— Ты и ребенок? — удивленно спросил он.
— И ее мать, и медсестра, и телевизионная бригада.
— Целый цирк.
— Думаю, Питер Галлам почувствовал то же самое. Он даже
употребил это же слово.
— Я удивлен, что он согласился прооперировать девочку.
— Судя по голосу, он приятный человек.
— Да, так говорят. Он явно не нуждается в рекламе, хотя
и не лезет вперед, как другие. Но кому что нравится. Он разрешил тебе заснять
операцию?
— Нет. Но пообещал потом дать мне интервью, и, как
знать, может быть, он передумает, когда мы окажемся там.
— Возможно. Позвони мне, детка, когда вернешься, и
постарайся ни во что не ввязываться. — Это было его обычное
предупреждение, и она улыбнулась, выключая свет.
А на другом конце страны Питер Галлам не улыбался. У Салли
Блок началось обширное отторжение донорского сердца, и через час она впала в
глубокую кому. Он почти не отходил от нее до полуночи, покидая палату только
для того, чтобы поговорить с ее матерью, и в конце концов разрешил убитой горем
женщине посидеть у постели Салли. Отказывать ей в этом уже не было оснований.
Боязнь занести инфекцию больше не имела смысла, и в час ночи Салли Блок
скончалась, не приходя в сознание и не увидев в последний раз свою мать и
врача, которому она так доверяла. Питер Галлам подписал свидетельство о смерти
и поехал домой, где долго сидел в своем кабинете в полной темноте, думая о
Салли, и об Анне, и о других, подобных им. Он по-прежнему сидел в кабинете,
когда двумя часами позже Мел вышла из дома и направилась к Джонсам. В тот
момент Питер Галлам даже не думал о Патти Лу или о Мелани Адамс… только о
Салли… красивой девушке… ушедшей навсегда… умершей… как Анна… и как многие
другие. А затем, ощущая неимоверную усталость, он очень медленно поднялся в
свою спальню, закрыл дверь и молча опустился на кровать.
— Простите меня… — Он прошептал эти слова, не зная
точно, к кому обращался… к своей жене… к своим детям… к Салли… к ее родителям…
или к самому себе… и тогда пришли слезы, мягко падавшие на подушку, а он лежал
в темноте, сожалея в душе о том, что не смог сделать в этот раз… И тогда он
наконец вспомнил о Патти Лу. Ему ничего не оставалось, как попытаться еще раз.
И что-то в глубине души шевельнулось при мысли об этом.
Глава 4
Мел, телевизионная бригада, Патти Лу, медсестра и мать Патти
удобно устроились в отдельном салоне первого класса на борту самолета,
вылетевшего из аэропорта имени Кеннеди. Патти лежала под капельницей под
наблюдением высококвалифицированной медсестры. Ее порекомендовал врач, лечивший
Патти Лу, и Мел молила Бога, чтобы ничего плохого не случилось в дороге. Она
знала, что, долетев до Лос-Анджелеса, девочка окажется в опытных руках доктора
Питера Галлама, но до этого в голову Мел лезли кошмарные мысли. Вдруг им
придется сделать вынужденную посадку в Канзасе из-за умирающего ребенка, у
которого остановилось сердце. Но полет прошел прекрасно, а в Лос-Анджелесе по
распоряжению доктора Галлама их уже ждали два врача из его бригады и машина
«Скорой помощи». Патти Лу с ее матерью сразу же отвезли в центральную городскую
больницу. По предварительной договоренности с доктором Галламом Мелани не
должна сопровождать их. Он хотел дать ребенку время привыкнуть к новой
обстановке, согласился встретиться с Мел в кафетерии на следующее утро в семь
часов. Тогда он кратко расскажет ей о состоянии Патти Лу и о методах ее
лечения. Мел разрешили захватить блокнот и магнитофон, но телевизионной бригаде
запретили присутствовать при этой встрече. Официальное интервью будет позже.
Мелани с радостью поехала в гостиницу, позвонила двойняшкам в Нью-Йорк, приняла
душ, переоделась и пошла прогуляться, наслаждаясь приятным весенним воздухом,
но ее мысли постоянно возвращались к Питеру Галламу. Ей не терпелось
встретиться с ним, и на следующее утро в шесть часов она вскочила с постели и
поехала во взятой напрокат машине в центральную городскую больницу.
Ритмично стуча каблуками по кафельному полу, Мелани
повернула налево в конце бесконечного вестибюля и прошла мимо двух уборщиков со
швабрами.
Они оценивающе посмотрели ей вслед, пока она не остановилась
перед кафетерием, прочитала надпись и распахнула двойные двери. Ей в ноздри
ударил густой аромат свежесваренного кофе. Оглядев ярко освещенный зал, она
удивилась, как много людей находилось там в столь ранний час.
За столиками сидели сестры, пившие кофе или завтракавшие
между сменами, стажеры, заскочившие передохнуть, молодые врачи, заканчивающие
долгую ночь горячим завтраком или бутербродом, и пара посетителей, сидящих в
сторонке с печальными лицами, явно всю ночь прождавшие новостей о больных
родственниках или друзьях, находящихся в критическом состоянии. Одна женщина
тихо плакала, утирая платком слезы, в то время как женщина помоложе, тоже
вытиравшая слезы, старалась успокоить первую. Сцена была полна контрастов:
молчаливая усталость молодых врачей, веселье и болтовня медсестер, печаль и
напряженность людей, посещавших пациентов, и за всем этим стук подносов и пар
от машины, где мылась посуда. Это было похоже на оперативный центр странного
современного города, на командный пункт межпланетного корабля, летящего в
космическом пространстве, полностью оторванного от остального мира.
Оглядываясь вокруг, Мелани гадала, кто же из людей в белых
халатах Питер Галлам. Там было несколько мужчин среднего возраста в
накрахмаленных белых халатах, с серьезным видом обсуждавших что-то за кофе, но
почему-то ни один из них не показался ей похожим на него, каким она его себе
представляла, да и никто из них не двинулся ей навстречу. По крайней мере, он
должен знать, как она выглядит.
— Мисс Адамс? — Она вздрогнула от звука голоса,
раздавшегося прямо за ее спиной, и на одном каблуке развернулась лицом к нему.
— Да?
Он протянул сильную, прохладную руку:
— Я — Питер Галлам.
Пожимая руку, она смотрела на резко высеченное, красивое, с
правильными чертами лицо мужчины с седыми волосами и голубыми глазами,
излучавшими улыбку, не коснувшуюся его губ. Несмотря на разговоры по телефону,
он оказался совсем не таким, каким она его представляла. Мысленно она
нарисовала совсем другой портрет. В действительности он оказался намного выше,
очень крепкого телосложения.
Накрахмаленный белый халат, надетый поверх голубой рубашки,
плотно облегал его плечи. По его виду можно было мгновенно догадаться, что в
колледже он играл в футбол.
— Давно ждете?
— Вовсе нет.
Мелани последовала за ним к столику, слегка потеряв контроль
над собой, что немного раздосадовало ее. Она привыкла сама производить
впечатление на тех, с кем общалась, а сейчас ей казалось, что он прост?? ведет
ее на поводке. Он обладал невероятной притягательной силой.
— Кофе?
— Да, пожалуйста.
Их взгляды встретились, и каждый заинтересовался, что найдет
в другом: друга или врага, сторонника или противника. Но в данный момент их
объединяло одно: Патти Лу, и Мел не терпелось спросить его о ней.