Врата судьбы - читать онлайн книгу. Автор: Агата Кристи cтр.№ 8

Они подошли к боковой калитке церкви, которая вела на кладбище. Ганнибал, который обладал поразительной способностью меняться в росте, превращаясь, когда это было необходимо, из широкоплечего, излишне упитанного пса в тонкую черную нитку, без малейшего труда проскользнул между прутьями калитки.

– Назад, Ганнибал! – позвал Томми. – На кладбище собакам не разрешается.

Ответом Ганнибала, если бы перевести его на человеческий язык, было бы: «А я уже на кладбище, хозяин». Он весело носился среди могил, словно его привели гулять в удивительно приятный сад.

– Паршивый пес! – возмутился Томми.

Он открыл калитку и попытался поймать Ганнибала, держа наготове поводок. Ганнибал был уже в дальнем конце кладбища и пытался проникнуть в церковь, дверь в которую была слегка приоткрыта. Томми, однако, подоспел вовремя и пристегнул поводок. Ганнибал посмотрел на него, всем своим видом показывая, что так и было задумано с самого начала. «Берешь меня на поводок, хозяин? Это для меня большая честь. Показывает, что я очень ценная собака», – мысленно говорил он, усиленно виляя хвостом. Поскольку вокруг не было никого, кто мог бы воспрепятствовать Ганнибалу прогуливаться по кладбищу – ведь хозяин крепко держал его на прочном кожаном поводке, – Томми прошелся по дорожкам между могил с той же самой целью, с которой накануне сюда приходила Таппенс.

Прежде всего он осмотрел старый замшелый камень, который находился практически рядом с боковой дверью, ведущей в церковь. Ему показалось, что это самый старый памятник на кладбище. Там имелось несколько памятников, на которых значились даты, начинающиеся «18…». На одном из них, однако, взгляд Томми задержался немного дольше.

– Странно, – сказал он. – Чертовски странно.

Ганнибал поднял морду и посмотрел на хозяина. Эти слова были ему непонятны. На этой могиле он не увидел ничего, что могло бы заинтересовать собаку. Поэтому он уселся на землю и с любопытством уставился на Томми.

Таппенс была приятно удивлена, обнаружив, что бронзовая лампа, которая казалась им с Томми такой безобразной, была встречена с большим энтузиазмом.

– Как это мило с вашей стороны, миссис Бересфорд, привезти нам такую прекрасную вещь. Интересно. Очень интересно. Вы, наверное, приобрели ее за границей, во время одного из своих путешествий?

– Вы правы. Мы купили ее в Египте, – сказала Таппенс.

Она была совсем не уверена, что это именно так, ведь прошло уже лет восемь или десять и было нелегко вспомнить, где именно они ее купили. Это могло быть и в Дамаске, думала она, однако с таким же успехом ее могли купить в Багдаде или в Тегеране. Но Египет, поскольку Египет был нынче у всех на устах, будет гораздо интереснее. Помимо всего прочего, у этой лампы был вполне египетский вид. Совершенно ясно: в то время, когда она была изготовлена, независимо от того, в какой стране это происходило, было модно копировать египетские произведения искусства.

– Дело в том, – сказала она, – что для нашего дома она слишком громоздка, вот мы и решили…

– О, мы, конечно, должны разыграть ее в лотерею, – сказала мисс Литтл.

Мисс Литтл заправляла здесь всеми делами. У нее в приходе было даже прозвище: Кладезь, потому, наверное, что ей было известно все, что творится в приходе, она знала все новости и охотно ими делилась со всеми без исключения. Звали ее Дороти, однако все называли ее Дотти.

– Я надеюсь, вы будете присутствовать на распродаже, миссис Бересфорд?

Таппенс уверила ее, что непременно приедет.

– Так хочется что-нибудь купить, просто не могу дождаться.

– Я ужасно рада, что вы так настроены.

– Мне кажется, на редкость удачно придумано, – сказала Таппенс. – Я имею в виду идею «Белого слона». Ведь это же так верно, разве не правда? То, что для одного – белый слон, то есть вещь ненужная или нежелаемая в домашнем обиходе, для другого может оказаться бесценным сокровищем.

– Ах, мы непременно должны рассказать об этом викарию, – сказала мисс Прайс-Ридли, костлявая чопорная дама с полным ртом зубов. – Я уверена, это его очень позабавит.

– Вот, например, этот тазик для умывания из папье-маше, – сказала Таппенс, беря в руки вышеназванный предмет.

– Неужели вы действительно думаете, что его кто-нибудь купит?

– Я сама его куплю, если он еще будет продаваться, когда я завтра сюда приеду, – сказала Таппенс.

– Но ведь теперь существуют такие хорошенькие тазики из пластмассы.

– Я не очень-то люблю пластмассу, – сказала Таппенс. – А этот тазик из папье-маше, который вы собираетесь продавать, – настоящая, добротная вещь. В нем можно мыть посуду, даже если наложить в него целую гору чашек и блюдец. А вот еще старинный консервный нож с бычьей головой. Теперь такого нигде не сыщешь.

– Но ведь им так трудно открывать банки. Разве не лучше те, которые просто включаются в электрическую розетку?

Они еще немного побеседовали на такие же темы, а потом Таппенс спросила, чем она могла бы быть полезной.

– Ах, дорогая миссис Бересфорд, не могли бы вы красиво разложить антикварные вещицы, которые у нас имеются? Я уверена, что у вас поистине изысканный вкус.

– Вы сильно преувеличиваете, – возразила Таппенс, – но я с удовольствием попробую оформить этот уголок. Только если вам не понравится, скажите мне сразу, – добавила она.

– Как приятно, что кто-то еще согласился нам помочь. К тому же мы рады с вами познакомиться. Вы, наверное, уже окончательно устроились в новом доме?

– Давно бы, собственно, пора покончить с этим, – сказала Таппенс, – однако боюсь, что до этого еще далеко. Так трудно иметь дело с электриками, столярами и со всеми остальными рабочими. Они никак не могут завершить работу, возвращаются снова и снова.

Возникла небольшая дискуссия среди находившихся поблизости женщин; одни защищали электриков, другие – представителей газовой компании.

– Хуже всего эти газовщики, – твердо заявила мисс Литтл. – Ведь им приходится приезжать из Лоуэр-Стенфорда. А электрикам – всего лишь из Уэлбенка.

Появление викария, который прибыл, чтобы вдохновить и ободрить устроительниц распродажи, положило конец этим спорам. Он, кроме того, выразил живейшее удовольствие от знакомства с новой прихожанкой, миссис Бересфорд.

– Нам все про вас известно, – сказал он. – Все решительно. Про вас и вашего мужа. На днях мне довелось услышать о вас много интересного. Как много увлекательного было, наверное, в вашей жизни. Говорить об этом, вероятно, не положено, вот я и не буду. Речь идет о последней войне. Какие удивительные подвиги вы совершили, вы и ваш муж!