Код розенкрейцеров - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Атеев cтр.№ 34

Валек снова поднялся на ноги. Он хотел было бежать, но, пораженный невероятным зрелищем, застыл, созерцая, как горят его мучители. Но почему?! С какой стати они загорелись? Сколько в лампах керосина? Мизер! А полыхают они, словно на них вылили по нескольку ведер.

Но размышлять было некогда. Он, несмотря на связанные руки, бегом поднялся по ступенькам и оказался в уже знакомом помещении. В комнатах горел электрический свет, к которому примешивались какие-то странные отблески. Валек, несмотря на критичность ситуации, заглянул за полуоткрытую дверь и увидел Сеню, который неуклюже ворочался на полу, тоже весь охваченный огнем. Загорелась уже и мебель, находившаяся в комнате. Потом Валек услышал истошный женский крик и, не дожидаясь появления нового персонажа, рванул что было сил прочь.

На улице уже рассвело. Он обернулся на дом. В окнах были видны языки пламени.

«Туда вам и дорога», – удовлетворенно подумал Валек и устремился прочь через уже знакомый пустырь.

– Вы к кому?

Валерий Яковлевич Жданко остановился и оглянулся.

Спрашивала женщина, сидевшая в небольшой нише за маленьким столиком с телефоном и настольной лампой-грибком.

В руках у привратницы было вязание.

– К Донским, – ответил Валера.

– По какой надобности?

«Ишь ты, какие строгости, – про себя удивился Валера, – прямо как в обкоме партии». Тут он вспомнил, что дом ему обозначили именно обкомовским, и усмехнулся.

Женщина по-своему поняла его улыбку. Лицо ее окаменело, губы сжались в ниточку.

«Сейчас достанет револьвер и пристрелит», – еще шире улыбаясь, решил Валера. Он снисходительно посмотрел на строгую привратницу.

– Я вас спрашиваю, по какой надобности идете к Донским? – ледяным тоном повторила женщина.

– Мне назначено.

– Минуту, – она сняла телефонную трубку и набрала номер.

– Елена Сергеевна, тут к вам молодой человек пришел. Как ваша фамилия, юноша?

– Жданко, – ответил Валера, оценив презрительное «юноша».

– Проходите, да не по лестнице. У нас в доме лифт имеется. Или вы на лифте никогда не поднимались?..

«А сейчас я ее… – злорадно решил Валера. – Будет знать свое место».

Он приблизился к столику, за которым сидела суровая стражница, достал из кармана красную книжицу с золотым тиснением и поднес ее к глазам женщины.

– Комитет государственной безопасности!

Лицо привратницы колыхнулось, словно желе на блюдце. Она судорожно сглотнула:

– Слушаю вас.

– Донские здесь давно живут?

– Дайте-ка посмотреть ваш документик, – женщина, видать, была битая-перебитая.

Валера развернул удостоверение и поднес прямо к ее носу.

– Ну да, ну да, конечно… Извините, если обидела невзначай. Давно живут. Давно… Что вас еще интересует?

Валера сурово нахмурился и направился к лифту, спиной чувствуя злой взгляд привратницы. Он был доволен. Перепугал наглую тварь. А может, и свалял дурака. Ведь ясно, если кагэбэшник идет к людям, он скорее всего выяснил всю их подноготную, а уж как давно они здесь живут – знает наверняка.

И действительно, перед тем как отправиться по адресу, который фигурировал в анонимном письме, Валера навел справки о Донских. В принципе, а почему он должен верить анонимкам? И чему, собственно, верить? Ведь названы только адрес и фамилия. Мол, это те, кого вы ищете. Но он и сам точно не знал, кого ищет. А аноним, выходит, лучше его осведомлен об объекте поиска?

