Здорово, что мозги Рекса снова заняты делом. Когда он ищет
знаки Фокуса, то мыслей почти нет. В своем волнении он позабыл о том, что
Мелисса равнодушна к его авторитету. Он слишком отравлен своим провидческим
талантом, чтобы держать на кого-то зуб. В какой-то мере он до сих пор тот же
ребенок, которого она спасла от одиночества восемь лет назад. Так же очарован загадками
полуночи, так же страдает от неутолимой жажды знаний…
— Стой, — прошептал Рекс, и Мелисса остановила
машину, чувствуя, как в нем снова загудело волнение.
Дом, на который смотрел Рекс, ничем не отличался от
остальных. Двухэтажный, с большими окнами, гордо представляющий миру громадный
двойной гараж.
— Жаль, что ты не видишь этого, Ковбойша. Это здание в
таком Фокусе… Они ползали прямо по нему.
Мелисса попыталась мысленно проникнуть в большую парадную
дверь. В этом доме и человеком-то почти не пахло.
— Никого нет дома. А если кто и живет здесь, то совсем
недавно.
— Поместье темняков, — тихо произнес Рекс. —
На доме ни одного чистого кирпича.
Мелисса посмотрела на часы. Без двадцати полночь.
— Предлагаю до шабаша ведьм одним глазком взглянуть.
— А как же твой друг?
— Он куда-то очень спешил. — Она прощупала
воздух. — Уехал давно.
— Ладно. Но — максимум десять минут. До полуночи надо
успеть смыться за пару миль отсюда. — Рекс покачал головой. — Не хочу
быть незваным гостем на вечеринке темняков.
Дверь была не заперта.
— Уже интересно, — сказала Мелисса, толкнув ее.
Новые петли оглушительно молчали. Холл был огромный, и по
нему свободно гуляло эхо.
Стук их ботинок по полированному паркету не заглушали
никакие ковры. Вообще ничто, добавила про себя Мелисса. На стенах не было
картин, в прихожей не висели в беспорядке пальто, не стояли туфли. Две большие
комнаты тоже оказались совершенно пустыми, за исключением телефона, который
одиноко скучал на подоконнике, а его провод змейкой вился по широкому ковру.
Красный дьявольский глазок говорил о том, что трубка стоит на подзарядке.
У этого места был чертовски безжизненный вкус. Ни одной
случайно брошенной мысли. Эти стены, казалось, заставили замолчать даже
непрерывный гул центрального Биксби за несколько миль отсюда.
— Похоже, красть нечего, — констатировала Мелисса.
— Зато полно темняковых делишек. — Рекс смотрел
наверх, на балюстраду, вглядываясь в углы. — Как и снаружи, здесь все в
Фокусе.
— Может, это какое-нибудь темняковое общежитие?
— Не видел раньше, чтоб они обосновывались в
человеческом жилище. На шинном дворе или на пустой парковке — да, но не в доме.
Правда, тут никто не живет.
— Неужели? — хмыкнула Мелисса. — А кто же
платит за телефон? Темняки, что ли?
Рекс прикусил губу.
— Точно подмечено.
В кухне они обнаружили признаки жизни. Или вандализма.
Кто-то выдернул из раковины кран, оторвал от буфета ручки, убрал все
металлические предметы. Никаких электроприборов, одна голая лампочка без
абажура свисала с потолка.
— Прелестная темняковая кухонька. Кстати, а что они
едят?
Рекс только глянул на подругу — и мысленно послал удар
раздражения.
— Ах, да. Нас.
Мелисса редко задумывалась над этим в подобном ключе, но
основной причиной конфликта между видами была пищевая цепочка. Забавно, как это
может испортить отношения.
— Проверим наверху, — предложил Рекс, пошарив в
ящиках стола и буфете. Пусто.
Девочка посмотрела на часы.
— Ладно. Но еще пять минут — и мы уходим.
Пока они поднимались по лестнице, Рекс бросал долгие взгляды
то направо, то налево. Столько Фокуса, что собственным глазам не веришь.
— Ничего себе…
На верхнем этаже были три пустые спальни, а в самой большой
оказался балкон с видом на темную оклахомскую ночь. Мелисса долго смотрела
сквозь раздвижную дверь — и кое-что поняла. Сняв перчатку, она дотронулась
ладонью до холодного стекла.
— Знаешь, Рекс, а здесь тепло — в остальных комнатах
разве что сосульки не висят, а тут кто-то оставил обогрев включенным, хотя не
потрудился закрыть дверь…
— Только посмотри! — воскликнул Рекс, и комната
наполнилась исходящим от него восхищением.
Он вытащил что-то из стенного шкафа. Это была коробочка с
маленькими прямоугольными плитками, которые светились в темноте. Рекс присел на
корточки и с грохотом вывалил их на пол. Он раскладывал их по полу. Мелисса
узнала знакомый звук: они были деревянные.
— Не знала, что ты увлекаешься домино, — сухо
произнесла она.
— Это не домино.
Рекс переворачивал плитки лицевой стороной вверх. Он был без
очков — значит, они тоже помечены Фокусом.
Мелисса опустилась рядом с ним на колени и, прищурившись,
посмотрела на значки на плитках. Это были витиеватые символы знания, тайный
алфавит, который десять тысяч лет использовался для записи истории
полуночников.
— Ух ты!
Мысль о том, что кто-то кроме Рекса может использовать
древние знаки, на мгновение лишила ее дара речи.
— Но они не совсем такие, как наши, — пробормотал
Рекс. — Похоже на слегка измененный алфавит…
Мелисса ничего не ответила. Она оперлась на пол одной рукой.
Девочка чувствовала, как тщательно следопыт изучает символы, и от этого у нее
кружилась голова. Его разум выдавал такие горы выкладок, что ее собственные
мысли просто расплющивались под этим напором.
— Или некоторые из них я не знаю, — добавил Рекс,
копаясь в плитках и поднося их ближе к глазам. — Они обозначают понятия, которые
не существуют в нашем знании.
Мелисса отчаянно пыталась загородиться от его мысленного
фейерверка.
— Но для чего они нужны, Рекс?
От этого вопроса его мозг еще немного покрутился и встал.
— Не знаю.
Она вспомнила о манекенах, которых они часто находили у
Змеиной ямы. Они стояли, застыв, глядя на груды камней, которые, по легенде, в
полночь начинают двигаться. (Конечно, иногда Мелисса сама их сдвигала, так,
ради забавы или чтобы попугать идиотов, нарушавших границы полуночи.)
— Может, кто-то с помощью этих знаков общается с
темняками? — предположила она.
— В этом нет смысла. Темняки ненавидят знаки и символы,
любые письмена. Как раз это «новое» изобретение отпугивало их десять тысяч лет
назад, как математика, огонь и металл.
— Рекс, ты же без очков.
— Я — что?… — Он поднес ладонь к лицу.