– О чем ты? – спросил он с несчастным видом. – Что
ты имеешь в виду?
– У меня страница из ее дневника, – сказала
Меррик. – У меня есть кукла, которую она сохранила, хотя могла бы
выбросить. Но ты оставил у себя что-то еще.
– Я не могу это отдать. – Нахмурив темные брови, Луи
достал из кармана маленький дагерротип в картонном футляре. – Не могу
допустить, чтобы это погибло, не могу, – прошептал он.
– Ты полагаешь, что будешь по-прежнему дорожить этими
реликвиями после всего, что случится? – спросила Меррик, стараясь его
успокоить. – Или думаешь, что наше колдовство не принесет результата?
– Не знаю, – признался он. – Знаю только, что не
хочу лишиться этой вещи. – Он щелкнул крошечным замочком, открыл футляр и
долго смотрел на портрет, пока, видимо, хватало сил его видеть, а потом опустил
веки.
– Отдай портрет для моего алтаря, – попросила
Меррик. – Обещаю, он останется цел.
Луи не шевельнулся и молча позволил ей взять снимок. Я
внимательно наблюдал за Меррик. Ее поразило это старое изображение вампира,
запечатленное навеки на хрупком посеребренном стекле.
– Ты не находишь, что она была прелестна? – спросил
Луи.
– Она была разной, – ответила Меррик.
Она захлопнула футляр, но не защелкнула маленькую золотую
пряжку и положила дагерротип на колени рядом с куклой и вырванной из дневника
страницей, а потом обеими руками снова потянулась к правой руке Луи, раскрыла и
поднесла к свету его ладонь. Увиденное заставило ее тихо охнуть.
– Никогда не видела такой линии жизни, – прошептала
Меррик. – Только взгляни – глубокая и бесконечная. – Она принялась
рассматривать его ладонь под разными углами. – Все мелкие линии
давным-давно исчезли, а эта, главная, продолжается.
– Я могу умереть, – возразил он негромко, но с вызовом.
И печально добавил: – Знаю, что могу. Я умру, когда наберусь смелости. Мои
глаза навсегда закроются, как у всех смертных, живших в мое время.
Меррик ничего не сказала, продолжая разглядывать открытую
ладонь. Потом она ощупала ее, явно восхищаясь шелковистой кожей.
– Я вижу три большие любви, – прошептала она, словно
нуждаясь в его разрешении произнести это вслух. – Три глубокие любви за
все это время. Лестат? Да. Клодия? Несомненно. Но кто третий? Можешь сказать?
Он смешался, глядя на нее и не находя сил для ответа. Щеки
его пылали, глаза засияли еще ярче.
Меррик отпустила его руку и тоже вспыхнула румянцем.
Неожиданно Луи посмотрел на меня, будто только сейчас
вспомнил о моем существовании. Похоже, я ему зачем-то понадобился. Я ни разу не
видел его таким взволнованным и оживленным. Любой, кто сейчас вошел бы в
комнату, подумал, что перед ним обыкновенный молодой человек весьма приятной
наружности.
– Ты готов, друг мой? – спросил он. – Ты готов
начать?
Меррик тоже взглянула на меня. Ее глаза подернулись слезами.
Наконец, различив меня среди теней, она послала мне доверчивую улыбку.
– Каков будет ваш совет, Верховный глава? – спросила
она приглушенным, но полным уверенности голосом.
– Не смейся надо мной, – парировал я, испытывая
странное удовольствие от того, что в ее глазах промелькнула боль.
– Я и не думала смеяться, Дэвид. Я спрашиваю, готов ли ты
начать?
– Готов, Меррик, – ответил я. – Я всегда готов
обратиться к духу, в которого едва верю и на помощь которого ни в малейшей
степени не рассчитываю.
Она взяла обеими руками листок из дневника и внимательно его
изучила, а возможно, перечитала снова, так как губы ее шевелились.
Потом она посмотрела снова на меня и перевела взгляд на Луи.
– Через час. Возвращайтесь через час. К тому времени я буду
готова. Мы встретимся на заднем дворе. Старый алтарь восстановлен. Он послужит
нашей цели. Свечи уже зажжены. Скоро разгорится уголь. Там мы осуществим наш
план.
Я начал подниматься с дивана.
– А теперь вы должны уйти и привести сюда жертву, без нее у
нас ничего не получится.
– Жертву? – переспросил я. – Боже мой, какую еще
жертву? – Я поспешно вскочил.
– Человеческую жертву, – ответила она, пронзив меня
взглядом, а потом снова перевела его на Луи, продолжавшего сидеть на
стуле. – Этот призрак придет только на человеческую кровь, на меньшее он
не согласится.
– Ты шутишь, Меррик! – в бешенстве вскричал я. –
Боже мой, женщина, неужели ты согласишься стать соучастницей убийства?
– А разве я уже ею не стала? – властно спросила
она. – Дэвид, скольких людей ты лишил жизни, с тех пор как Лестат сделал
тебя вампиром? А ты, Луи? Твоим убийствам нет числа. Я сижу здесь с вами и
планирую, как осуществить то, что вы задумали. Я уже соучастница ваших
преступлений – разве нет? Для колдовства мне нужна кровь, поскольку придется
провести обряд, которого я прежде никогда не совершала. Мне нужно будет сжечь
подношение, мне нужен будет пар, поднимающийся от разогретой крови.
– Я на это не пойду. – В моем голосе прозвучала
безоговорочная решимость. – Я не приведу сюда смертного. Ты глупа и
наивна, если думаешь, что сумеешь выдержать такое зрелище. Оно изменит тебя
навсегда. Неужели ты полагаешь, что раз на нас приятно смотреть, то и это
убийство пройдет чистенько и аккуратно?
– Дэвид, делай, что я велю, – приказным тоном
произнесла Меррик, – иначе не будет никакого колдовства.
– И не подумаю, – ответил я. – Ты перегнула палку,
Меррик. Убийства здесь я не допущу.
– Позвольте мне стать жертвой, – внезапно произнес Луи.
Он поднялся и взглянул на Меррик сверху вниз. – Я не хочу сказать, что
готов умереть. Пусть только кровь будет моей. – Он снова взял ее за руку,
сомкнув пальцы на запястье, после чего наклонился и поцеловал ей руку, потом
выпрямился и с любовью посмотрел Меррик в глаза.
– Много лет назад, – сказал он, – ты использовала
собственную кровь в этом самом доме, чтобы вызвать свою сестру, Медовую Каплю
на Солнце. Так воспользуемся моей кровью, чтобы сегодня вечером вызвать Клодию.
У меня хватит крови и для костра, и для котла.
Меррик сразу успокоилась.
– Это будет котел, – сказала она. – На заднем
дворе, как прежде, стоят старые святые – я уже вам говорила. Камни, на которых
танцевали мои предки, расчищены специально для нас. На углях установлен старый
котел. Деревья не раз наблюдали подобное зрелище. Осталась только одна мелочь,
которая мне нужна, чтобы подготовиться. Ступайте и возвращайтесь через час.