Код розенкрейцеров - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Атеев cтр.№ 26

Илья Осипович возглавил в местном горисполкоме общий отдел, а Елизавета Петровна поставлена директором школы, сестра Ильи Осиповича Аглая некоторое время работала медицинской сестрой в городской больнице, а в 1939 году уволилась и занялась воспитанием племянников.

С началом войны Илью Осиповича на фронт не взяли по причине отсутствия левого глаза. Вплоть до самого ареста он так и проработал в исполкоме городского Совета.

В 1949 году, в августе, Десантовых арестовали. Обвинялись они в сокрытии социального происхождения, подделке документов и чуть ли не в шпионаже. Отправной точкой в возбуждении дела явилось анонимное письмо, в котором сообщалось, что Десантов (сын подданного Итальянского королевства и настоящая его фамилия Де Санти) обманом проник в советские органы, скрыв свое происхождение и изменив фамилию. Кроме того, и он и его жена замечены в антисоветских разговорах и пренебрежительных высказываниях в адрес товарища Сталина. Так, жена Десантова Елизавета Петровна якобы в частной беседе в школе сказала, что войну с немцами выиграл вовсе не товарищ Сталин, а народ, вернее, «пушечное мясо», которого в России всегда было вдосталь. Народ никто никогда не жалел, утверждала она и приводила слова царя Николая I – «новых нарожают». При этом Десантова проводила параллель между царями и большевиками, заявив: «Хоть цвет флага и сменился, а народ как был быдлом, так и остался».

Во время допросов Илья Осипович Десантов признался, что его отец действительно был подданным Итальянского королевства, хотя и умер еще до революции. Кроме того, он сообщил, что род Де Санти прибыл в Россию в самом конце восемнадцатого века, а именно в 1798 году. С тех пор все Де Санти проживали в Санкт-Петербурге и лишь номинально являлись иностранными подданными. По словам Десантова, они всегда честно служили Российской империи, что и было подчеркнуто следователем. В 1928 году во время получения паспорта Илья Осипович изменил фамилию Де Санти на Десантов, по его словам, вполне легально, ничего не скрывая и не подделывая, кроме того, он официально принял подданство РСФСР. В двадцатых годах Десантов трудился в ленинградском порту в качестве инженера-механика, на производстве потерял глаз и перешел на административно-хозяйственную работу. В 1931 году вступил в ВКП(б), причем при приеме вовсе не скрывал своего происхождения. Тут следователь довольно резонно отмечает, что весьма сомнителен прием в партию лица дворянского происхождения. Однако установить истину не удалось, поскольку на запрос в Ленинград получен ответ: «Большая часть партархива ленинградского порта сгорела во время войны».

Десантов сообщил, что уже подвергался проверкам органов в 1934 и в 1937 годах. Следователь также подчеркнул эти сведения красными чернилами. Ни в каких антисоветских разговорах ни сам Десантов, ни его жена не признались, тем более отвергли они и обвинение в шпионаже в пользу Италии, назвав это абсурдом.

Валера вспомнил, что в конце 40-х годов велась активная борьба с так называемыми космополитами. Видимо, предположил он, эти Десантовы попали под вал очередной кампании. Он долго рассматривал фотографии Десантова и его жены, представленные в следственных делах. Обычные интеллигентные лица, правильные черты лица. Елизавета Петровна даже красива. И в их жизнях нет ничего необычного, сколько таких судеб по огромной стране. Лишь один момент заставляет насторожиться. И ребята Десантовых, и таинственные дети, сопровождаемые Пеликаном, – близнецы. Кстати, о Пеликане. Лица с такой фамилией в городе не проживали. Тоже тупик.

Вначале Валера намеревался посетить Десантовых. Но чем дольше он изучал дела их родителей, тем все меньше оставалось желания сделать это. Допустим, он явится. И что скажет? Начнет расспрашивать о родителях? Но что они знают? В момент ареста им было по тринадцать лет. Поинтересуется, не они ли близнецы Пеликана? В лучшем случае его поднимут на смех, в худшем – спустят с лестницы. Остается купить билет на поезд и покинуть пыльную дыру, именуемую областным центром. Возложенную на него миссию он выполнил, почерпнутые сведения изложит в отчете… Изложит?.. А что, собственно, излагать? Он поморщился. Этого ли от него ждут? Ведь зачем-то сюда с другого края Европы привезли детей?

Для чего? Где, в конце концов, эти дети? Валентин и Екатерина Десантовы? Допустим. И что они собой представляют? Один – бандит. Первый раз попался на квартирной краже, второй – на хулиганстве. Другая – медсестра, работает в больнице, воспитывает сына, готовит мужу борщи. Валера хмыкнул. При чем тут розенкрейцеры? Впрочем, отсутствие информации тоже информация. Все верно. Но это пустышка. Валере страстно хотелось отличиться, а как тут отличишься? Наоборот, могут посчитать за болвана. И тогда до конца жизни придется болтаться по архивам, переписывать пыльные бумажки или брать показания у сумасшедших старух.

И в тот момент, когда молодой специалист Валерий Яковлевич Жданко предавался невеселым размышлениям, зазвонил телефон. Валера продолжал безучастно лежать на кровати – кто ему может звонить? Знакомых он в городе не завел. Телефон звонил не переставая. Валера лениво спустил на пол ноги и прошлепал к тумбочке, на которой стоял аппарат.

– Товарищ Жданко? – услышал он в трубке женский голос.

– Я.

– С вами говорит дежурная по гостинице. Для вас тут письмо…

– Какое письмо? – слегка удивился Валера. – От кого?

– Не знаю уж, от кого, – в голосе дежурной послышалось легкое раздражение, – спуститесь и заберите.

На запечатанном конверте было написано: «Постояльцу номера 27».

– В номере двадцать седьмом проживаете только вы, – сказала дежурная, – значит, и письмо вам.

– А кто принес?

– Паренек. Положил на стол и убежал…

Валера взял письмо и отправился к себе.

В номере он вскрыл конверт.

Аккуратным крупным почерком на листке, вырванном из тетради в клеточку, было написано:

«Уважаемый товарищ следователь!

Вы ищете совсем не тех и совсем не там. Интересующие вас личности проживают по адресу: улица Кирова, дом 12, квартира 8 и носят фамилию Донские».

Письмо не было подписано.

«Ой-ой! – с ужасом подумал Валера, растерянно вертя листок в надежде отыскать еще какие-нибудь строки. – Дело-то вовсе не так просто. Неужели за мной следили? А может быть, письмо предназначено вовсе и не мне? Написано: «…товарищ следователь». Разве я следователь? Наверное, ошибка…» Он поспешно сбежал вниз и подошел к столику дежурной.

– Письмо вовсе не мне, – сказал он, пытаясь вернуть конверт.

– Да вам! – раздражаясь еще больше, пробурчала дежурная. – Этот пацан, ну, который принес конверт, сказал: «Отдайте рыжему из двадцать седьмого…» Вам, значит. – Она усмехнулась: – Или вы не рыжий?

– А что он еще сказал?

– Больше ничего.

Жданко медленно пошел назад. Итак, дело получило новый толчок. Несомненно, за ним следили. Но как узнали о его задании? А, собственно, так ли это сложно… Он побывал в разных учреждениях: в КГБ, милиции, паспортном столе, отделе кадров городской поликлиники, городском архиве… Общался с десятком людей. Никакого секрета из своих поисков не делал. Так что информация вполне могла достигнуть ушей заинтересованных лиц. Тот, кто написал письмо, наверняка заинтересованное лицо.