Империя "попаданца". "Победой прославлено имя твое!" - читать онлайн книгу. Автор: Герман Романов cтр.№ 160

Что и произошло на самом деле. Англия помогает проводить корабли с Балтики в Архипелаг, предоставляет свои порты для ремонта. На верфях строятся для России корабли, а Портсмут чуть ли не родным домом стал для русских моряков. Но и дерут за услуги и помощь тоже неплохо – недаром на Туманном Альбионе торговцам рыцарские звания жалуют. В полцены турецкое добро покупают и с накруткой перепродают соседям, тем же французам, что турок чуть ли не на содержание взяли.

И с пруссаками дела почти уладились – кениг Фридрих, «добрый дядюшка Фриц», оружием перестал бренчать, затаился и выгадывает, кто же верх возьмет – османы или русские. Если турки, то кинется возвращать Восточную Пруссию, а если русские, то задумается надолго.

– Я думаю, ваше величество, король Фридрих примет наши условия. – Старик словно прочитал ее мысли. – В противном случае, начни войну против нас, он будет ждать удара в спину от Австрии. Цезарцам не нужна слишком сильная Пруссия. К тому же польские дела не урегулированы, и пока не произойдет раздела, воевать они не будут.

– А мы выиграем время, любезный Алексей Петрович! – Като улыбнулась своей знаменитой чарующей улыбкой. – Я прошу вас сегодня быть во дворце на малом приеме.

Она лукаво посмотрела на изумленного вице-канцлера и с самым ласковым видом добила того, добавив:

– «Домашнем» приеме, Алексей Петрович. Я о том отпишу своему царственному супругу, он будет очень рад, что мы нашли с вами согласие.

– Премного благодарен, ваше императорское величество! – Бестужев поклонился чуть ли не до пола, а потому Като не заметила, как зло сверкнули его отнюдь не старческие глаза.

Давняя неприязнь имела более глубокие корни, ибо в те времена Бестужев служил больше России, чем себе, а ее высочество только себе, а потом России. И то, если не затрагивались интересы ее «доброго дядюшки Фрица», про которого имелись надежные сведения, что именно он является настоящим отцом этой «милой» Фике, чей голос похож на шипение гадюки…

Ауза

– Истреблен и в пепел обращен!

Вице-адмирал Спиридов отложил перо в сторону и посмотрел в открытые окна флагманского салона. Жара одолевала, и даже легкий морской бриз, что врывался вовнутрь, не нес ощущаемой прохлады. Спиридов тяжело вздохнул: в его возрасте было тяжело поменять сырую, но родимую Балтику на лазурные воды теплого Эгейского моря. Трудненько…

Сейчас Григорий Андреевич писал донесение императору об одержанных русским флотом победах при Хиосе и Чесме. Реляцию писал восторженным тоном, но свою роль не выпячивал, больше живописуя мужество и храбрость, причем заслуженные, своих подчиненных. И так ясно, кто флотом командовал, а излишнее напоминание о том могло несколько разозлить Петра Федоровича – государь не любил как хвастовство, так и стягивание «одеяла славы».

Имел уже опыт убедиться в такой реакции монарха Григорий Андреевич, были примеры. Сие чревато, а потому опускаемо в тексте реляции. Что награда будет, причем щедрая, то сомнений не было. «Голубая кавалерия» и чин адмирала самое меньшее, а то и еще будет вознаграждение, если командор Грейг прорвется в Черное море и хотя бы чуток постреляет по Константинополю, наведя побольше ужаса на турок.

– Тогда османы намного сговорчивее станут! – хмыкнул зло старый моряк и тяжело встал из-за стола. Взял холстину, вытер пот и почувствовал облегчение. Жара, даже в одной рубашке тяжело сидеть. Хорошо, что государь форму старую отменил, а то была бы маета в камзолах да париках, вот бы тогда упарился.

– Нужно султану бороду хорошо подпалить! – припомнил адмирал слова императора и зловеще улыбнулся. Русский флот уже овладел Эгейским морем, изгнав отсюда турецкие корабли. Более того, полностью освобождена Морея, а в Наваринской бухте после взятия в мае крепостей эскадра получила надежную стоянку.

