Шрам - читать онлайн книгу. Автор: Чайна Мьевилль cтр.№ 97

Шанс на то, что обещания (письмо скреплено печатью города и подписано прокуратором) будут выполнены.

Они встают рядом, чтобы завершить тайную сделку. Флорин запечатывает письмо перстнем, кладет цепочку с жетоном Сайласа Фенека («Кто это такой?» — снова возникает вопрос) в коробочку и кладет сверху оба письма, предварительно сложив их. Запирает коробочку, капает воском на замок. Когда воск начинает сгущаться, он вдавливает в него печатку, а отведя ее, видит городскую геральдическую печать в миниатюре — восковой барельеф.

Он снова укладывает коробочку в потертый кожаный мешочек, Сенгка берет у него посылку и запирает ее в своем сейфе.

Некоторое время они смотрят друг на друга.

— Не буду распространяться насчет того, что я с тобой сделаю, если это обман, — говорит Сенгка.

Угроза бессмысленная: оба знают, что больше никогда не увидят друг друга. Флорин кивает.

— Мой капитан, — медленно произносит он, — она не должна об этом знать.

Ему больно произносить эти слова, и ему приходится напоминать себе о содержании письма и о причинах секретности. Он смотрит перед собой, встречает взгляд капитана Сенгки, но не берет своих слов назад. Капитан не мучает его заговорщицкими подмигиваниями или улыбками. Он только кивает.

— Ты уверен? — говорит Сенгка.

Флорин Сак кивает. Он нервно оглядывается, стоя на носу корабля, боясь услышать страшный звук комариных крыльев. Капитан еще раз недоумевает: почему этот человек отказывается принять пищу, вино или деньги? Сенгка не может понять, что им движет.

— Спасибо, капитан. — Флорин пожимает усаженную колючками руку какта.

Капитан Сенгка смотрит, как Флорин прыгает вниз, и свешивается через борт, провожая гостя взглядом. На лице его подобие улыбки: он испытывает странную приязнь к этому неукротимому маленькому человеку. Еще некоторое время он проводит на палубе, глядя на водную рябь, которую оставляет за собой Флорин. Когда след Флорина поглощают волны, капитан поднимает взгляд в ночное небо; звуки крыльев не беспокоят его — самки-анофелесы будут только кружить над ним, принюхиваясь, тщетно пытаясь уловить запах крови.

Он думает о том, что скажет своим офицерам, о новых приказах, которые отдаст утром, когда армадцы оставят остров. Он иронически размышляет — как, интересно, они отнесутся к этому? Придут в ужас? Будут заинтригованы?

Флорин Сак упрямо плывет к расщелине. Он думает об опасном подъеме по петляющей тропинке, о том, что лучше спрыгнуть со скалы назад в море, если комарихи нападут на него.

Он чувствует себя несчастным. Ему не помогает мысль о том, что сделать это было необходимо.

У него внезапно возникает желание — ему хочется, чтобы море сделало то, чего ждут от него поэты и художники, чтобы оно смыло все старое и он смог начать жизнь заново. Вода струится через него, словно внутри у него пустота, и он, двигаясь, закрывает глаза, представляя себе, как вода очищает его изнутри.

В кулаке Флорина зажат опасный перстень с печаткой. Он хочет избавиться от воспоминаний, но те противятся этому, как и его внутренности.

Внезапно он останавливается посреди моря, повисает в пятидесяти футах от поверхности, словно приговоренный к повешению в темной воде. «Вот мой дом», — говорит он себе, но эта мысль не утешает его. Флорин чувствует, как в нем нарастает гнев, гнев, которым он управляет, печаль вместе со злостью и чувство одиночества. Он думает о Шекеле и Анжевине (такое уже случалось с ним не раз).

Он неторопливо вытягивает руку, раскрывает кулак, и тяжелый кробюзонский перстень тут же соскальзывает с ладони и устремляется на дно.

Здесь так темно, что ощущение белизны его кожи — скорее воспоминание, чем реальность. Он может только представлять, как перстень падает, погружается, долго летит вниз и наконец ложится на скалистый уступ или старый двигатель. А может быть, нанизывается на ветку водорослей или на коралловый палец — бессмысленный, случайный союз.

А потом… потом непрестанное движение воды начнет шлифовать его. Не поглотит, как пытается Флорин вообразить себе, не уничтожит. Воссоздаст заново. И вот в один прекрасный день, многие годы или века спустя, этот перстень снова окажется на поверхности, будет вынесен на берег каким-нибудь подводным катаклизмом. Наверное, неумолимая вода изменит его до неузнаваемости. Но даже если соль и море источат его, если перстень растворится полностью, атомы его поднимутся к свету и станут частью Машинного берега.

«Что бы нам ни говорили, — думает Флорин, — море ничего не забывает, ничего не прощает».

Ему пора плыть дальше, и скоро он поплывет. Он вернется и, оставляя за собой мокрый след, вскарабкается на скалу, войдет в селение анофелесов. Размахивая щупальцами-мухобойками, он добежит до двери, и Беллис впустит его (он знает, что она будет ждать). И тогда все закончится, и город (его старый город, первый город), возможно, будет спасен. Но пока он не может пошевелиться.

Флорин думает обо всем, что ему еще предстоит увидеть. Обо всем, что, по рассказам, есть в море. О кораблях-призраках, о расплавленных кораблях, о базальтовых островах. О долинах окаменевших волн, где вода серая и твердая, где море умерло. О местах, где вода кипит. О земле джессинов. О паровых штормах. О Шраме. Он думает о перстне под ним, застрявшем в водорослях. «Все это еще здесь», — думает он.

В море нет искупления.

Киты мертвы. Продвигаться дальше без этих громадных глупых проводников куда как тяжелее.

Брат, неужели мы потеряли след?

Возможностей так много.

И снова они — лишь груда темных тел над основанием моря. Они скользят в теплой, как кровь, воде.

Вокруг них волнуются обитатели соленых вод. На расстоянии многих миль, в тысячах футах под волнами, что-то сотрясает кору мира.

Ты это чувствуешь?

Среди миллионов минеральных частиц, раскачивающихся в морской воде, некоторые обладают необычной силой: расщепленный кремень (осколки и пыль), маленькие комочки нефти и насыщенные неземные осадки горного молока.

Что они делают?

Что они делают?

Вкус моря здесь вызывает воспоминания. Охотники чувствуют мокроту — слюну мира. Она сочится (они помнят) из рваных ртов, прорезанных платформами, которые высасывают то, что находят, где рядом с бетонными цоколями люди в жалких кожаных пеленках и стеклянных колпаках — похитить их, допросить и убить совсем нетрудно.

Плавучий город бурит.

Потоки пересекаются, образуя лабиринт соревнующихся друг с другом течений, которые растворяют сплетенные воедино примеси, вкусовые следы, почти ни о чем не говорящие, маленькие отложения грязи разного вида.