Дело толстых - читать онлайн книгу. Автор: Оксана Обухова cтр.№ 11

Гольдман тоскливо вздохнул и, очень напомнив Марте розового толстого тюленя, начал медленно подниматься из пены. Протягивая ему полотенце, Домино едва удержалась от желания залепить в трясущуюся, словно студень, щеку увесистую пощечину.

За обедом Гольдман вяло ковырял вилкой приготовленную на пару рыбу и таращился в окно, избегая взгляда Марты.

— Скучно, Боря, без девок и кокса? — не удержалась Домино.

Гольдман дернулся, как от удара, пристально посмотрел в глаза Марты и поднял бокал с сухим белым вином:

— Марта. Я хочу дать тебе обещание. Никогда, поверь, никогда я не притронусь к кокаину. Пить буду только вино. И с этой минуты ты — единственная женщина в моей жизни. Кроме мамы, естественно.

Дотянувшись до бокала Марты, Гольдман осторожно чокнулся и выпил вино одним глотком.

Марта свое только пригубила.

Весь день, вечер и ночь субботы, все воскресенье напролет Борис Аркадьевич был тих, нежен и послушен. Марта голубем, заботливо порхала вокруг и демонстративно собирала сумку «с вещами на выход». «Может пригодиться, Боренька», — печально говорил «добрый ангел», и Бориса Аркадьевича разбивал временный паралич. Один взгляд на приготовленную сумку — и господин Гольдман лишался голоса, движения и желания жить.

Утром в понедельник Боря и Марта вместе поехали на работу. Два милых, ласковых супруга.

Гудовин приехал в офис после обеда. Еще в субботу Марта позвонила ему и Ляле и дала отбой тревоги.

Плотно прикрыв дверь, Гудвин вошел в кабинет референта, уселся в кресло и, закинув одну ногу на другую, достал записную книжку.

— Девчонку зовут Кудрявцева Ольга Владимировна, — сказал, покачивая начищенным ботинком.

«Рано ты, Вова, расслабился», — подумала Домино и буркнула:

— Браво. Поменяли одну Ольгу на другую…

Гудовин крякнул, поменял позу и продолжил:

— Место жительства известно. Учится в медицинском на втором курсе. Живет вдвоем с матерью. Есть еще сестра, но она переехала к мужу в Мурманск. В деревне у Кудрявцевых дача. Ольга ездила туда полить-прополоть.

— На даче кто-нибудь живет?

— Нет.

— Это хорошо. Значит, никто не провожал, в окно не выглядывал и не видел, в какую машину девчонка усаживается. Но могли быть соседи…

— Далеко, деревьев много, — перебил Гудвин. — Наших лиц видеть не могли, если только машину.

— Мою, — вставила Домино.

Не обращая внимания на укол, Гудвин продолжил:

— Мать сейчас в отъезде. Лечится где-то в санатории.

— Откуда информация?

— Обижаешь, Домино, — оскалился Вова, — не фраера работали. Лучше скажи, что дальше делать будем?

Домино прикурила от своей зажигалки, выпустила дым и произнесла:

— Борю надо дожать. О том, что девчонка не пошла в милицию, пока молчим. Возьми у Бори деньги на подмазку ментов и девчонки и езжай выкупать ствол.

— А если она его сбросила?

— Может, и сбросила. Но вряд ли.

— Почему это?

— А она его, Вова, теперь под подушкой держать будет, — усмехнулась Марта. — Или у входной двери на тумбочке. Так что езжай к ней… или нет. Лучше пошли кого-нибудь. Ты у нее неприятные воспоминания вызовешь. Не торгуйся. Дай, сколько потребует. Деньги не твои. И, Вова, умоляю — жми Борю! Сейчас иди к нему и такого страху нагони, чтоб плакал!

— Может, все-таки моего мента подключим? Как хотели. Если Боря в кабинет попадет, вмиг расклеится.

