Нечисть, или Тайна старинной шкатулки - читать онлайн книгу. Автор: Диана Бош cтр.№ 6

— Муж сильно пил?

— Нет, не очень. Но из протеста да мне в отместку запросто мог бог знает где полночи проторчать. Так что я дружков его в дом потом пускать стала. Но до конца так и не смирилась. Научила себя просто меньше внимания на все это обращать, дескать: пришли, посидели, ушли. Так вот, с Олежкой и теми парнями у меня почему-то такая же ассоциация возникла. Подумала, они его догнали, чтоб в гости набиться. От окна отошла, противно чего-то стало. А потом опять глянула — а они бьют его! Я хотела раму открыть да покричать им, но не успела. Пока возилась, они убежали.

— Сколько времени, по-вашему, прошло с того момента, как вы снова посмотрели в окно?

Старушка задумалась.

— Минуты три, наверное. Или пять. Не могу точно сказать, мне сейчас стало трудно ориентироваться во времени. Но я успела кастрюлю из-под гороха помыть, сковородку и две тарелки. Ну а на душе-то неспокойно, дай, думаю, с Олежкой поговорю. Зачем ему такие дружки? Пошла к двери, вышла в подъезд, а мне навстречу сосед идет, Степанов Гена. Посмотрел на меня как-то странно, а потом тихо так и говорит: «Олега убили». У меня и обмерло все внутри.

— Описать нападавших сможете?

— Нет, что ты, деточка! Я ж их только из окна, да и то в темноте видала. Куда мне. Вот только рост могу назвать. Среднего роста двое из них, один коренастый, второй щуплый. А один высокий и крепкий, такой, как шкаф.

— Что они делали, когда возле подъезда стояли?

— Да леший их знает. Одно время курили, видала. На месте топтались, чай, не май месяц, зима на дворе. Позамерзали.

— В руках было что-нибудь у них?

Бабуля задумалась ненадолго, потом сокрушенно покачала головой.

— Не помню я. Кажется, у двоих ничего не было. А у третьего что-то такое было в руках.

— Что именно? Палка, бита, дубина?

— А что такое бита, напомни мне, деточка.

Есия достала мобильный телефон и нашла в Интернете картинку биты.

— Вот, смотрите.

— Да, похоже… Но точно не скажу: бог их знает, что там у них в руках было, — с сомнением покачала головой Лидия Яковлевна. — Может, и биты… а может, и палки… А может, и еще что… Вон у соседа монтировкой заднее стекло автомобиля разбили едва ли не на глазах у него. А за что? Да за то, что машина не так стояла. Совсем люди озверели: как что не по ним, так и давай кулаками махать. Хотя и сосед хорош. Уж сколько раз я его предупреждала: Коля, не ставь так машину, мешаешь всем! Как загородит тротуар — ни пройти, ни проехать.

Чайник закипел, и Лидия Яковлевна вскочила, чтобы снять его с плиты.

— Вам покрепче заварку или послабее? — спросила она, доставая из шкафа белую чашку с сиреневым ободком.

— Покрепче, пожалуйста. А что, монтировкой стекло разбивал кто-то из тех, кто напал на Олега?

— Так я не видала, я же только со слов Николая все знаю. Вот печенье берите, сама пекла.

— Я на диете.

— Творожное. От него не растолстеете. Хотя вы, товарищ следователь, и так тощая, куда вам еще и на диете сидеть?!

— Спасибо за комплимент, Лидия Яковлевна. Мне бы с вашим Николаем поговорить. Фамилию его подскажете?

— Иванников. На четвертом этаже живет, квартира точно как у меня расположена.

Есия взяла печенье и, откусив, пожалела об этом. Корицы Лидия Яковлевна не пожалела, но именно корицу в выпечке Есия не любила больше всего. Другое дело с птицей: там корица придавала мясу пикантность.

— Лидия Яковлевна, может быть, вы слышали разговоры какие-нибудь? К примеру, должен был кому-то Олег Крайнев или обидел сильно кого?

— Ничего такого не знаю. Парень как парень.

— А как можете охарактеризовать Олега, каким он человеком был?

— Всегда здоровался. Улыбался. Никогда мрачный не пройдет. И я ему в ответ тоже всегда улыбалась. А больше-то я о нем и не знаю ничего.

— Жил Олег с кем?

— С женой. У них двухкомнатная квартира.

— Своя или снимают?

— Своя. Бабушка Лены, жены Олега, все внучке оставила. Тамара Макаровна, царствие ей небесное, святая женщина была. — Лидия Яковлевна смахнула с левой щеки слезу. — Дружили мы с ней. Она часто ко мне в гости заходила да успехами детей хвасталась. Хорошая семья у нее была. Старшая дочка отличное образование получила, замуж за дипломата вышла. И младшей, Лене, тоже прочили хорошую карьеру, девочка способная была. В институт поступила играючи, а потом вдруг взяла да и бросила учебу. И за Олега замуж вышла.

— Не нравился он родне жены?

— Недолюбливали они его. Если бы не Тамара Макаровна, им бы долго еще на квартиру копить пришлось. Месяца за два до смерти Тамарочка квартиру на Леночку переписала и к себе молодых жить взяла.

— Давно умерла ваша соседка?

— Года два назад, в июле. Да, точно, тогда еще жуткая жара была и леса горели. Тамары когда не стало, все очень переживали. Лена плакала и говорила, что с похоронами нужно поторопиться, потому что невозможно по такой жаре долго в квартире тело держать. Запах, дескать, пойдет. И вот представляете, только Леночка с Олегом забрали тело Макаровны из морга, как сразу полил сильный дождь и резко похолодало…

— Не знаете, Лена Крайнева сейчас дома? У вас лифт не работает, а подниматься на десятый этаж пешком очень не хочется.

— Дома она, дома. Видела я, как Лена из магазина шла, из «Пятерочки», что рядом. — Она на мгновение задумалась, а потом с сомнением произнесла: — Может, и выходила потом куда из дому, да я не заметила…

— Спасибо, Лидия Яковлевна. Если позволите, я к вам еще попозже зайду. Возможно, возникнут вопросы. Вот моя визитка. Пожалуйста, если что-то вспомните, позвоните мне.

— Конечно, дочка, — радостно закивала старушка, — обязательно приходи. Я всегда буду рада.

Есия вышла в подъезд и посмотрела на часы. Если долго не засиживаться у Елены Крайневой, можно успеть опросить молодую вдову до обеденного перерыва. Чай, которым ее угощала Лидия Яковлевна, оказался до невозможности жидким.

Сознание возвращалось медленно. Назойливый голос что-то твердил и твердил, а Герман слушал и не слышал, досадливо ожидая, когда же голос заткнется. Он ощущал себя школяром на уроке богословия, где священник нудно вещает прописные истины. Уж много лет как гимназию окончил, а все иногда дрожь пробирает. На этой мысли Герман погрузился в глухую темноту, а когда снова очнулся, показалось, что прошла вечность, но голос по-прежнему что-то бубнил. Сосредоточиться не получалось. Почему-то сегодня Герману все давалось с трудом. Вот раньше, к примеру, чутье не подводило: Герман всегда точно знал, сколько натикало времени. Помнится, в гимназии первым на перемену выскакивал. А почему? Да потому что успевал чернильницу, пенал и тетрадки заранее в ранец сложить. И ведь ни разу не поймали! Лишь однажды преподаватель словесности открыл было рот, чтоб отчитать Германа за поспешность, да тут же звонок с урока и прозвенел.