Итак, Донские. Первая же справка, выданная в паспортном столе, насторожила. Елена Сергеевна и Станислав Сергеевич Донские проживали… Адрес он уже знал. Брат и сестра. Близнецы. Обоим по 23 года. Уроженцы Тихореченска. Дата рождения: 6 июня 1936 года. Вот! Он сразу обратил внимание. Дата рождения Донских совпадает с датой рождения Десантовых. И те и другие – близнецы. Совпадение? Возможно. Но уж больно невероятное. С другой стороны, возможно, именно из-за совпадения сроков рождения аноним и навел на Донских. Допустим, желает отвлечь внимание от Десантовых. А кроме даты рождения, что еще подозрительно? Родители Донских погибли три года назад в автомобильной катастрофе. Отец – крупный хозяйственник, руководитель машиностроительного завода, мать – домохозяйка. У «Победы», в которой они ехали, внезапно отказали тормоза, и она рухнула с моста в реку. Дети остались сиротами. Впрочем, они были уже взрослыми. Елена Сергеевна – медик, работает в городской больнице после окончания Тихореченского медицинского института. Еще одно совпадение: Екатерина Десантова тоже работает в городской больнице. Ее брат Станислав – инвалид с детства, парализован вследствие перенесенной инфекционной болезни.

Последний, к кому обратился за справками Валера, был участковый – молодой улыбчивый лейтенант милиции.

– Донские? – переспросил он. – Не знаю, что и сказать… Понимаете, дом, в котором они проживают, да и весь квартал населяют, как бы выразиться… большие люди, – нашел он подходящее слово, – разные начальники: промышленные, партийные, торговые… Словом, хозяева. – Он сделал ударение на последнем слоге. – Конечно, не только они. Простых тут намного больше, но все равно отношения в этом квартале не такие, как всюду. Простой народ – вроде пришибленный. – Он смутился, видимо, тотчас пожалев, что подобрал не совсем уместное определение. – Не то что пришибленные, а, так сказать, смирные. Если выпьют, то потихоньку, без битья стекол и танцев под гармошку. По стеночке ходят… Пытались тут некоторые права качать: мы, мол, рабочий класс. Укоротили. У нас умеют. Но, скажу откровенно, и начальство всякое бывает… Не будем тыкать пальцем. Но есть! Все есть! И пьянство, и бытовое разложение. Но про Донских ничего особенного сказать не могу. Я тут четвертый год, на этом участке то есть. Помню, только заступил на должность, а тут у этих самых Донских ЧП. Свалились с моста в реку. Сам-то Сергей Сергеевич, отец ихний то есть, большой человек был… Тут я впервые на них внимание и обратил. На детей то есть. Дочка… – Он остановился, видимо, ища подходящие слова. – Очень красивая девка, а может, баба… Не замужем. Вы знаете, просто картинка. На похоронах вся в черном, на лице ни кровинки… Я потом дня два о ней думал… Хотя и женатый человек, – смущенно закончил он. – Сын Станислав. За гробом его в инвалидной коляске везли. Уж так мне их жалко стало. Она – красоты огромной, он – калека. За родителями жили как за каменной стеной. А тут такое горе! Ведь красоту порушить любой может, а калека – какой защитник, его самого щелчком убить можно. И в толпе, помню, все охали да ахали: «Как же… что же…» И вот я стал за ними присматривать, вроде шефство взял. Раз зашел, другой… Спрашиваю: «Не надо ли чем помочь… Не обижает ли кто?» Сама Елена Сергеевна со мной очень вежливо. «Нет, – говорит, – все у нас в порядке, не беспокойтесь». Потом я со старухой несколько раз поговорил. Старуха у них живет. Вроде домработница, а может, родственница какая дальняя. Хозяйство ведет, по магазинам ходит. А вечерами Станислава на коляске по двору катает. К ней подошел… Говорю: «Если кто пальцем тронет, сразу ко мне». Старуха, я бы сказал, довольно нелюдимая женщина, тоже вежливо поблагодарила. «Не беспокойтесь, говорит, понапрасну, все у нас в порядке». Я ходить к ним перестал, но все равно приглядываю. И вы понимаете! Что-то у них не так…