– Чарли счел тебя очень симпатичной, – солгал
Адам. Он понятия не имел, какого мнения Чарли на ее счет. Просто не помнил. Они
о девушке вообще не говорили. Она была как объект, появившийся на экране их
радара, чтобы тут же исчезнуть и больше не показываться. Мэгги права, у него и
в мыслях не было ей звонить. Позвонил только потому, что было паршивое
настроение после вчерашнего вечера, а знакомых, с кем он мог бы поговорить
дома, не оказалось. Удивительное дело, но желание бросить немедленно трубку вдруг
исчезло.
– А вы, Адам? Вы тоже сочли меня симпатичной? –
Она была настойчивой.
Адам открыл глаза и уставился в потолок, сам не понимая,
чего он ждет от этого разговора. Это все его мамаша виновата! Он успел
достаточно выпить, чтобы все свои беды валить на мать. И, конечно, на Рэчел.
– Послушай, о чем мы говорим глубокой ночью?! Я тебя не
знаю, ты меня не знаешь. Мы чужие люди. У меня болит голова, просто
раскалывается. У меня болит живот. Моя мать считает меня алкоголиком. Наверное,
так и есть. Хотя вряд ли. В любом случае я себя чувствую отвратительно. У меня
не родня, а черт знает что, а я ведь всего только вечер провел с ними, нам
просто не о чем говорить! Я зол как черт, я ненавижу родителей, они меня тоже
терпеть не могут. Не знаю, зачем я тебе позвонил, позвонил – и все тут, тебя не
оказалось дома. Давай на этом и закончим, а? Сделай вид, что я ничего не
оставлял тебе на автоответчике. Считай это попыткой вызвать тебя на свидание с
сексом. Просто мне было тошно и не хотелось оставаться в одиночестве. У меня
так всегда, когда с матерью пообщаюсь. – Он все сильней раздражался.
– Адам, я вас очень хорошо понимаю. У меня тоже
родители были не сахар. Отец умер, когда мне три года было, а мать была
алкоголичка. Я ее с семи лет не видела.
– И с кем же ты росла?
– До четырнадцати лет – с теткой. Потом тетка умерла, и
меня взяли в детдом. Там я и была до самого окончания школы. Правда, до
аттестата так и не дотянула, так что у меня неоконченное среднее и все. С тех
пора сама себя кормлю. – Мэгги говорила о себе абсолютно спокойно, ничья
жалость ей явно не требовалась.
– Господи! Досталось тебе… – Впрочем, у некоторых
его знакомых женщин были похожие истории. Адам и раньше встречался с девушками,
которые не могли похвастать легкой жизнью. Он знал такие истории: кто-то
пережил домогательства со стороны отцов или дядей, кто-то в шестнадцать лет
покинул дом. А потом становились моделями или подружками состоятельных дядечек.
Не у многих было нормальное детство. Конечно, среди его приятельниц были и вполне
благополучные особы. Но такие случаи были скорее исключением. Мэгги удивила
Адама своим отношением к собственной судьбе, она не кляла свою несчастную долю,
не пыталась разжалобить Адама. Ей не нужен был его кошелек, хотя бы в порядке
компенсации за мать-алкоголичку. Как бы ей в жизни ни досталось, она, похоже, с
этим примирилась. И больше того, она искренне сочувствовала Адаму.
– Так у тебя совсем нет родни? – спросил Адам.
– Не-а. По праздникам бывает одиноко, но я иногда
навещаю своих приемных.
– Поверь мне, – уверенно заявил Адам, – не
иметь родственников – это счастье. Лучше никаких, чем такие, как у меня.
Мэгги не была с ним согласна, но спорить на эту тему в три
часа ночи не имела желания. И она по-прежнему была уверена, что он звонил ей в
поисках партнерши по сексу, а это было для нее гадко и оскорбительно.
«Интересно, – подумала она, – скольким он еще позвонил и стал бы
звонить ей, если б на его призыв кто-нибудь откликнулся. Но, видимо, ему не
повезло, раз он так и сидит один. Точнее – спит».
– Я все же думаю, что иметь семью в любом случае лучше,
чем остаться сиротой. А братья или сестры у вас есть?
– Мэгги, давай поговорим об этом как-нибудь в другой
раз. Я тебе позвоню. Всю свою родословную расскажу. Обещаю. – На этих
словах раздался грохот, стон и крик: – Вот черт!
– Что случилось? – забеспокоилась девушка.
– Да встал с кровати и зацепил тумбочку, будильник
полетел на ногу. Ну вот, мало того, что я без сил, так еще и с синяками. –
В его голосе, как у пятилетнего малыша, слышались слезы.
Мэгги сдержала смешок.
– Да… Что-то вы не в форме. Пожалуй, вам действительно
лучше поспать.
– И еще как! Я уже полчаса тебе твержу.
– Зачем вы так? – упрекнула она. – Знаете, вы
иногда бываете очень злым и грубым.
– Ну вот, ты уже заговорила как моя мать. Она мне вечно
что-нибудь такое выдает. Как считаешь, это милосердно – посылать мне газетные
вырезки, где я запечатлен черт знает в каком виде, а то еще с кем-нибудь из
клиентов на пороге кутузки? Обзывать меня алкашом, повторять, как сильно она
любит мою бывшую жену, которая, между прочим, наставила мне рога и бросила,
решив выйти замуж за другого? – Он опять начинал распаляться. Мэгги
терпеливо слушала.
– Неужели ваша мать говорит такие вещи? Это ужасно! Как
она может? – В голосе Мэгги слышалось сочувствие, хотя Адам на нее
накричал. Ее участие тронуло Адама. Несчастная девочка, а его жалеет и
нисколько не обиделась на него. Чудеса! Она жалеет его! А ведь, собственно, за
этим он и позвонил – за сочувствием. Он только не ожидал такого искреннего,
бескорыстного участия, от которого давно отвык. – Адам, вы не должны
позволять ей говорить вам все это! – сказала Мэгги. От своей матери она
тоже ничего хорошего не видела, а потом та и вовсе в одночасье исчезла, не
простившись с дочерью.
– А ты думаешь, из-за чего мне так тошно? – Адам
снова начал заводиться. – Потому что я держу все это в себе! – Он
вдруг осознал, что выставляет себя перед этой девчушкой каким-то неврастеником,
впрочем, так он себя и ощущал. Это был сеанс телефонной психотерапии – ладно бы
еще секс по телефону. Более идиотского разговора у него в жизни не было.
– Зря вы копите в себе свои обиды. Может, стоило бы
поговорить с ней по душам? Объяснить, что вы чувствуете? – Адам закатил
глаза. Она не знает его матери! На свое счастье. – А что вы от головной
боли приняли?
– Водку и красное вино. У родителей. И дома еще добавил
текилу.
– И зря. Аспирин у вас есть?
– Не знаю! Но знаю, что бренди с шампанским было бы еще
хуже.
– Вам стоит выпить аспирин или тайленол.
– Да нет у меня этого дерьма! – в сердцах прорычал
Адам.
– Как так? Тайленол обязательно нужно иметь! – Она
догадалась. – Вы, случаем, не сайентолог? – Она знала одного такого –
никогда не принимал лекарств и к врачам не ходил, только молился.
– Нет, конечно. Дело в том, что вчера был Иом-Киппур, а
я еврей. Потому я и поехал к родителям на праздничный ужин. А аспирина у меня в
доме нет, потому что я не женат. Такие вещи только у женатых есть. Об этом
заботятся жены. А аспирин покупает моя секретарша. Наверное, он есть в моем
офисе.
– Купите себе завтра, пока не забыли.