– А вдруг она начнет ему наши детективные подвиги
расписывать?
– Жди, дожидайся! – расхохоталась Мотька. – В
лучшем случае она нам кивнет. Не до нас ей, подруга.
– Матильда, а какого черта вообще следить за влюбленной
парочкой, которая пришла на балет? Мы с тобой просто чокнулись уже! И Митька
тоже.
– Ты права. Мы все уже, как говорится, готовые для
дурдома. А Митьке скорее всего наши лавры покоя не дают, вот он и решил, что
сестренка – жертва. А разве она на жертву похожа? Гляди, какая веселая,
нарядная! Все, подруга, кончаем с этим делом! Вот, уже второй звонок! Скоро
балет начнется, к чертям собачьим уголовщину. Да здравствует Шекспир!
– И Прокофьев! – добавила я.
Балет и в самом деле целиком захватил нас, хотя особых звезд
в составе исполнителей не было, все больше молодежь, но дивная музыка
Прокофьева и замечательный спектакль заставили нас позабыть о дурацкой истории
с Иришей. Мы просто наслаждались. Иногда у меня мелькала мысль – зачем мы
тратим время на всякую уголовщину, когда можно было бы гораздо чаще бывать в театре,
на концертах…
Однако в антракте мы, не сговариваясь, едва зажегся свет,
посмотрели туда, где сидела Ириша с кавалером. Они поднялись, и мы тоже.
Наверное, это уже инстинкт. Парочка вышла в вестибюль. Только тут я смогла
наконец разглядеть Иришиного спутника. Очень интересное лицо! Немолодое, с
морщинами у глаз. И во всем его облике было что-то романтическое, напоминающее
героев Джека Лондона.
– Наверное, у него кликуха Седой или Серый, –
проговорила мне на ухо Матильда.
– Почему? – удивилась я.
– А у этих уголовников всегда блондины такие клички
носят.
– Мотька, а как насчет Шекспира? – поддразнила я
подругу.
– У Шекспира антракт! – отрезала Мотька.
– Значит, ты все-таки этого типа в чем-то подозреваешь?
– Не знаю, но раз уж мы здесь, лучше поближе
познакомиться.
– Ты что, спятила?
– Да нет, я так, вприглядку! Не забывай все-таки, мы
своими глазами видели ее реакцию на его звонок. Думается мне, это неспроста.
– Да ну тебя, Мотька, у тебя семь пятниц на неделе. То
это просто влюбленная пара, то отделение «Коза ностры».
– Знаешь что, подруга, постой-ка тут, а я поближе к ним
подберусь и послушаю, о чем они говорят.
Не дожидаясь моего ответа, Матильда юркнула в толпу и
протиснулась к объекту наших наблюдений. Вскоре она уже отиралась совсем рядом
с ними, ловко умудряясь не попадаться на глаза Ирише. Я тоже не сводила глаз с
парочки. Они очень оживленно беседовали, Ириша вся сияла, а Седой глядел на нее
ласково и чуть-чуть снисходительно. Но вот он что-то ей сказал, и в ней как
будто выключили свет. Она погасла. Он достал из кармана носовой платок и вытер
лоб. Тут же я заметила, что Матильда мгновенно нагнулась и что-то подобрала с
пола. Интересно! Ни Ириша, ни Седой ничего не заметили. Седой явно в чем-то
убеждал Иришу, и мало-помалу лицо ее прояснялось. Надеюсь, Матильда сумеет хоть
что-то расслышать или хотя бы ухватить суть разговора.
Раздался первый звонок. Седой потушил сигарету, взял Иришу
под руку, и они направились в зал. Тут же ко мне подлетела Мотька.
– Смотри, что я нашла, он из кармана выронил! – И
она протянула мне визитную карточку. На ней значилось: «АО «Марал». Виталий
Павлович Люкин, генеральный директор». И, как полагается, телефон, факс и
адрес. Телефон был указан другой – не тот, что был на определителе. Впрочем,
это вполне естественно.
– Видишь, он не соврал, когда говорил, что звонит
Виталий.
– Но ведь не обязательно, что это его карточка! Скорее
даже не его.
– Почему? – удивилась Мотька.
– Свои визитки обычно не носят по одной в кармане пиджака.
А носят целую пачку или в бумажнике, или в специальном футлярчике, а вот чужую
чью-нибудь запросто могут сунуть в карман.
– Наверное, ты права. Ладно, пошли скорее в зал!
– А о чем они говорили? – на бегу спросила я.
– Потом расскажу.
– Ну, рассказывай скорее! – потребовала я, едва мы
сели на место. Второй акт еще не начинался.
– Понимаешь, сперва он расписывал, какая она красивая и
что она значит для него, а потом вдруг говорит: «Нельзя так долго карать за
один неверный шаг. И уж тем более нельзя слушать, что говорят завистники. Для
меня имеешь значение только ты! И только ты можешь сделать меня счастливым.
Если согласишься, мы отныне будем всегда вместе, даже работать будем вместе».
Но тут раздался звонок, и он ее увел.
– Малоинтересный разговор! Нам здесь, прямо скажем,
ничего не светит.
– Не знаю, не знаю… Печенкой чую, он врет.
– А до конца спектакля твоя печенка подождать не может?
Все-таки не каждый день в Большом бываем…
– Ладно, – хмыкнула Мотька. – После
поговорим.
Когда кончились овации и крики «браво», мы опять как
одержимые протиснулись поближе к нашим подопечным. Казалось бы, обычная
парочка, мало ли чего там навоображал Митя, но вот, поди ж ты, ходим за ними
как приклеенные. Наверное, Мотькина печенка не такая уж дура.
Уже на улице, закуривая сигарету, Седой спросил:
– Не хочешь в «Манхеттен»?
– Куда? – не поняла провинциалка Ириша.
– В ночной клуб.
– Нет, Степушка, мне домой надо, завтра с утра на
курсы… – жалобно проговорила Ириша.
– Ну что же, домой так домой, – неожиданно быстро
согласился Степушка.
Мы с Мотькой переглянулись. Значит, он все-таки не Виталий.
Но зачем же тогда назвался его именем? А Виталий существует на самом деле?
Интересно…
Парочка свернула на Петровку. Мы, конечно же, двинулись за
ними. Но подойти достаточно близко, чтобы слышать, о чем они говорят, не могли.
Внезапно Степушка выскочил на проезжую часть и поднял руку. И сразу же с ним
рядом затормозила машина. Частник. Они сели к нему и укатили.
– Да, за пешими следить, конечно, удобнее, –
глубокомысленно произнесла Матильда.
– Права твоя печенка!
– С чего ты взяла?
– Зачем, если тебя зовут Степаном, называться Виталием?
– Ну, мало ли… Может, ему имя Виталий больше нравится,
а то Степан как-то уж чересчур простонародно звучит…
– Глупости! Степан очень даже красивое имя и совсем не
простонародное. Например, Стива Облонский тоже Степан, а он как-никак князь.
– Твоя правда.
– И потом, визитка какого-то Виталия Люкина, он его
именем и назвался. Надо будет выяснить, что это за Люкин такой и что за фирма у
него.