— Бьянка! Иди сюда! Отойди от этого существа!
— Я... — Слова застряли в горле; во рту пересохло. Я с
трудом сглотнула. — Думаю, ничего страшного не происходит.
— Адриан! — закричала мама и помчалась за папой.
Ее шаги эхом отдавались в коридоре.
Призрак начал удаляться.
— Погоди! Не уходи!
Я прижала ладони к стеклу. Оно уже замерзало, стирая
последние написанные привидением слова. Я торопливо начала протирать стекло,
пытаясь увидеть, там ли еще призрак, но лед таял медленно. К тому времени, как
я смогла что-то разглядеть, призрак уже исчез.
В комнату с безумными глазами ворвались мама и папа.
— Где оно? — прорычал папа.
— Исчезло. Я думаю, ничего страшного не случилось.
Мама посмотрела на меня как на ненормальную.
— Ничего страшного? Ничего страшного?! Это существо явилось,
чтобы причинить тебе вред, Бьянка! — Взгляд у нее был по-настоящему безумный. —
Несколько месяцев назад ты даже не знала, что призраки — это не только детские
сказки! А теперь, значит, ты у нас эксперт?
Папа сжал мои плечи.
— Оно исчезло, — произнес он. Только сейчас я смогла в полной
мере оценить его самообладание. — Селия, все кончилось.
— Не кончилось! — Мама говорила сдавленным голосом, и я
поняла, что она плачет. — Ты и сам знаешь, что не кончилось. Они хотят забрать
у нас Бьянку!
Я протянула к ней дрожащую руку.
— Мама, это... это не... Ну что за чушь ты говоришь? Что все
это значит? — И вспомнила слово, нацарапанное в инее: «Наша».
— Милая... — Она взяла меня за руку, но взгляд ее метнулся к
отцу. Я не могла видеть ее лица, поэтому не знала, что она пыталась ему
сказать. Мама вздохнула и крепко сжала мою ладонь. — Прости. Призрак меня
испугал, вот и все.
Это явно было не все, и мы это понимали. Может быть, мне
следовало надавить на родителей, но мама выглядела ужасно расстроенной.
— Все в порядке, — сказала я. — Все в полном порядке. И это
было совсем не так страшно, как раньше.
— Может быть, они уходят? — понадеялась мама. — Может быть,
они сдались.
— Может быть. — Судя по голосу, папа в это ни капельки не
верил, хотя очень хотел. — Бьянка, призрак тебе что-нибудь сказал?
Я хотела было ответить честно, но услышала свой голос,
произносящий:
— Нет. Времени не было. Все случилось так быстро.
— Пожалуйста, пусть все это закончится, — прошептала мама.
Не будь она вампиром, я решила бы, что она молится. Я ее
крепко обняла, а папа заключил в свои объятия нас обеих. Любые недопонимания
между нами были не так важны, как эти объятия.
Сначала я хотела сохранить странный визит призрака в тайне,
но поняла, что все это меня слишком потрясло, и я не могу переживать
случившееся в одиночку.
— Ты видела привидение за окном своей комнаты, — повторила
Ракель. Мы с ней забились в уголок в большом зале. Учащиеся постепенно снова
начинали там заниматься и просто проводить время, хотя никогда не приходили
туда по одному. — И уверена, что это девушка.
— Она была такой же настоящей, как ты. И разговаривала...
ну, писала мне слова на стекле.
— И что она сказала?
Я врала Ракели, начиная со дня нашего знакомства. Мне
придется врать ей всегда, но от этого не становилось легче.
— Просто просила быть осторожнее.
— Быть осторожнее? Она же привидение! Так чего мы,
интересно, должны бояться сильнее, чем ее? — Ракель нервно крутила кожаный
коричневый браслет на запястье. — Мне все это не нравится.
— Все будет хорошо. Мы должны в это верить! — Я понимала,
что не убедила Ракель. Я и саму себя не убедила.
«Она сказала, что мы с ней похожи, — думала я. — Что это
может означать? Я никоим образом не привидение. Во-первых, я жива, а во-вторых,
когда умру, я превращусь в вампира. Так о чем она говорила?»
В большой зал вошел Балтазар. Увидев меня, он робко, с
надеждой улыбнулся.
— Кажется, кое-кто хочет помириться, — заметила Ракель.
Я совсем забыла, что мы с Балтазаром разыгрываем ссору.
— Я должна с ним поговорить.
— Вот это правильно. — Ракель собрала свои вещи. — Пойду
залезу в Интернет, посмотрю, может, появились какие-нибудь новые сайты об
изгнании привидений.
— Новые сайты?
— Думаешь, я никогда не смотрела? Но пока от них никакого
толку. Просто какие-то идиоты выдумывают всякую чушь. А правда куда более
безумна, чем они могут себе представить.
— Я думаю, — хмуро произнесла я.
Балтазар ждал меня у входа в большой зал, и только тут я
увидела, что он держит пакеты со спортивными костюмами.
— Ты принес их из раздевалки? — спросила я.
— Решил, что мы можем немного позаниматься фехтованием.
Мы поднялись наверх, переоделись и вошли в зал для
фехтования. Занятия потихоньку продвигались: мы недавно начали пользоваться
рапирами вместо палок, и «бой» стал более правдоподобным. Мы успевали пару раз
скрестить рапиры, прежде чем преподаватель останавливал нас и объяснял, что мы
все делаем неправильно. Однако я чувствовала, что мышцы рук стали сильнее (по
крайней мере, болели они меньше), и равновесие я держала лучше. Когда мы с
Балтазаром встали напротив друг друга, одни в зале для фехтования, одетые во
все белое, с лицами, скрытыми под стальными масками, я поймала себя на том, что
радуюсь возможности проверить себя. Конечно, у меня не было шансов выстоять
против Балтазара, но я могла прочувствовать правильность своих движений и быстроту
реакций.
Мы молчали, раздавались только мое сопение, топот и лязг
стали. Когда Балтазар разоружил меня в третий раз, мы решили передохнуть.
Во-первых, я устала, а во-вторых, видела, что Балтазар готов поговорить.
Вытерев потное лицо полотенцем, я сказала:
— Похоже, тебе лучше.
— Наверное, Черити меня теперь ненавидит. — Слова Балтазара
звучали продуманно, словно он очень часто повторял их самому себе. Он сел на
одну из скамей, тянувшихся вдоль стен, и снял маску. — Поэтому сейчас еще
важнее снова найти ее. Может потребоваться много времени, чтобы достучаться до
нее, но я это сделаю.
— Уверен?
— Да.
— А что, если мы ошибаемся? — Вспомнив ее милое невинное
лицо, я подумала, что нелепо даже предполагать такое, но все же хотела полностью
убедиться. — Клан Черити убивает людей, а она примкнула к ним...
— Я уверен, что Черити ни для кого не представляет
опасности. И знаю, что на самом деле и ты в этом уверена. Но вот Черный Крест
предпочтет для надежности убить ее вместе с кланом, — сказал Балтазар. — И эта
смерть значит для них не больше, чем любая другая. Может, Лукас в это и не
верит, но ты-то понимаешь.