— Нет, Вова. Все слишком сложно, запутанно, может не выгореть.

— А если рискнуть? Заявы все равно нет… Пусть старлей его попугает.

— Нет. Теперь без адвоката Боря в ментуру не пойдет. — Домино глубоко затянулась. — А адвоката на порожняк не возьмешь. Одно дело — моя московская бикса скулит и жалится, другое — полная лажа без потерпевшей.

— А как же ты раньше с адвокатом хотела? — удивился Гудвин. Сам он о такой «мелочи» даже не подумал.

— То, Вова, было раньше, — заметила Домино. — Теперь Боря подготовился сам. Он уже с нашим Фельдманом советовался, просил спеца по уголовным делам найти.

— Н-да, лажа, — крякнул Вова. — Кстати, не такой Боря лох. Он уже мне задание дал — выяснить, была ли девчонка в ментуре.

— Ну, и что ты?

— Сказал, до вечера выясню.

— Тяни, Вова, тяни! Нельзя его сейчас упускать! И так облажались.

— Знаю, — твердо произнес Гудвин. — Сейчас пойду к Борику, возьму его тепленьким и расскажу, как в «хате» себя вести. Пусть послушает. — И усмехнулся: — Вдруг пригодится?

Через час после ухода Гудовина в кабинет Марты буквально вполз Борис Аркадьевич. Чудом не промахнувшись мимо стула, он сел и запричитал:

— Боже, Марта! В тюрьме я не выдержу… это какой-то ужас!! Чтобы я еще раз… когда-нибудь… напился!!

В тот же вечер, за ужином в ресторане, Борис Аркадьевич надрался как свинья. Гудовин сообщил ему, что потерпевшая не обратилась в милицию, и Гольдман ушел в дикий, черный загул. Совершенно невменяемый, он приехал к Марте и, давясь хохотом, показал фигу:

— Все, Марта, все! Эта дура не пошла в милицию! — и, рухнув на диван, заголосил: — Виват, виват, Россия!! Страна беззакония и произвола! — Пьяный и мерзкий, он схватил Домино за руки и рывком усадил себе на колени.

Опешившая женщина даже не сопротивлялась, когда сильные пальцы начали мять ее тело. Перемена в Борисе была столь разительной, что сосредоточиться Домино не успела. Только стонала тихо.

Снимая стресс, Гольдман, конечно, выпил много, но такой буйной, неуправляемой реакции Марта не ожидала. Он просил налить еще, хохотал и посылал проклятия; фига стала любимой комбинацией толстых пальцев…

Раздавленная и униженная, Марта выдержала прощальный мокрый поцелуй и, стоя у окна, наблюдала, как по-барски вальяжный и нетрезвый любовник усаживается в такси. «Продолжать поехал, сволочь», — догадалась Марта. В ярости схватила с подоконника вазу и грохнула об пол.

Добыча ускользнула. Уехала в такси. Исчезла в ночи. Послала жирную фигу. И провернуть еще раз подобную комбинацию не удастся никогда. Боря протрезвеет, очнется и станет осторожным до подозрительности. Близко к непроверенной шалаве не подойдет.

Ломая тапками осколки вазы, Марта подошла к телефону и набрала сотовый номер Гудвина.

— Ты где?! — прорычала она.

— Девку у дома караулю, — отчитался Вова. — Нет ее нигде.

— Быстро ко мне, — приказала Домино и оборвала связь.

Ей казалось, что еще чуть-чуть — и тело лопнет от напора пещерной, звериной злобы. Ярость клокотала в горле, рвала ушные перепонки, мешала жить, дышать и думать. «Свинья! Жирная, потная свинья! — бесцельно билось в висках. — Уничтожу, тварь!! Размажу по асфальту! На ленточки порежу…» Вторая ваза сорвалась со стола и грохнулась о стену. Домино хотелось громить, крушить, вопить и резать. Когда Гудвин добрался до квартиры Марты, она встретила его совершенно обезумевшей.