Падение титана, или Октябрьский конь. В 2 томах. Книга 1 - читать онлайн книгу. Автор: Колин Маккалоу cтр.№ 201

Тот вернулся в Бононию и там осел в надежде, что Децим себя погубит. Пусть Октавиан и не генерал, но он кое-что понимал в политике и в борьбе за власть. Если Децим не будет разбит, тогда ему уже не выкарабкаться, слишком многое в ситуации против него. Антоний, соединившись с Вентидием, без труда привлечет на свою сторону Планка и Лепида, и в этом случае Децим запросто может счесть за лучшее войти с ним в соглашение. После чего вся эта свора накинется на Октавиана и уничтожит его, порвет на куски. Единственное, на что можно было надеяться, — это на то, что гордость и близорукость не позволят Дециму понять, что отказ присоединиться к Антонию означает его конец.

Как только Марк Эмилий Лепид получил дерзкое письмо Цицерона с советом ни во что не соваться и заниматься делами своей провинции, он со всеми своими легионами подошел к западному берегу реки Родан, границы его Нарбонской провинции. Что бы ни происходило в Риме и в Италийской Галлии, он хотел занять позицию, которая позволяла бы ему продемонстрировать выскочкам вроде Цицерона, что и провинциальные губернаторы могут влиять на ход гражданской войны. В конце концов, это сенат Цицерона объявил Марка Антония врагом, а не сенат Лепида.

Луций Мунаций Планк в Дальней Галлии Длинноволосых еще не решил, чей сенат он будет поддерживать, но внезапно возникшее состояние гражданской войны было для него достаточным поводом, чтобы собрать все свои десять легионов и двинуть их к тому же Родану. Подойдя к Аравсиону, он остановился, и его разведчики доложили, что Лепид с шестью легионами стоит милях в сорока от него.

Лепид послал Планку дружеское письмо, в котором фактически предлагал присоединиться к нему.

Хотя осторожный Планк и знал, что Антоний потерпел поражение под Мутиной, ему ничего не было известно ни о Вентидии, идущем к нему на помощь, ни об отказе Октавиана сотрудничать с Децимом Брутом. Проигнорировав дружеское предложение, он отошел на север и стал ждать.

Тем временем Антоний, достигнув Дертоны, пошел от нее по дороге Эмилия Скавра к берегу Тусканского моря и возле Генуи встретил Вентидия с тремя пиценскими легионами. Они обманули Децима Брута, заставив его искать их на Домициевой дороге в Дальнюю Галлию, а сами пошли вдоль берега. Хитрость сработала. Децим пересек Плаценцию и перевалил через Альпы, оказавшись намного севернее Антония и Вентидия.

А те пошли по прибрежной дороге и остановились в Форуме Юлия, одной из новых колоний Цезаря, куда тот поселял отслуживших свое ветеранов. Лепид, покинув реку Родан, прибыл на противоположный берег местной речушки и разбил временный лагерь. Находясь в непосредственном соседстве друг с другом, обе армии стали брататься — с некоторой помощью двух легатов Антония. Десятый легион Лепида был новонабранным из солдат, которых когда-то в Кампании Антоний подстрекал к мятежу. Они симпатизировали ему, и Антоний чувствовал себя в Форуме Юлия очень вольготно. Лепид смирился с неизбежным, и две армии слились в одну.

Приближалась вторая половина мая, и даже в Форуме Юлия появились слухи, что Гай Кассий начал отвоевывать себе Сирию. Интересно, но не очень-то важно. Перемещения Планка с огромной армией вверх по Родану были гораздо важнее.

Планк вел свои легионы к Антонию, в Форум Юлия, но когда разведчики сообщили, что Лепид уже там, он вдруг запаниковал и ушел на север — к Куларону, откуда послал письмо Дециму Бруту, все еще находившемуся на Домициевой дороге. Получив эту весточку, Децим кинулся к Планку и в начале июня пришел в Куларон.