И здесь, в Аузе, на островке посередине Архипелага, можно корабли базировать, даже строить мелкие суда, верфь уже заработала. Десятки греческих капитанов предложили свои услуги, и Спиридов охотно принял их на русскую службу, раздав офицерские патенты, русские Андреевские флаги и каперские свидетельства.

Теперь флот пополнился крейсерскими кораблями, для вооружения которых на его линкоры в Петербурге были погружены в трюмы десятки легких корабельных пушек. Да и канониров взяли с избытком в экипажи по настоянию императора – теперь есть кому из тех пушек стрелять, ибо из греков артиллеристов делать занятие долгое и утомительное. Неучи они, зато моряки лихие – захватили десятки турецких судов, наполнив казну законной третью проданной в разных странах восточных богатств – от шелков до кофе и благовоний.

Теперь русская эскадра уже не просила денег из Петербурга, наоборот, свыше полумиллиона рублей золотом и серебром имелось в ее казне. Да и богатые «призы» стали постоянно отправляться на Балтику, адмирал и не представлял раньше, насколько большую добычу можно взять с османских владений на Средиземноморье. Хорошие воды для пиратства, то есть каперства, набеги можно еще долго совершать, а турецкие порты, верфи и корабли сжечь дотла.

– А теперь, государь… – адмирал сел за стол, взял в руки письмо и продолжил писать донесение, громко выговаривая слова. – Флот твой властвует в здешних водах!

Юконский острог

Алехан мечтал, лежа на горячих камнях, прогретых жарким северным солнцем. Это он сразу заприметил в этих холодных северных краях. Лето короткое, июнь и июль от силы, да и то по трети от каждого месяца отрезано. Но очень жаркое, будто за эти несколько недель земля старается согреться про запас на всю долгую и суровую зиму.

Мечты у бывшего офицера Конной лейб-гвардии были насквозь прозаические, вернее, им завладели практические желания, вполне выполнимые, а потому мечтами не считаемые. Дождаться брата с подмогой, добраться до острога и завалиться на полку в горячо натопленной баньке. И пусть нет пива, зато имеется квас! Шипучий напиток вылить на раскаленные камни да хорошо посидеть, прогреться в хлебном пару, чтоб запах голову кружил, о подзабытом отцовском доме напомнил.

После баньки, с устатка великого, водочки, на перчике настоянной, пару стаканчиков пропустить и дыхание задержать, чтоб горячая влага огненной струйкой опустилась в желудок. Дело божеское, предками завещанное – после баньки ядреной, хоть порты последние продай, но водки выпей пару чарок, чтоб душеньку попотчевать.

И пусть соленого огурчика здесь днем с огнем не найдешь, да и грибочков нет с квашеной капусточкой… А как хорошо наколоть на ножик вытащенный из бочонка хрустящий рыжик! Ощутить запах чесночка и листов смородины и укропа, которыми грибочки перекладываются, да смачно закусить… Но ничего – и малосольный кус лосося тоже подойдет, еще бы ему не пойти под водку-то. Под нее, родимую, даже черствый сухарь соколом пролетает, а ежели жрать нечего, то и запеченные лягушки со змеями закусь неплохая. Вон французы под свою кислятину их живьем поедают, и ничего, жизни только радуются!

Алехан скривился, на секунду представив, что сует в рот живую квакушку, а та пищит, растопырив лапки. Нет, не по нему такая закуска! Сожрать он ее живьем, конечно, сможет, но только на спор или когда подопрет. А так, запросто гадость жрать, когда еды навалом?! Это они от безделья маются! Тот повар, француз, что им суп варил в Петербурге?! Убить мало за такую стряпню! Разварил очищенные луковицы до лохмотьев, гренок накидал в кастрюлю немного, как шлюпок после кораблекрушения, – и пожалуйте, господа, кушать. Они вчетвером его самого заставили всю кастрюлю съесть – бедолагу потом неделю пучило. Зато урок впрок пошел – дурью повар больше не маялся, перешел на мясо и осетрину…