Таганский перекресток - читать онлайн книгу. Автор: Вадим Панов cтр.№ 52

— Я удивлюсь, если мы не найдем девушку к завтрашнему полудню.

— Еще раз прошу меня простить за выказанное недоверие.

— Спите спокойно, Артур, завтра вы обязательно встретитесь со своей ненаглядной.

Иногда Илья Константинович позволял себе пошутить.

Проводив гостя до машины, Артур вернулся в дом, но направился не в гостиную, где принимал Илью Константиновича и где теперь накрывали легкий ужин, а в расположенный на втором этаже кабинет. Стальная дверь в комнату запиралась на электронный замок, настроенный на отпечаток пальца хозяина. Окна в помещении отсутствовали. Стены покрывали резные дубовые панели, под которыми скрывались стальные листы: кабинет Артура был полностью изолирован от внешнего мира.

— Полдень… Не слишком ли поздно?

Артур подошел к письменному столу и задумчиво перебрал лежащие на нем таблицы.

Три дня корпел он над ними, стараясь вычислить очередную жертву Сурна. Три дня расчетов и поисков, во время которых ему удалось поспать не более двенадцати часов. Три дня напряженной работы, и, наконец, последний ритуал, позволивший ему увидеть лицо девушки. Затем последовала встреча с художником, создание, со слов Артура, портрета незнакомки и обращение к Илье Константиновичу, к человеку, способному заглянуть в самые темные московские закоулки.

Все сделано правильно, ошибки быть не может, но… Время.

Время!

Сурн почувствовал голод почти сутки назад, и Вурц сразу же начал поиск. А его способности значительно превосходят умение Артура. Вурцу достаточно нескольких часов, чтобы понять, кто нужен Сурну на этот раз, а значит, он ищет девчонку на двенадцать, а то и на восемнадцать часов дольше. К тому же его подгоняет впадающий в бешенство Сурн.

Время!!

На стороне Артура Илья Константинович и поднятые им на ноги люди. Вурц никогда не обращается за помощью, он осторожен, он ищет сам. Кто успеет первым?

Что может быть хуже томительного ожидания? Особенно когда знаешь, что от тебя уже мало что зависит? Ничего. Только горечь поражения.

Проигрывать Артур не собирался. Не имел права. А чтобы победить, нужно быть в форме. Илья Константинович сказал: «Завтра». Значит, есть время на отдых. Артур положил в карман пузырек со снотворным, вышел из кабинета и направился в гостиную. Ужинать и спать. Завтра надо быть в форме.

Теперь, как мне кажется, пришло время рассказать о том, кого искали Вурц и Артур, — о Динке. Возможно, я покажусь вам излишне многословным и вы решите, что я напрасно уделяю столько внимания этой девушке, но по-другому я не могу. Наша с Динкой история проста и незамысловата, подобных ей — тысячи, но для меня она важна, поскольку является частью моей жизни.

И еще. Если о Динке не расскажу я, то о ней не расскажет никто, и она навсегда останется просто девушкой, которую искали Вурц и Артур. Безымянной, безликой и невезучей девчонкой. Я не могу этого допустить.

А потому — слушайте.

Мы с Динкой выросли в одном городе. Каком? А не все ли вам равно? Не самом большом, но и не самом маленьком. В меру красивом, в меру провинциальном. Достаточно крупном, чтобы не знать никого из тех, кто живет в соседнем микрорайоне, но не настолько большом, чтобы удовлетворить амбиции молодых. Чистый воздух, размеренная жизнь и огромная река, в которой можно купаться в любом месте, хороши только в детстве, пока ты еще не задумываешься над тем, что будет дальше. А потом начинает казаться, что настоящая жизнь идет вдали от знакомых улиц, что твой талант может раскрыться исключительно в столице, что только в Москве можно получить все. Ты оканчиваешь школу, собираешь вещи, получаешь от родителей немного денег на первое время и садишься в поезд, отправляясь навстречу судьбе.

В плацкартном вагоне мы с Динкой и познакомились. Я ехал на верхней боковой полке, она — на нижней в купе. И я спрятал к ней свой рюкзак, пошутив, что доверяю ей самое ценное, что у меня есть. Динка рассмеялась. Ей не удавались улыбки — получались какими-то скованными, нерешительными, зато смеяться Динка умела, как никто: весело, заразительно, от души. От всей наивной и светлой души семнадцатилетней девчонки. Глупой и дерзкой.

Она рассмеялась, протянула мне руку, и я впервые прикоснулся к ней.

К Динке.

Вспыхнула ли между нами искра? Не знаю. Сейчас я понимаю, что мы потянулись друг к другу машинально, каждый из нас готовился пробиваться в одиночку и вдруг в самом начале пути встретил такого же искателя счастья. Мы проговорили весь вечер, а потом — почти всю ночь. Мы пили чай, шутили с соседями по купе, бегали курить в тамбур и там, оставаясь наедине друг с другом, постепенно становились все откровеннее и откровеннее. Несколько раз Динка повторила, что боится экзаменов и не хочет возвращаться домой ни с чем. Я уверенно отвечал, что нам повезет и мы обязательно станем студентами. Она вздыхала. Я настаивал. И кажется, мне удалось ее немного успокоить, во всяком случае, засыпала Динка с улыбкой на губах.

На следующий день я уговорил Динку не расставаться, упирая на то, что у меня, в отличие от нее, были кое-какие связи: армейский друг отца помог недорого снять комнату на первое время. Поколебавшись, Динка согласилась с моими доводами.

Я был счастлив.

В тот вечер мы пили вино с пирожными, строили самые невероятные планы на будущее и постоянно выглядывали в окно, чтобы убедиться, что вокруг нас действительно Москва. А потом Динка распустила волосы, потянулась и поцеловала меня в губы…

Возможно, сейчас вы улыбнетесь, но та ночь стала первой и для меня, и для нее.

Следующая пара месяцев оказалась непростой. Мы сидели за учебниками, ходили на консультации, нервничали, срывались, тряслись от страха, ожидая результатов, и бесились от радости, получив хорошие оценки. Умница Динка сдала все экзамены на пять, я получил одну четверку, но это не помешало мне стать студентом. Списки поступивших в наших институтах вывесили в один день, и он стал нашим общим праздником.

Нашим единственным общим праздником.

Который постепенно забылся.

Мы переехали в общежития — каждый в свое, ведь глупо платить за комнату, когда институт предлагает бесплатное жилье, — но продолжали встречаться еще полгода. А потом у Динки появился новый кавалер, и мы расстались. Впрочем, я не сильно переживал. Тогда мне казалось, что в одиночку пробиваться легче.

Я был глуп.

Тем не менее мы созванивались, периодически встречались, делились новостями, планами. Однажды даже снова сошлись на пару недель: съездили вместе в Крым. На третьем курсе Динка выскочила замуж. За москвича, разумеется, но не сложилось — диплом она писала, вернувшись в общагу.

Первый год после института получился для меня неплохим. Я продолжал работать на крупной фирме, в которую устроился еще на четвертом курсе, а весной меня повысили, назначили начальником одного из отделов юридического департамента. Работать, конечно, приходилось много, но я не жаловался: бизнес есть бизнес, или ты напрягаешься двенадцать часов в сутки и возвращаешься в свою квартиру на своем «Мерседесе», или бьешь баклуши, считая минуты до пятницы, и путешествуешь по городу на метро.