Нарцисс в цепях - читать онлайн книгу. Автор: Лорел Гамильтон cтр.№ 127

Я видела пульсирующую у него на шее жилку, бьющуюся, как птица в кулаке. И его зверь тоже был в кулаке, кулаке контроля и страха. Я ощущала его, будто он действительно бился в теле Ричарда, как волк в клетке в зоопарке: бегал, бегал, и не мог вырваться на свободу. Пусть клетка большая и просторная, но все равно клетка. Райна подсунула мне изображение, от которого я рухнула на колени. Я увидела Ричарда, придавленного моим телом, прикованного к кровати, и когда он вошел в меня, он тут же перекинулся. Это облегчение для оборотня, все остальное с этим не сравнимо.

Ричард склонился передо мной:

— Что с тобой?

Он тронул меня за руку, и вот этого не надо было. Мой зверь бросился, рыча, сквозь кожу, столкнулся со зверем Ричарда, и удар отдался у меня в животе и в ребрах, как удар кулаком. Ричард пошатнулся и упал, уцепившись за меня, и мы сплелись на миг, прижавшись друг к другу. Ardeurпылал над нами невидимым пламенем, и мы стояли на коленях посреди огня, как фитиль свечи. Сердце Ричарда билось о мои руки, прижатые к его груди, будто моя кожа превратилась в барабан, в который бьют изнутри, наполняя меня ритмом его тела. А мое сердцебиение перешло в тело Ричарда. Взлеты и падения наполнили нас, пульс и ритм друг друга, и я уже не знала, где его сердце и где мое, чья кровь течет по нашим жилам. На один трепетный миг мы сжались в одно целое, будто кожа исчезла и мы стали тем, чем обещали нам метки — единым существом, единым телом, единой душой. Сила распадалась, потому что Ричард сопротивлялся ей, как утопающий воде: ее можно было подвинуть, разорвать, разбрызгать, но она заливала тебя, поглощала вновь. Ричард завопил, я почувствовала, как он упал назад.

Я открыла глаза, когда он убрал руку, а моя рука пыталась ее удержать. Он уже почти освободил руку, только пальцы еще были зажаты в моей, когда ardeurнавалился на нас, и я поняла, что контроль у Ричарда настолько ослаблен, что я могу кормиться. Я ощутила его смятение, попытки решить, что удерживать и что отдать. Я заметила, что щиты давно уже сняты, потому что он не мог удерживать метки закрытыми, себя в образе человека, не дать мне кормиться — и все это одновременно. Он снова вскрикнул, и я ощутила его решение, сознательный выбор меньшего зла. Он затолкнул своего зверя вниз, вниз, далеко вглубь себя, закрыл между нами метки, как захлопывают дверь. Так это было внезапно, что мир пошатнулся. На миг меня одолело головокружение, почти тошнота, но ardeurподнялся над нами, сквозь нас, как громоподобная тварь, грозящая раздавить нас подошвой, и мы стали всего лишь плотью, костью, кровью, всего лишь мясом, всего лишь голодом. Я увидела, как выгнулась спина Ричарда, запрокинулась голова, и сквозь ardeur яощутила нарастающее давление, напряжение в его теле за миг до того, как горячее освобождение хлынуло, заливая его, и я держала его руку, пока тело Ричарда содрогалось от силы освобождения, и наслаждение им подняло меня на колени, будто сама сила приподнимала меня, держала, покачивала, и я питалась, питалась, питалась, пока мы оба не свалились на пол, покрытые потом, прерывисто дыша, так и не расцепив рук.

Первым отодвинулся Ричард. Он лежал, трудно дыша, глядя невидящими глазами, сердце его билось слишком быстро, отдаваясь в горле. Он сглотнул слюну с таким звуком, будто это было больно. Я отяжелела после кормежки, будто засыпала, как удав, проглотивший крупную добычу.

Ричард заговорил первым:

— Ты не имела права кормиться на мне.

— Я думала, с этой мыслью ты и остался до утра.

Он медленно сел, будто тело его было избито.

— Так и было.

— Ты ведь не сказал «нет». — Я перевернулась на бок, но не пыталась сесть.

Он кивнул:

— Я это знаю и тебя не виню.

Не совсем так, но он пытался меня не винить.

— Ты мог меня остановить, Ричард. Тебе надо было только либо оставить открытыми метки, либо выпустить своего зверя. Ты мог не подпустить к себе ardeur.Ты сам выбрал, что контролировать.

— Это я тоже знаю. — Он не глядел на меня.

Я приподнялась на руках, почти села:

— Так в чем же дело?

Он покачал головой и встал. Чуть неуверенно, но встал на пол.

— Я ухожу, Анита.

— У тебя это звучит слишком похоже на «навсегда», Ричард.

Он повернулся и посмотрел на меня пристально:

— Никто от меня кормиться не будет. Никто.

Он так был зажат, что я не могла сказать, каковы его чувства, но они ясно выразились на лице. Это было страдание. В его глазах читалась глубокая боль, но он так скрыл свой разум, сердце, что я не могла назвать ее причину — знала только, что ему больно.

— Значит, завтра утром ты здесь не будешь, когда снова придет ardeur?

Я постаралась спросить это как можно более безразлично.

Он покачал головой, густые волосы мотнулись по плечам. Рука его лежала уже на ручке двери, тело повернулось так, что он почти полностью скрыл от меня лицо.

— Я не могу это повторить, Анита. Видит Бог, у тебя то же правило. От тебя тоже никто не кормится.

Я села, обняв колени, крепко прижав их к груди. Кажется, я еще и наготу при этом закрыла.

— Ты теперь ощутил ardeur,Ричард. Если я не могу кормиться на тебе, то на ком? С кем ты хочешь, чтобы я это разделила?

— Жан-Клод... — Но он осекся и не договорил.

— Дело бывает после полудня, и он мертв для мира. Он не проснется, чтобы разделить со мной ardeur.

Рука Ричарда сжалась на ручке двери так, что напряглись бицепсы.

— Тогда Нимир-Радж. Мне говорили, что ты от него уже кормилась.

— Я не настолько хорошо его знаю, Ричард. — Сделав глубокий вдох, я добавила: — И я не люблю его, Ричард. Я люблю тебя. И хочу, чтобы это был ты.

— Хочешь кормиться от меня? Сделать меня своей коровой?

— Нет, — ответила я. — Нет.

— Я никому не еда, Анита. Ни тебе, ни кому-нибудь другому. Я — Ульфрик Клана Трона Скалы, и я не домашний скот. Я из тех, кто кормится скотом.

— Если бы перекинулся, ты мог бы остановить ardeur,не дать мне кормиться от тебя. Почему ты так не поступил?

Он прижался лбом к двери:

— Не знаю.

— Будь честен, Ричард, хотя бы с собой.

Тут он повернулся, и гнев хлестнул по его лицу как плеть.

— Хочешь честно? Ладно, будем честно. Я ненавижу свою суть, Анита. Я хочу настоящей жизни. Хочу свободы от всей этой дряни. Не хочу быть Ульфриком. Не хочу быть вервольфом. Хочу просто жизни.

— У тебя есть жизнь, Ричард, она только не такая, как ты хотел бы.

— И не хочу любить женщину, которой с чудовищами проще, чем мне.