Прикосновение - читать онлайн книгу. Автор: Колин Маккалоу cтр.№ 104

Опасаясь массовых демонстраций в Сиднее, власти решили привести приговор в исполнение в тюрьме Батерста, где по такому случаю возвели виселицу. На казнь не допустили ни журналистов, ни другую публику.

Судья, член Верховного суда Нового Южного Уэльса, обошелся с подсудимой более чем терпеливо, но Яшма упорно стояла на своем: да, это она убила Сэма О'Доннелла, убила именно так, а не иначе и очень рада этому. Ведь он погубил ее малышку Анну.

— У меня нет выбора, — развел руками судья, обращаясь к внимательно слушающим его немногочисленным присутствующим. — Преступление было явно предумышленным. Его задумали и осуществили настолько хладнокровно и расчетливо, что в это трудно поверить в свете прошлого мисс Вон. Не упущено было ни единой мелочи. И вероятно, самым страшным деянием мисс Вон можно счесть то, что она пришила к бровям веки убитого, лишив его возможности закрыть глаза. Он был вынужден смотреть, как его калечат и убивают. Кроме того, мисс Вон ни разу ни словами, ни действиями не выразила и тени раскаяния… — Судья со вздохом достал черную шапочку и водрузил на голову поверх алонжевого парика. — Подсудимая, сим объявляю вас виновной и приговариваю к смертной казни через повешение.

Из жителей Кинросса этот вердикт услышал только Александр. Ничто не дрогнуло на лице Яшмы, она по-прежнему мило улыбалась. Ни страха в огромных карих глазах, ни сожаления. Яшма была безоблачно счастлива.

* * *

Казнь состоялась спустя неделю, в восемь часов утра, в унылый дождливый июльский день. Горные вершины вокруг Батерста покрыл снег, ледяной ветер вздувал пальто Александра и рвал из рук зонт.

Накануне Александр встретился с Яшмой в камере и передал ей четыре письма: от ее отца, от Руби, от Элизабет и от Нелл. Об Анне напоминал приложенный к письмам локон, и этой весточке Яшма обрадовалась больше, чем всем прочим.

— Я буду хранить его на груди, — пообещала китаянка, целуя локон. — А малышка Долли здорова?

— Да, растет и крепнет и для своих десяти недель развивается совершенно нормально. Могу я что-нибудь сделать для тебя, Яшма?

— Присмотрите за моей крошкой Анной. И поклянитесь здоровьем Нелл, что никогда не отдадите ее в сумасшедший дом.

— Клянусь, — без колебаний отозвался Александр.

— В таком случае мне больше не о чем мечтать, — улыбнулась Яшма.

К эшафоту Яшму вывели одетой в черные брюки и куртку, с аккуратным узлом волос на макушке. Дождь ее ничуть не смущал, она выглядела безмятежно спокойной, даже походка не изменилась. Священник при казни не присутствовал: Яшма отказалась от исповеди, объяснив, что она не крещеная и не христианка.

Тюремный надзиратель, сопровождавший Яшму, велел ей встать посередине люка, второй связал ей руки за спиной и ноги в щиколотках. В ответ на попытку надеть ей на голову капюшон Яшма так яростно замотала головой, что тюремщики отступили. Шагнув вперед, палач накинул на шею жертвы петлю, поправил ее, чтобы узел находился за левым ухом, и затянул потуже. Яшма ждала так равнодушно, словно уже была мертва.

Казалось, все произойдет в одну секунду, но казнь растянулась на час. Наконец палач нажал рычаг, и крышка люка с грохотом провалилась. Яшма упала с небольшой высоты — достаточной, чтобы сломать шею, но не сорвать с плеч голову. Не было ни предсмертной агонии, ни судорог, ни дрожи. Облаченная в черное хрупкая фигурка, такая крошечная и беспомощная, закачалась на веревке. Ее лицо было безмятежным, как в последние минуты жизни.

