Все оттенки черного - читать онлайн книгу. Автор: Вадим Панов cтр.№ 41

— Долго еще? Я замерзаю!

— Мы практически дома. — «Харлей» въехал в лифт, Гангрел с грохотом закрыл дверь и нажал кнопку.

— Это твой дом? — Удивление смогло преодолеть даже действие Внешности.

— Тебе кажется это странным?

— Ну, если это действительно дом…

— Самый настоящий. — Лифт остановился. — Держись крепче!

«Харлей» взревел, резко влетел в помещение и остановился.

— Ух ты! — Римма с восторгом огляделась. — Ты действительно здесь живешь?

— Живу. — Лазарь помог ей слезть с мотоцикла.

— Ты так сильно замерз! — Девушка взяла его ладони в свои и поднесла к губам, ее глаза игриво сверкнули. — Хочешь, я согрею тебя?

Она стала чувствовать холод его кожи. Гангрел сознательно ослабил действие Внешности — по-настоящему хорошо высушить можно только не одурманенную жертву, понимающую приближение смерти.

— Ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО сильно замерз! — В ее голосе не осталось и тени игривости.

— Как и я!

Шарлотта, одетая в тончайшую белую накидку, вышла из спальни. Томная, зовущая, кудрявые волосы собраны в высокую прическу — так удобнее высушивать, а кроме того, она не любила, когда их пачкала кровь, — в руках только что срезанная роза. Кровавая роза Малкавиан. Шарлотта была ослепительна, но Лазарь видел ее подрагивающие губы, лихорадочный блеск в прекрасных глазах, расширенные красные зрачки. Жажда приближается.

— Ты не говорил, что нас будет трое. — Римма посмотрела на Гангрела.

— А ты разве против? — Шарлотта опередила своего друга. Нежно провела рукой по щеке Риммы. — Разве ты не хотела бы сделать это со мной?

Она не использовала Внешность, но девушка подалась вперед.

— Разве ты не хочешь согреть меня? — Красная роза приласкала шею Риммы, легко скользнула по груди. — Я тоже замерзла.

Девушка прикоснулась к руке Шарлотты, улыбнулась чуточку нервно:

— Ты как Снежная королева.

— Потому что я была одна. — Гангрел знал, что запах пищи разрывает Шарлотту на части, и поразило ее выдержке. — Ты согреешь меня?

— Я согрею.

Шарлотта присела на покрытую ослепительно белым шелком кровать, мягко потянула девушку за руку, обняла.

— Я так ждала тебя. — Полные губы подрагивали. Жажда.

Римма прижалась к ней, чуть вздрогнула, почувствовав холодное тело масана, но не отпрянула. Шарлотта расстегнула на девушке платье, помогла освободиться от него, приласкала нежные выпуклости груди. Забытый всеми Лазарь поднял брошенную на пол одежду: платье, кружевные трусики, туфли, сложил в пластиковый пакет. Его сердце глухо стучало.

«Нет, это не моя охота! Успокойся!»

На белом шелке постели сплелись две женские фигуры: загорелая, дышащая здоровьем — Риммы, и бледная, почти прозрачная — Шарлотты.

— Ты так прекрасна! — Роза Малкавиан с томительной нежностью путешествовала по ждущему телу Риммы.

— Мне хорошо с тобой! — Губы девушки ласкали ушко Шарлотты, дыхание участилось. — Мне так хорошо…

Красные зрачки Шарлотты расширились до размеров радужной оболочки, поглотили белок, полные губы разошлись, и Лазарь увидел растущие иглы.

«Сейчас!» Он сжал кулаки.

Иглы прокололи шею Риммы. Девушка вздрогнула.

— Мне так хорошо…

Шарлотта, продолжая нежно удерживать жертву в удобном положении, жадно высушивала ее. Жадно. Жажда была слишком близка. Лазарь видел, как кровь капает на снежный шелк простыней.

— Что ты делаешь?

Римма почувствовала боль, накатившую слабость, попыталась оттолкнуть от себя вампира, но было поздно. Слишком поздно. Теперь Шарлотта не стеснялась. Запах крови затуманил ее рассудок, и до Лазаря долетело довольное урчание масана.

— Помогите! — Глаза Риммы остановились на Гангреле. — Помоги…

Шарлотта разорвала ей горло, урчание смешалось с чавканьем, она перевернулась на спину, чуть подняла безжизненную девушку над собой и жадно ловила ртом стекающую кровь. Ее прекрасное лицо, белый шелк белья, снежные простыни — все было перепачкано красным.

Жажда ушла, теперь Шарлотта играла.

«Сколько пищи пропадает зря. — Лазарь поджал губы, но, глядя на наслаждающуюся Шарлотту, растаял, нежно улыбнулся. — Малкавианы, они просто сумасшедшие…»

Вера

Все утро они провели в «Центре» — прекрасном развлекательном комплексе рядом с Большой Тульской. Дети веселились до упаду, от души накатались на роликах, испытали на прочность все аттракционы, объелись мороженым и теперь шумели на заднем сиденье джипа, активно делясь впечатлениями от поездки.

Звонил Кот, сообщил, что уже вернулся из Питера и появится дома чуть раньше обычного — устал. Он так и не вспомнил о дне рождения Кости-младшего, и Вера не стала ему напоминать об этом. Не по телефону.

Джип медленно подкатил к крыльцу особняка.

— Вы будете дома до вечера, Вера Сергеевна? — поинтересовался Славик.

— Да. — Она открыла дверцу, вышла из машины, но остановилась.

Пронзительная, щемящая тоска подкатила к ее горлу.

«Что-то не так!»

Вера не смогла бы объяснить, что именно произошло. Предчувствие? Предзнаменование? Дурное настроение? Но она была точно уверена, что с их прекрасным особняком творится что-то неладное.

«Что-то не так!»

И дети не должны это видеть.

— Славик, вас не затруднит погулять с ребятами в саду?

— Конечно, нет, Вера Сергеевна, — чуть удивленно ответил телохранитель.

— Недолго, минут десять.

Она посмотрела, как дети, сопровождаемые Славиком, направились в сад, слабо махнула им рукой, вздохнула и с силой надавила на дверную ручку.

«Что-то не так!»

Когда Вера вошла в холл, ее странная тоска немного ослабла. Все было как обычно: лестница на второй этаж, резная вешалка… Пахло духами. Не ее любимыми, с ландышем, а чужими, терпкими. Запах мускуса. Вера не терпела его.

Тоска снова накатила. Вера огляделась. Это был не устоявшийся запах, а легкий, невесомый аромат, появившийся вдруг. Как если бы носительница этого терпкого запаха прошлась по холлу, задержавшись в нем на какие-то мгновения. Например, чтобы подкрасить губы у большого зеркала. Вера посмотрела на зеркало и побледнела: на полке небрежно лежала открытая дамская сумочка, а около нее — тюбик дорогой губной помады. Он валялся на боку, раскрытый, будто бы его хозяйку что-то отвлекло от зеркала. Или кто-то отвлек и потянул за собой, крепко сжимая за руку, улыбаясь, а она, шутливо пыталась отбиться, чтобы продолжить прихорашиваться.