Есть, молиться, любить - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Гилберт cтр.№ 53

В моей судьбе есть много факторов, мне не подвластных, но есть то, что прямиком подпадает под мою юрисдикцию. В моих силах купить лотерейный билет, тем самым увеличив шансы найти счастье. Я могу выбирать, как тратить время, с кем общаться, с кем делить свое тело, жизнь, деньги, энергию. Я сама выбираю, что есть, что читать и что изучать. От меня зависит, как я буду реагировать на неудачные жизненные обстоятельства, стану ли воспринимать их как проклятие на мою голову или возможность что-то изменить (а если мне не хватит оптимизма, потому что я слишком жалею себя, можно хотя бы попробовать изменить взгляд на мир). Я могу выбирать слова и тон, который использую при общении с людьми. Но самое главное — я сама выбираю мысли.

Для меня это радикально новая идея. Недавно об этом заговорил Ричард из Техаса, когда я размышляла о своей неспособности остановить депрессивные мысли.

— Хомяк, ты должна научиться отбирать мысли так же, как отбираешь одежду, которую наденешь сегодня. Эту способность нужно в себе культивировать. Если тебе так нравится контролировать свою жизнь, поработай над своими мыслями. Мысли — единственное, что действительно стоит сдерживать. Об остальном можешь не беспокоиться. Потому что, если не стать хозяином собственного ума, вечные неприятности тебе обеспечены.

На первый взгляд задача почти невыполнима. Чтобы я контролировала ум? А не наоборот? Но представьте, что это возможно. И не в смысле подавления или отрицания очевидного. Подавление и отрицание — изощренная игра, смысл которой притворяться, что негативных мыслей и чувств не возникает. Ричард же имеет в виду такую ситуацию, когда ты признаешь, что негативные мысли есть, понимаешь, откуда они взялись и что их спровоцировало, но при этом, проявив завидную силу духа и простив себя, просто отпускаешь их. Эта практика прекрасно сочетается с психологической работой, которую люди проделывают в ходе психотерапии. В кабинете психотерапевта можно выяснить, откуда берутся деструктивные мысли, а духовные практики помогут их преодолеть. Отпустить мысль — значит принести что-то в жертву. Отказаться от старых привычек, уютной старой манеры наказывать себя, знакомых поведенческих моделей. Разумеется, такое требует практики и усилий. Подобной техникой нельзя сразу же овладеть в совершенстве. Нужно постоянно быть начеку, и я намерена за это взяться. Мне это просто необходимо, чтобы стать сильнее. Devo farmi le ossa, как говорят итальянцы. Я должен сделать свои кости.

И вот я начала внимательно наблюдать за мыслями, возникающими в течение дня, и отслеживать их. Теперь около семисот раз в день я повторяю мантру «Мой мозг больше не пристанище для плохих мыслей». Каждый раз, когда в голове возникает негативная мысль, я вспоминаю о данном обещании. Мой мозг больше не пристанище для плохих мыслей. Когда я впервые мысленно произнесла эту фразу, внутренний слух зацепился за слово «пристанище». Пристанище — место, где можно укрыться, гавань для заходящих кораблей. И я представила свой ум в качестве гавани — слегка потрепанной штормами, но выигрышно расположенной, с глубоким дном. Гавань моего ума — открытый залив, единственный путь к островку моего сознания (это совсем новый вулканический остров, но почва на нем плодородная и сулит хорошие всходы). Правда, на острове уже случались войны, но в данный момент он в сфере действия мирного договора. Здесь новый лидер (я), проводящий новую политику с целью уберечь этот край. И пусть все узнают, что отныне здесь действуют очень, очень строгие законы относительно того, кому позволено входить в гавань.

Сюда запрещен вход тем, кто везет груз жестоких и обидных мыслей, как запрещено входить в гавань кораблям, зараженным чумой, рабовладельческим и военным судам. Все их сразу развернут обратно. Здесь не место и мыслям, подобным обозленным голодным изгнанникам, мятежникам и памфлетистам, бунтовщикам и кровожадным убийцам, отчаявшимся проституткам, сутенерам и нахальным безбилетникам. Мыслям-каннибалам, по понятным причинам, тут тоже больше не рады. Даже миссионерские суда будут подвергаться тщательной проверке — на предмет искренности. Это — мирная гавань, путь в прекрасный и гордый край, что лишь недавно обрел безмятежность. Те мысли, что подчинятся новым правилам, могут спокойно заходить в мой ум, а все остальные — возвращаться, откуда пришли, — в открытое море.

Это моя новая миссия, и я буду исполнять ее до конца дней.

Я подружилась с индийской девочкой по имени Талей. Ей семнадцать лет. Вместе с Талей мы каждый день моем в храме полы. А вечером гуляем по саду в ашраме и беседуем о Боге и хип-хопе: две темы, которые ей одинаково близки. Талей — трогательный книжный червячок, а с тех пор, как на прошлой неделе у ее очков треснуло стеклышко, она выглядит еще трогательнее. На стекле образовалась паутинка, как в мультике, но Талей все равно носит очки. Талей соединяет в себе столько всего интересного и непонятного мне: девочка-подросток с мальчишескими замашками, индианка, белая ворона в семье, девчонка, которая так любит Бога, будто речь идет о мальчике из параллельного класса. А еще она говорит на удивительном мелодичном английском, который встретишь, пожалуй, лишь в Индии. Талей сыплет такими колониальными словечками, как «дивно!» и «вздор!», а порой выдает на удивление красноречивые пассажи вроде: «С накоплением утренней росы прогулка по траве оказывает весьма благотворное воздействие на организм, снижая температуру тела естественным образом и вызывая приятные ощущения». Когда я сообщила Талей, что еду в Мумбай на один день, та проговорила: «Будь бдительна, скоростные автобусы там присутствуют повсеместно».

Она вдвое меня моложе и вдвое стройнее.

В последнее время, прогуливаясь по вечерам, мы с Талей частенько рассуждаем о браке. Ей скоро восемнадцать, а именно в этом возрасте девочки становятся потенциальными невестами. Обычно все происходит так: после восемнадцатилетия от девочки требуется посещать свадьбы родственников, надев сари (это свидетельство того, что она уже в зрелом возрасте). Во время торжества какая-нибудь любезная амма (тетушка) подходит, садится рядом и начинает задавать вопросы, чтобы познакомиться с девушкой поближе: сколько ей лет, из какой она семьи, чем занимается отец, в какой университет она подавала документы, чем увлекается, когда у нее день рождения и так далее. Затем отцу Талей по почте приходит большой конверт с фотографией внука этой «тетушки», который, скажем, изучает компьютерные технологии в Дели. В том же конверте обязательно лежит полный гороскоп юноши, его университетский табель и неизбежное письмо с вопросом: «Согласна ли ваша дочь выйти за него замуж?»

— Короче, полный отстой, — говорит Талей.

Но родственникам очень важно удачно выдать детей замуж. Тетка Талей недавно обрила голову в знак благодарности Богу, потому что ее старшая дочь наконец вышла замуж в неприличном возрасте — двадцати восьми лет. Найти ей жениха было очень сложно: слишком много недостатков. Я интересуюсь, что же осложняет поиск жениха для индианки. Талей отвечает, что причин тому может быть сколько угодно.

— Плохой гороскоп. Слишком старая. Слишком темная кожа. Слишком образованна и не может найти мужчину выше по статусу — в наше время это очень распространенная проблема, ведь женщина не может быть образованнее мужа. Если у нее был роман и об этом знают все соседи, ой-ой-ой… после такого будет очень трудно найти мужа…