, ибо Поэтесса призывала обернуть все достижения власти против нее самой.

Свобода с помощью Цифры!

Свобода! Когда-то Чайка воспринимал ее как само собой разумеющееся. Он запоем читал откровения Поэтессы, впитывал ее идеи, разделял ее убеждения, восхищался простотой и гениальностью мыслей. Когда-то Чайке казалось, что он достиг идеала нейкистов. Цифра слушалась его, подчинялась ему. Цифра послушно исполняла все его приказы. И все было именно так, как говорила Поэтесса: власть ничего не могла поделать с лихим ломщиком, познавшим суть Цифры. Чайка был свободен, делал, что хотел. Но китайцы спустили его с небес на землю. Послушная Цифра не защитила от предательства, не помогла сразить подкравшихся воинов. И Чайка понял, что, несмотря на все свои достижения, он лишь прикоснулся к миру Цифры, довольствовался иллюзией свободы, не добрался до настоящей сути. Любой другой на его месте мог сломаться, разочароваться, погибнуть. Чайка же лишь стиснул зубы и приказал себе работать дальше. «Я обманулся, но я на правильном пути. Цифра посмеялась надо мной, но ей еще предстоит стать моей рабыней. Все впереди. Я силен, я справлюсь!»

Но для начала нужно вернуть себе свободу.

«Только власть над Цифрой сделает тебя действительно свободным. Даст власть над прошлым, над настоящим. Даст власть над будущим. Люди — рабы цифр, но те, кто вырвался из этого плена, выше. Мир принадлежит им».

Эммануэль Мария Нейк.

«Числа праведности», глава 1

Эти слова имели вполне конкретное воплощение. «Балалайка». Символ рабства и символ победы. Не во всех странах ее наличие было обязательным, в законодательном порядке чип вживляли лишь в Китае и России, в других государствах существовал выбор: подключаться или нет. Но на самом деле никакого выбора не было. Реклама постоянно рассказывала об удобстве прямого выхода в сеть, о преимуществах в работе и играх, стоимость самого чипа, его вживления и подключения становилась меньше с каждым днем, базовая ежемесячная плата смехотворна. К тому же и корпорации, и серьезные компании, и государственные структуры не принимали на работу неподключившихся. Если не хочешь всю жизнь убирать мусор — вставляй чип. И миллионы людей добровольно подставляли затылки, не задумываясь, что именно это и было целью властей. Да, обладатель «балалайки» получал массу преимуществ и удобств, но жертвовал свободой, жертвовал личной тайной, своей маленькой раковиной, в которой можно спрятаться от мира. Возможно, жертвовал своей душой. Какое-то время конфессиональные лидеры с сомнением относились к чипам, но потом власти договорились и с ними, и единственным, принципиальным и непримиримым врагом подключения остался Мутабор. Но у храмовников было слишком много других тараканов в голове, чтобы к ним прислушались люди.

И сеть продолжила триумфальное шествие.

Сначала «балалайки» вставляли с двадцати одного года, затем с восемнадцати, с четырнадцати, с девяти, с семи. Некоторое время назад заговорили о том, что следует подключать пятилетних малышей, но врачи пока осторожничали. Ничего, договорятся, ведь через сеть так удобно качать обучающие программы.