— Впервые вижу такое присутствие духа, — пробормотал тюремщик, стоящий рядом с Александром. — Дрянная профессия…

Формальности были исполнены быстро и четко. Коронер констатировал смерть, Александру выдали тело. Его предстояло кремировать в деревне Суна, а пепел или увезти в Китай, или отдать Сэму Вону. Суна, который вплоть до казни не смел вмешаться в ход событий, чтобы не навлечь беду на свой народ, вдруг осенила удачная мысль — он считал, что и Яшма одобрила бы ее. Александр поддержал его. Под покровом ночи Суну предстояло прокрасться на кинросское кладбище и зарыть пепел Яшмы в холм над могилой Сэма О'Доннелла. Всю вечность, сколько бы она ни длилась, Сэм О'Доннелл проведет в тонком дешевом гробу под гнетом своей убийцы.

— Я хотел бы получить письма мисс Вон, — обратился Александр к надзирателю.

— Да, пойдемте под крышу, — закивал тот. — Хотите прочесть их?

— Нет, сжечь — чтобы их никто не прочел. Они предназначались только для мисс Вон. Надеюсь, вы мне поможете? Мне не хотелось бы увидеть их опубликованными в газете.

Надзиратель почувствовал, что в бархатной перчатке спрятан стальной кулак, и мгновенно отказался от своих тайных замыслов.

— Конечно, сэр Александр, само собой! — сочувственно отозвался он. — Не хотите ли обсушиться? У меня в гостиной растоплен камин. Чашку чаю, пока не принесли письма?

К учебе в Сиднейском университете Нелл приступила в марте 1892 года, в нежном шестнадцатилетнем возрасте. Александр сделал для дочери все, что смог. Инженерный факультет размещался в одноэтажном белом здании — временном, но достаточно просторном и потому пригодном для занятий, пока не будет построено постоянное помещение факультета. Временный корпус был обращен к Парраматта-роуд, перед зданием росли помидоры. Не считая нужным прибегать к изощренным уловкам, Александр просто объявил декану, профессору Уильяму Уоррену, что готов внести солидную сумму на строительство нового здания, но лишь в том случае, если преподаватели не станут третировать его дочь и ее товарищей-китайцев. С упавшим сердцем профессор Уоррен заверил, что к Нелл, У Цзину, Чань Миню и Лу Чжи будут относиться так же, как ко всем остальным студентам, но только не прощать им неуспеваемость, Боже упаси.

Александр усмехнулся и приподнял надломленные брови.

— Профессор, вскоре вы сами убедитесь, что завышать оценки ни моей дочери, ни китайцам не понадобится. Они будут гордостью факультета.

Для своих подопечных Александр купил пять домиков с террасами на углу Глиб и Парраматта-роуд, а затем пробил в стенах между домами двери, таким образом соединив их. Каждый из пяти студентов (в том числе и Донни Уилкинс) получил собственную квартиру, а на чердаках разместились слуги. Конечно, вместе с Нелл в Сидней отправилась и Крылышко Бабочки.

В первую же неделю знакомства девушка-студентка столкнулась с негодованием будущих однокашников. Поначалу двадцать с лишним старших студентов даже взбунтовались, но разъяренная делегация вернулась от профессора Уоррена ни с чем.

— В таком случае, — заявил Роджер Доумен, которому в конце года предстояло получить диплом бакалавра, — мы сами выживем ее отсюда. — И он состроил угрожающую гримасу, — И китаез тоже.

Повсюду Нелл сопровождало улюлюканье и шипение, ее работе в лабораториях умышленно мешали, ее записи крали и уничтожали, ее учебники куда-то исчезали. Но ничто не смущало Нелл, которая вскоре доказала на занятиях, что у нее есть голова на плечах, а кроме того, ум, знания, способности и опыт. Если во время недели знакомства мужчины факультета думали, что ненавидят ее, эта ненависть не шла ни в какое сравнение с чувствами, которые испытали белые студенты, когда Нелл принялась намеренно высмеивать и унижать их перед профессором Уорреном и остальными преподавателями. Ей доставляло едкое наслаждение отыскивать ошибки в чужих вычислениях, доказывать ошибочность чужих выводов и давать понять, что в отличие от нее ее однокашники не представляют, с какой стороны подойти к паровому двигателю. Но сильнее всего унижало белых студентов явное превосходство китайцев.