Девушка с татуировкой дракона - читать онлайн книгу. Автор: Стиг Ларссон cтр.№ 62

— Мне хочется чего-нибудь фруктового с джином. Ты будешь?

— С удовольствием.

Она завернулась в простыню и спустилась на первый этаж. Микаэль воспользовался случаем, сходил в туалет и сполоснулся. Он стоял голым, разглядывая книжную полку, когда она вернулась с графином ледяной воды, двумя порциями джина и лаймом. Они выпили.

— Зачем ты сюда пришел? — спросила она.

— Без особой причины. Я просто…

— Ты сидишь дома и читаешь бумаги Хенрика, а потом приходишь ко мне. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, чем ты занялся.

— Ты читала эти бумаги?

— Только отчасти. Это дело продолжается почти всю мою сознательную жизнь. Если общаешься с Хенриком, невозможно уклониться от загадки Харриет.

— Эта история действительно увлекает. Я хочу сказать, что это загадка запертой комнаты в масштабе целого острова. И дело развивалось как-то нелогично. Каждый вопрос остается без ответа, каждая нить приводит в тупик.

— М-да, от такого можно сойти с ума.

— Ты была на острове в тот день.

— Да. Я была здесь и хлебнула всей этой суматохи. Вообще-то я жила в Стокгольме и училась в университете. Очень жалею, что не осталась в тот день дома.

— Какой она на самом деле была? Люди, похоже, воспринимали ее совершенно по-разному.

— Это не для печати или…

— Не для печати.

— Представления не имею, что творилось у Харриет в голове. Тебя, конечно, интересует последний год. Один день она была религиозной психопаткой. А на следующий день красилась, как шлюха, и отправлялась в школу в самом обтягивающем свитере. Не надо быть психологом, чтобы понять, что она была глубоко несчастна. Но я, как уже сказала, здесь не жила и слышала только сплетни.

— В чем был корень ее проблем?

— В Готфриде с Изабеллой, разумеется. Их брак был чистейшим сумасшествием. Они пили или воевали между собой. Не физически — Готфрид был не из тех, кто может ударить, он чуть ли не сам боялся Изабеллы. У нее жуткий характер. Где-то в начале шестидесятых он стал более или менее постоянно жить в домике на краю острова, а Изабелла никогда туда не показывалась. Бывали периоды, когда он ходил по селению натуральным оборванцем. А потом переставал пить, снова одевался аккуратно и даже пытался работать.

— Неужели никто не хотел помочь Харриет?

— Хенрик, разумеется, хотел. И в конце концов она переехала к нему. Но не забудь, что он был поглощен ролью великого промышленника. Частенько бывал в разъездах и не мог уделять Харриет и Мартину много времени. Я многое из этого пропустила, поскольку жила сначала в Уппсале, а потом в Стокгольме — могу заверить, что с таким отцом, как Харальд, у меня детство тоже было не из легких. Однако задним числом я поняла: главная проблема заключалась в том, что Харриет никогда никому не открывала душу. Она, напротив, старалась поддерживать видимость того, что у них счастливая семья.

— Вероятно, она пыталась обманывать саму себя.

— Естественно. Но когда утонул ее отец, она изменилась. Делать вид, что все отлично, стало невозможно. До этого она была… даже не знаю, как объяснить, — вполне обычной девочкой-подростком, хотя и невероятно талантливой и не по годам развитой. В последний же год она по-прежнему выделялась умственными способностями — пятерки по всем тестам и тому подобное, — но словно бы лишилась собственной души.

— Как утонул ее отец?

— Готфрид? Самым прозаическим образом. Он выпал из лодки прямо под домом. У него была расстегнута ширинка, а содержание алкоголя в крови превышало любые нормы, так что сам можешь догадаться, как все произошло. Обнаружил его Мартин.

— Я этого не знал.

— Забавно. Из Мартина получился по-настоящему хороший человек. А ведь если бы ты спросил меня лет тридцать пять назад, я бы сказала, что из этой семьи в психологе нуждается именно он.

— Что это значит?

— От всего этого страдала не только Харриет. На протяжении многих лет Мартин был настолько молчаливым и замкнутым, что его даже можно было назвать нелюдимым. Трудно приходилось обоим детям. Да, в общем-то, нам всем. У меня были проблемы с моим отцом — думаю, ты уже понял, что он абсолютно ненормальный. От таких же сложностей страдали и моя сестра Анита, и кузен Александр. Счастливого детства в семействе Вангер не досталось никому.

— А куда делась твоя сестра?

— Анита живет в Лондоне. Она поехала туда в семидесятых годах работать в шведской турфирме и осталась. Вышла замуж за какого-то типа, с которым разъехалась, так и не успев представить его семье. Сейчас занимает руководящую должность на одной из авиалиний «Бритиш эруэйз». Мы с ней хорошо ладим, но тесной связи не поддерживаем и встречаемся где-то раз в два года. Она никогда не приезжает домой в Хедестад.

— Почему?

— Наш отец — сумасшедший. Это достаточное объяснение?

— Но ты же осталась.

— Я и Биргер, мой брат.

— Это который политик?

— Издеваешься? Биргер старше нас с Анитой. Мы никогда не были особенно близки. В собственных глазах он чрезвычайно значительный политик, которому светит место в риксдаге или министерский пост, если правые придут к власти. На самом же деле он посредственный муниципальный советник в захолустье, и похоже, что дальше этого его карьера не пойдет.

— Что меня восхищает в семействе Вангер, так это то, что все друг друга не любят.

— Не совсем так. Я очень хорошо отношусь к Мартину и Хенрику. И всегда с удовольствием общаюсь с сестрой, хоть мы не слишком часто встречаемся. Я терпеть не могу Изабеллу и не слишком люблю Александра. А с отцом мы не разговариваем. Получается примерно пятьдесят на пятьдесят. Биргер… хм, скорее он напыщенный дурак, чем плохой человек. Но я понимаю, что ты имеешь в виду. Смотри на это так: члены клана Вангеров очень рано приобретают манеру говорить напрямую. Мы говорим то, что думаем.

— Да, я заметил, что вы действуете довольно решительно. — Микаэль протянул руку и коснулся ее груди. — Не успел я пробыть здесь и пятнадцати минут, как ты на меня напала.

— Честно говоря, я раздумывала над тем, каков ты в постели, с нашей первой встречи. И мне показалось, что стоило бы проверить это на деле.

Впервые в жизни Лисбет Саландер испытывала сильную потребность с кем-нибудь посоветоваться. Однако для того, чтобы попросить совета, надо было кому-то довериться, а это означало, что она должна раскрыть все карты и рассказать о своих тайнах. Но кому ей рассказывать? Она просто-напросто не умела общаться с другими людьми.

Ставя в уме галочки в адресной книжке, Лисбет Саландер насчитала десять человек, которых в каком-то смысле могла назвать своими знакомыми. Это если брать по максимуму.