Там они оба решили соединить свои армии и встать на сторону правящего сената, сената Цицерона. В конце концов, Дециму вернули пакет его прав, а Планка с законного губернаторства никто не снимал. И когда Планк услышал, что палата объявила врагом и Лепида, он не преминул поздравить себя с правильным выбором, очень довольный, что интуиция его не подвела.

Проблема заключалась в том, что Децим очень сильно переменился, потерял свою прежнюю молодцеватость и ту великолепную боеспособность, какой обладал в годы галльской войны. Он не хотел и слышать об уходе из Куларона. В армии много необстрелянных рекрутов, не стоит пока обострять конфронтацию. Четырнадцати легионов для драки с Антонием маловато!

Итак, все приняли политику выжидания, все сомневались в успехе, если дело дойдет до масштабных боев. Это не было идеологическим противостоянием, когда солдаты обеих сторон всем сердцем верят, что правда за ними, так что опасность внезапного нападения не грозила ни тем ни другим.

Однако в начале секстилия баланс сил изменился в пользу Антония. Изменил его Поллион. Он с двумя легионами прибыл из Дальней Испании, чтобы соединиться с Антонием и Лепидом. Поллион ухмылялся: почему бы и нет? Что ему делать в Дальней Испании, когда сенат Цицерона отдал Наше море на откуп Сексту Помпею — ужасная глупость!

— Воистину, — сказал он, грустно качая головой, — они идут от плохого к худшему. Любой, у кого есть хоть капля здравого смысла, понимает, что Рим теперь будет вынужден платить бешеные деньги за перевозку зерна. Для историка моего ранга это неинтересно. Нет, Антоний, я лучше буду писать о тебе. — Он восторженно огляделся по сторонам. — Ты хорошо выбираешь места для своих лагерей! Рыбалка, купание… Приморские Альпы намного лучше Кордубы!

Если Поллиону жизнь предоставляла возможность замечательно проводить время, то для бедного Планка это было не так. Во-первых, его изводило вечное нытье Децима Брута. Во-вторых, тот, пребывая в апатии, отказывался сноситься с сенатом, и ему приходилось писать в Рим самому, объясняя, почему он и Децим не пошли против Антония и Лепида, его собрата по несчастью, тоже inimicus. Он должен был сделать Октавиана своей главной мишенью, винить его за то, что он не остановил Вентидия, и проклинать за отказ отдать все войско.

Как только прибыл Поллион, оба inimici послали Планку приглашение присоединиться к ним. Предоставив Децима Брута его судьбе, Планк с облегчением принял приглашение и направился к Форуму Юлия, где так прекрасно жилось. Но, спускаясь по восточным склонам долины Родана, он не обратил внимания на то, что кругом неестественно сухо и что посевы на этой плодородной земле не пошли еще в колос.

Ужасная депрессия, в которую Децима Брута погрузила смерть Цезаря, вновь охватила его. После ухода Планка он в отчаянии воздел руки к небу, отказываясь от своих полномочий и от обязанности выполнять свой воинский долг. Оставив недоумевающие легионы в Кулароне, Децим с небольшой группой друзей отправился в Македонию — искать пристанища у Марка Брута. Довольно реальный замысел для него, бегло говорившего на многих галльских наречиях и не предвидевшего особых проблем на пути. Стояла середина лета, все альпийские перевалы были открыты, и чем дальше на восток они забирались, тем ниже делались горы и тем легче становилось идти.

Все шло хорошо, пока они не вступили на земли бреннов, обитавших у одноименного перевала, за которым начиналась Италийская Галлия. Эти бренны взяли путников в плен и привели к своему вождю Камилу. Полагая, что Цезарь-завоеватель ненавистен всем галлам, и желая произвести хорошее впечатление на дикарей, один из спутников Децима сообщил вождю, что среди его пленников находится тот самый Децим Брут, который убил великого Цезаря. Но загвоздка была в том, что Цезарь уже стал у галлов фольклорным героем наряду с Верцингеторигом как величайший военачальник.