Садовник для дьявола - читать онлайн книгу. Автор: Оксана Обухова cтр.№ 19

Вера Анатольевна согласилась. И разговаривать с ней бабе Наде было легче, чем со старинной подругой.

Архитекторская вдова спокойно выслушала курьезное заявление от имени души Александра Сергеевича в интерпретации Надежды Губкиной, нисколько не коснулась больше темы спиритизма, серьезно поглядела той в глаза:

– Вы думаете, мне стоит уехать из дома?

Надежда Прохоровна весомо мотнула подбородком.

Ох, как она недооценила проницательность вдовы! Вера Анатольевна мгновенно поняла: совет от духа прозвучал завязкой в разговоре, к коему ее гостья не знала, как приступить.

– Вы не хотите меня чем-то пугать? Вас что-то беспокоит?

Надежда Прохоровна промолчала и на этот раз. Лишь плечами невразумительно пожала.

– Хорошо. Я в самом деле давно собиралась лечь на обследование, но не люблю больниц, тянула. А относительно вашего пребывания. – задумалась Кузнецова. – Давайте скажем моим родным, что у вас дома ремонт, запах краски и на время моего отсутствия вы останетесь здесь? Годится?

Годится. О том, как объяснить свое житье-бытье в чужом доме в отсутствие «школьной подружки», Надежда Прохоровна как-то не подумала: в кругах, близких бывшей крановщице, если уж приглашали погостить, то ждали, пока гость сам восвояси не соберется. Но тут, видать, порядки другие.

А перед Софой, пожалуй, надо извиниться. И впредь не накручивать на пустом месте всяческих нелепиц, не изображать перед умным человеком не пойми чего.

Доверять надо, Надя, человеческим мозгам! Доверять. А то загордилась, понимаешь ли, недавними успехами, как будто одна умная голова по Москве осталась.

Софу глупо выставила.

Да-а-а, век живи и век учись!

* * *

К сообщению о том, что Вера Анатольевна ложится в больницу, в семье отнеслись по-разному. Павлу она сообщила об этом уже на работу по телефону, Катарина всего лишь удивленно вскинула аккуратные брови, Елена обрадовалась:

– Наконец-то! Давно пора. Уход, конечно, уходом, а новые рекомендации по лечению никогда не будут лишними. Я все же фельдшер, а не врач.

Но удивилась, когда узнала, что свекровь ложится не в знакомую лечебницу, а «совершенно непонятно к кому».

Серафима отреагировала на известие весьма своеобразно. Выслушала бабушку и пробурчала, что «сама с удовольствием смылась бы из этого сумасшедшего дома недельки на две».

Вот и весь сказ. Ни на чьем лице Надежда Прохоровна не заметила и тени сожаления – Вера Анатольевна почему-то не переломала кости, улетая с крыльца, живая и здоровая уезжает подлечиться. То есть становится недостижима для возможного убийцы. Все приняли ее отъезд как должное.

Только вот обычного чаепития под яблонями не случилось. И даже днем, когда Надежда Прохоровна вернулась из больницы доктора Матвеева, вся территория как будто вымерла: Катарина и Елена разъехались по делам – одна к косметологу, другая в химчистку – и пропадали в городе до самого вечера. Серафима уговорила мачеху разрешить ей поход в театр. Павел вообще вернулся ближе к ночи.

Расследование застопорилось. Надежде Прохоровне удалось только с Лидой и Васей немного поболтать.

И пока разговор касался исключительно семьи Игнатенко, приехавшей на лето в Подмосковье, беседа шла легко и просто.

– У нас двое детей, – порхая по кухне, убирая за ушедшим Васей пустые тарелки, говорила Лидия, – девчонки скучают. Вот и решили их с бабушкой поближе привезти хотя бы на три месяца. У молочницы Светланы дом большой – мы давно с ней подружились, – она всегда на лето дачников пускала.

Невысокая полнотелая хохлушка легко перекатывалась от мойки до холодильника, от холодильника до кухонной плиты: все в ее руках мелькало, порхало, летало – тесто месилось, котлеты рубились. На тарелке перед гостьей лежали пышные ватрушки.

Но когда Надежда Прохоровна коснулась темы недавнего увольнения, все добродушие слетело с Лиды мигом:

– Какие мы воры, а?! – упирая кулаки в крутые бока, раскипятилась повариха. – Мы в жизни копейки чужой не взяли! Работаем тут три года. Я за одну зарплату два дома убираю! У Веры Анатольевны.

– Да? – удивленно перебила баба Надя. – А я подумала, никто там не убирает – столько пыли в шкафах.

– Это в шкафах! И то – сейчас! Пока статуэтка из-за Тоси не кокнулась. А раньше я и пылесосила, и влажную уборку делала, и посуду эту чертову перетирала. И все за одну зарплату!

– Так, поди, не маленькую, – резонно заметила Надежда Прохоровна.

– А вот не надо чужих денег считать, – нависнув над бабой Надей, блестя разозленными карими глазами, прошипела Лидия.

По какой-то причине она отнеслась к гостье Веры Анатольевны совсем по-свойски. Видать, простонародным чутьем родную рабочую кость учуяла и особенно не церемонилась. Не манерничала.

– А чего же вас, таких хороших, в одночасье за порог выставили? – тоже не стала чиниться Надежда Прохоровна, забила вопрос прямиком в крутой украинский лоб. – Неужто только по одному лишь подозрению?

– А это надо у Катьки спросить – какая ей шлея под хвост попала? – История с увольнением, обвинения в воровстве и вправду задевали Лиду за живое. Даже слеза на карем глазу блеснула. – Три года было все чин чином, никогда счетов из магазинов не проверяла и тут – взбесилась!

– Вот прямо так – взбесилась? – добавив сочувственного недоумения в голос, показывая трудовую солидарность, спросила баба Надя.

– Вот так сразу! В один день! Даже времени собраться толком не дала. Мы половину вещей тут оставили.

«Так уж и половину? – про себя подумала Надежда Прохоровна. – За половиной вы бы через день явились, а не спустя почти что три недели.» Но вслух сказала:

– Ой-ой-ой.

– И я о том же, – повелась на сочувствие повариха, села рядом на табурет. – Все было тихо-мирно. Нет, ну бывало, конечно, не без этого. Но чтобы так – вон, и все! – такого никогда. С Верой Анатольевной, с ее статуэтками больше мороки было. А чтобы с Катей – никогда. Ей главное – порядок, чтоб все красиво, как в ресторане. А я-то в ресторане пятнадцать лет проработала, умею преподать. Вася так вообще – любимчик. И машину, если надо там помыть, колеса подкачать, масло проверить. Никогда никому не отказывал. В этом году, когда Симку прав лишили, он даже ее на занятия возил.

– А за что Серафиму прав лишили?

– А за что обычно прав лишают, – многозначительно ухмыльнулась Лида. – Пьяная за руль села. Да не в первый раз.

Надежда Прохоровна давно заметила за людьми, подобными Лидии, одно интересное свойство: когда их начинают в чем-то обвинять, те действуют как в поговорке «сам дурак!». Чернят всех вокруг: мол, каждый тут не без греха.

И потому, раздраконив «несправедливо обиженную трудящуюся женщину», вполне рассчитывала на откровения подобного рода. Спросила: