Талтос - читать онлайн книгу. Автор: Энн Райс cтр.№ 102

Глаза Гордона блестели.

Эш ничего не ответил. На этот раз воцарилось каменное молчание. Что-то снова изменилось в лице Эша. Была ли это непреодолимая ненависть к Гордону?

Гордон сразу же возобновил свой рассказ. Плечи его ссутулились, руки нервно подергивались.

– Я испытал бурный восторг, когда прочел, что святой Эшлер был существом гигантского роста, примерно семи футов, что святой Эшлер происходил из языческой расы, которую сам же и помог истребить…

– Вы глубоко изучили эту тему, – спокойно проговорил Эш. – Как вам удалось связать этот вопрос с мэйфейрскими ведьмами? Почему должны были умирать люди?

– Сейчас объясню, – терпеливо отозвался Гордон. – Но, может быть, вы выполните еще одну просьбу человека, которому предписано умереть?

– Возможно, нет, – сказал Эш, – но в чем она состоит?

– Скажите мне, известны ли вам эти сказания, сохранились ли у вас воспоминания об этих ранних временах?

Эш жестом указал Гордону, что тот может продолжать.

– Ах, вы жестоки, друг мой, – пробормотал Гордон.

Эш крайне разгневался. Это можно было легко заметить. Его густые черные волосы и гладкие губы создавали еще более угрожающее впечатление. Эш был подобен ангелу, сдерживающему свой гнев. Он ничего не ответил на слова Гордона.

– Вы принесли эти сказания Тессе? – спросила Роуан.

– Да.

Гордон оторвал взгляд от Эша и перевел на нее. Легкая фальшивая улыбка играла у него на губах, словно говоря: «А теперь мы ответим на вопрос этой прелестной леди, сидящей в первом ряду».

– Я действительно принес это сказание домой Тессе, во время ужина, как обычно, и рассказал ей о том, что прочел. Представляете, жизнеописание этого святого оказалось ей известным! Эшлер, один из людей ее племени, великий вождь, король среди них, обратившийся в христианство, предал интересы своего народа. Я торжествовал победу. Теперь у меня было это имя и я мог проследить его историю.

На следующее утро я вернулся к архивам и засел за трудную работу, а затем, затем… Я сделал открытие величайшей важности, то, за которое другие ученые из Тала-маски пожертвовали бы всем на свете, если бы только узнали о нем.

Он помолчал, переводя взгляд по очереди на всех присутствовавших и, наконец, даже на Юрия; его улыбка преисполнилась гордости.

– Это была книга, свод законов на пергаменте. За всю долгую жизнь ученого я не встречал ничего подобного! И даже мечтать не мог, что увижу имя святого Эшлера, вырезанное на крышке деревянной коробки, которая содержала эти документы. Святой Эшлер… Имя святого бросилось мне в глаза сквозь пыль и тени, когда я с электрическим фонарем двигался вдоль полок.

Повисла долгая пауза.

– А пониже этого имени, – продолжил наконец Гордон, снова разглядывая всех по очереди, словно увеличивая драматический эффект, – руническими письменами были выведены слова: «История Талтоса Британии», а на латыни: «Гиганты на Земле!» Как подтвердила Тесса в ту же самую ночь одним лишь кивком головы, я напал на ключевое слово. «Талтос. Это то, кем мы являемся», – добавила она. Я сразу же покинул башню и поехал обратно в Обитель. Спустился в подвал. Другие документы я изучал только там. В библиотеке или в других местах – где приходилось. Разве когда-либо такое исследование привлекало чье-то внимание? Но этим я должен был владеть единолично.

Он поднялся, опершись о стол костяшками пальцев, и взглянул на Эша, будто тот собирался остановить его. Лицо Эша омрачилось, какое-то едва уловимое изменение придало ему исключительно холодное выражение.

Гордон прислонился к стене, повернулся, а затем направился прямо к просторному резному шкафу, стоявшему напротив, и вынул оттуда большую прямоугольную коробку.

Эш спокойно смотрел на него, не опасаясь попытки к побегу, уверенный в том, что сможет поймать Гордона, если тот побежит к лестнице.

Теперь Эш не сводил взгляда с коробки, пока Гордон ставил ее на стол перед ними. Казалось, в душе великана нарастала какая-то тревога, ощущение, будто что-то случится.

Господь Всемогущий, документ ведь подлинный, думал Юрий.

– Смотрите! – Пальцы Гордона покоились на промасленном дереве, словно оно было священным. – Святой Эшлер, – сказал он. И снова перевел остальной текст. – А как вы думаете, что находится в этой коробке? Что бы вы предположили?

– Кончайте с этим, пожалуйста, Гордон, – сказал Майкл, бросив острый взгляд в сторону Эша.

– Я готов! – шепотом заявил Гордон и затем, открыв коробку, вытащил из нее громадную книгу в твердом кожаном переплете и положил ее на стол перед собой, оттолкнув коробку в сторону.

Он поспешно поднял крышку переплета, и перед ними открылась титульная страница на пергаменте, великолепно расцвеченная красным, золотым и синим. Крошечные миниатюры были вкраплены в латинский текст. Он осторожно перевернул страницу. Юрий увидел текст, по красоте превосходящий предыдущий, и иллюстрации еще мельче, красоту которых можно было исследовать только с помощью увеличительного стекла.

– Созерцайте, ибо никогда в своей жизни вы не видели ничего подобного этому документу. Ведь он был написан рукой самого святого.

Это история Талтоса с самого начала, история уничтоженной расы и его собственное признание, что он сам – священник, чудотворец, святой, если хотите, – не человек, но один из исчезнувших гигантов. В своем обращении к самому святому Колумбе – великому миссионеру пиктов, [20] аббату и основателю кельтского монастыря на острове Айона, он утверждает, что Талтосы вовсе не монстры, но созданные Богом существа с бессмертными душами, которые разделяют веру в христианскую добродетель. Это ли не великолепно?!

Неожиданно Эш вскочил и выхватил книгу из рук растерявшегося Гордона.

Гордон, замерший от ужаса, стоял возле стула, а Эш возвышался над ним.

Остальные медленно поднимались на ноги. Когда человек в таком гневе, каждый должен уважать его гнев или, по крайней мере, признавать его, подумал Юрий. Они стояли, спокойно глядя на Эша, а тот продолжал с яростью смотреть на Гордона, словно собирался немедленно убить его.

Вид обычно мягкого лица Эша, сейчас обезображенного яростью, был ужасен. Так выглядят ангелы, подумал Юрий, когда появляются с пламенеющими мечами.

Выражение лица Гордона медленно менялось от оскорбленного до объятого всепоглощающим ужасом.