– Мама! – Она вскочила, услышав, как ее окликает
Алекс, и прочла горесть в его лице. В душу ей вновь закрался страх.
– Как она?
– Все так же. Но где чертова Кэ?
– Я же говорила тебе, Алекс, она в Вашингтоне. Джордж
немедленно сообщил ей все, после того как ему позвонили из полиции, но у нее не
получалось выбраться раньше сегодняшнего вечера.
Миновало больше суток после того кошмара. Взгляд Алекса
остекленел.
– Ее расстрелять мало. А Джордж где? Санитарка сказала,
он прибегает и убегает, только в бумаги посмотрит.
– Ну, что еще он смог бы сделать, разве не так? –
А у тебя какие мысли?
Оба помолчали. Он не стал описывать ей, что, стоило ему
войти, Аманда разразилась истерическими рыданиями, пришлось сделать еще один
укол. По крайней мере она узнала Алекса, с таким отчаянием ухватилась за его
руку. Посмотрев на него, Шарлотта Брэндон опять прослезилась, села на один из
стульев, стоящих в вестибюле, и высморкалась.
– Ох, Алекс, почему такое происходит?
– Да потому, мать, что кругом чокнутые. И потому еще,
что у Аманды такие родители, которым на все плевать.
Шарлотта мягко спросила, когда Алекс сел рядом:
– Ты действительно в этом убежден?
– Сам не знаю, в чем убежден. Но знаю вот что: что бы
там сердце ни подсказывало Кэ относительно ее ребенка, у нее одной нет права
управлять воспитанием дочери. Даже если она как мать ответственна перед своим
ребенком. И Джордж ничем не лучше.
Шарлотта кивком согласилась с ним. Она подумывала об этом
прежде, но не предполагала, что может стрястись подобное. Заглянув в глаза
Алекса, она подметила что-то необычное.
– Алекс, ты собрался вмешаться? – вдруг она
догадалась об этом. Будто уже давно знала.
– Именно, – сказал он тихо и решительно.
– Что же ты задумал?
Что бы ни было, она верила: совершится нечто радикальное,
полностью отвечающее интересам Аманды. Шарлотта полностью доверяла своему
единственному сыну.
– Я увезу ее с собой.
– В Сан-Франциско? – поразилась Шарлотта Брэндон.
– Каким образом?
– Я уже обдумал. Пусть попробуют остановить меня. Я
раззвоню о случившемся со страшной силой, и поглядим, как это понравится моей
сестричке-политичке. – Кэ в ногах у него будет валяться, это ясно. Мать в
подтверждение наклонила голову.
– Думаешь, ты сможешь ухаживать там за девочкой, Алекс?
Ведь это не просто травма от катания на коньках. Одновременно нужно ожидать
последствий в эмоциональной сфере.
– Сделаю все, что смогу. Добуду ей хорошего психиатра,
буду к ней относиться со всей любовью. Вреда это не нанесет. Даст ей больше,
чем она имеет здесь.
– Но ведь я могла бы взять ее к себе.
– Нет, ты не сможешь, – откровенно заявил
он. – Ты не справишься с Кэ. Она так начнет на тебя давить, что заставит
дать согласие на возвращение Аманды к ней уже через неделю.
– Ну, это еще надо посмотреть. – Шарлотта почти не
обиделась.
– Зачем рисковать? Почему не устроить полную перемену?
До Сан-Франциско она не доберется.
– Но ты там, Алекс, будешь при ней один… – Тут,
еще не закончив фразу, она вдруг что-то предположила, в глазах появился немой
вопрос, а сын не замедлил улыбнуться. У них с матерью было давнее
взаимопонимание.
– Один? – Он ничего не собирался скрывать от
матери, как это бывало и прежде. Они всегда оставались друзьями, он поверял ей
все, даже тайну о Рафаэлле.
Вот и Шарлотта заулыбалась:
– Не совсем ясно мне, какими словами высказать то, о
чем я подумала. Твоя… ну, твоя знакомая…
– Бог в помощь, мать! – Он усмехнулся. – Если
ты имеешь в виду Рафаэллу, то да, мы с ней видимся.
Не хотелось добавлять, что она только что вернулась к нему
после двухмесячной разлуки. Не хотелось, чтобы мать или кто-нибудь еще знал,
что Рафаэлла пребывала в сомнениях. Это ранило его гордость, его душу, но не
станет же он держать в секрете от своей матери ставшую фактом его связь с
замужней женщиной, да еще столь известной, как Рафаэлла. С серьезным видом он
обратился к ней:
– Мы все это обсудили минувшей ночью, перед моим
отъездом. Думаю, она сделает много добра для Аманды.
– Не сомневаюсь, – тихо выдохнула Шарлотта. –
Но, Алекс, у нее… есть другие обязанности… Ее муж тяжело болен.
– Мне это известно. Но там есть сиделки. Она не сможет
быть при Аманде целыми сутками, но какое-то время станет проводить с
нами. – Об этом по крайней мере он мечтал. – И независимо от
Рафаэллы, мама, я намерен кое-что сделать для Аманды и для себя самого. Я не
простил бы себе, если бы оставил ребенка здесь, с Кэ, которая вечно в отъезде,
и с Джорджем, который витает в облаках. Мэнди сохнет из-за недостатка внимания
к себе. Ей требуется больше, чем она от них получает.
– И ты считаешь, что мог бы ей это дать?
– Буду стараться что есть силы.
– Хорошо, – глубоко вздохнула она, глядя на
сына, – желаю тебе успеха, дорогой. Наверное, ты поступаешь правильно.
– Спасибо тебе. – Глаза его подернулись влагой, он
поцеловал мать в щеку и встал: – Пойдем, я отвезу тебя домой, а после вернусь
сюда, чтобы еще раз с ней повидаться.
– Ты, должно быть, утомлен после дороги. – Она с
тревогой вгляделась в темные круги у него под глазами.
– Я в полном порядке.
Настроение его еще улучшилось несколькими минутами позже,
когда мать отперла дверь своей квартиры, а там упорно названивал телефон. Не
спрашивая на то разрешения, Алекс подбежал к нему и сразу просиял. Это звонила
Рафаэлла.
– Как она там?
Улыбка стала гаснуть, когда мысли его вернулись к
племяннице.
– Почти по-прежнему.
– С сестрой повидался?
– Еще нет. – Здесь его голос посуровел. – Она
появится не раньше чем к вечеру. – Не увидел Алекс, в какое недоумение
повергло это Рафаэллу.
– А ты себя хорошо чувствуешь?
– Ну да. И люблю тебя. Рафаэлла улыбнулась:
– А я тебя.
Весь день она нестерпимо скучала без него, несколько раз
предпринимала долгие прогулки. Уже дважды побывала в его доме. И не ощущала,
что входила в жилище незнакомца, а казалось, находится у себя дома. Тщательно
убрала все после праздничного ужина, полила цветы. С поразительной
естественностью она втягивалась в его жизнь.
– А как твоя мать?
– Отлично.
– Передай ей мой самый нежный привет. – Поговорили
еще немного, пока Алекс не сообщил, что твердо намерен привезти с собой Аманду.