На перекрестке больших дорог - читать онлайн книгу. Автор: Жюльетта Бенцони cтр.№ 76

– Встаньте, мессир, – сказала она любезно, – и садитесь рядом со мной на эту скамейку. Я хотела вас видеть без свидетелей… прежде всего, чтобы поблагодарить за то, что вы съездили в Монсальви, когда можно было послать туда вестового. Это милое решение, и я вам признательна за него.

Пьер закивал белокурой головой и улыбнулся.

– Вам вряд ли понравилось, если бы чужой человек стал заниматься вашими личными делами. Я также хотел привезти новости о ваших близких, которых вы с нетерпением ждете.

Счастливая улыбка приоткрыла губы Катрин.

– Вы правы. Расскажите о моем сыне… Как он поживает?

– Прекрасно! Он красивый, сильный, веселый… Уже хорошо говорит, и все подчиняются ему… начиная с некоего великана по имени Готье, который следует за ним повсюду. Это самый красивый ребенок, которого мне приходилось когда-либо видеть. Он похож на вас.

Катрин покачала головой.

– Не считайте себя обязанным говорить эту ложь, которую родители всегда требуют от своих друзей. Мишель – настоящий Монсальви, с головы до ног.

– У него ваша очаровательность… и это главное.

– Чтобы быть настоящим рыцарем, было бы лучше иметь достоинства отца, – проворчала Сара из-за занавески. – Хорошенький комплимент для женщины, сказать, что сын – ее живой портрет.

Прерванный Пьер бросил взгляд в сторону кровати. Катрин рассмеялась. Смех получился немного натянутым. Она чувствовала приближение грозы. Сара была не из тех женщин, которые скрывают свои чувства.

– Брось, Сара, не ворчи. Мессир де Брезе хотел сделать мне приятное. Иди сюда.

Цыганка неохотно подошла. Она, как видно, с огромным трудом скрывала отвращение, которое у нее вызывал этот молодой человек.

– Мне это не доставило бы удовольствия. Так же, как не доставят удовольствия завтрашние пересуды по поводу того, что мессир де Брезе заходил к нам в комнату.

– Я заставлю замолчать злые языки, – воскликнул молодой человек. – Если потребуется, я вобью им шпагой в глотку их грязные сплетни.

– Там, где проходит сплетня, всегда остаются следы. Если вы действительно любите госпожу Катрин, уходите, мессир. Она первую ночь проводит в этом замке, и к тому же она вдова. Вы не должны были принимать этого приглашения.

– Но вы сами пришли за мной. И потом, какой мужчина может отказать себе приятно провести время, если к тому же он приглашен? – добавил Пьер, с восхищением рассматривая Катрин. – Всякий раз, когда я вас вижу, я нахожу, что вы еще более красивая, Катрин… Почему вы постоянно отказываетесь от моих забот о вас?

– Потому, – закричала Сара, потеряв терпение, – что моя хозяйка довольно взрослая женщина и может позаботиться о себе сама. И я здесь тоже для этого.

– Сара! – повысила голос побагровевшая от возмущения Катрин. – Ты переходишь все границы. Прошу тебя оставить нас.

– А я отказываюсь, я не позволю пятнать твою репутацию. Если этот сеньор любит тебя, как уверяет, он поймет меня.

– Ты забываешь, что он нас спас.

– Если это сделано, чтобы нанести тебе вред, я не могу быть ему признательна.

Сбитый с толку этой неожиданной сценой, Пьер де Брезе не знал, как ему дальше вести себя. С одной стороны, он хотел силой заставить замолчать эту женщину, которую он считал всего-навсего дерзкой служанкой, а с другой стороны, он боялся, что это не понравится Катрин. Он все-таки предпочел капитулировать.

– Катрин, она права. Мне лучше уйти. К тому же я не понимаю, в чем она меня упрекает. Я вас только люблю всей душой, всем сердцем.

– В этом я вас и упрекаю, – серьезно заметила Сара. – Но вы никак не можете понять. Всего вам хорошего, сеньор. Я вас провожу.

Пришла очередь Катрин удерживать молодого человека за руку.

– Простите ей, Пьер, эту чрезмерную преданность. Она меня слишком ревниво оберегает. Вы ничего не сказали о моей свекрови. Как она себя чувствует?

Брезе наморщил лоб и не ответил сразу. Было видно, что он колеблется, и это сразу насторожило Катрин.

– Не больна ли она? Что случилось?

– Честное слово, ничего! Конечно, она не выглядит очень крепкой, мне показалось, что она вполне здорова. Но какая страшная грусть! Такое впечатление, что горе разъедает ее сердце. Ох! – сказал он, увидев глаза Катрин, наполнившиеся слезами. – Я не должен был говорить вам об этом. Но, может быть, я ошибаюсь?

– Нет. Вы не ошиблись. Горе гложет ее… и мне знакомо оно. Добрый вечер, Пьер… и спасибо. Увидимся завтра.

Губы молодого человека задержались на ее руке, но она осталась безразличной к ласке. Получилось так, словно госпожа Монсальви неожиданно вошла в комнату с печалью на лице, той печалью, которая не покидала ее больше с того дня, как ушел Арно.

Сара, наблюдавшая за ходом мыслей на подвижном лице Катрин, выпроводила Брезе, который молча ушел, так и не увидев прощального взгляда Катрин. Она даже не заметила его ухода. Только когда Сара вернулась, Катрин поняла, что его нет в комнате, и посмотрела на свою старую подругу невидящим взглядом.

– Он ушел?

И, поскольку Сара подтвердила это жестом, она добавила:

– Ты довольна?

– Да, я довольна… стоило ему упомянуть о госпоже Изабелле, как ты забыла о нем. Умоляю тебя, Катрин, в твоих же интересах, ради нас всех, не позволяй этому молодому обольстителю морочить тебе голову. Ты надеешься согреться у этого костра любви? Смотри, сгоришь, если не поостережешься…

Но у Катрин не было никакого желания спорить. Дернув плечом, она облокотилась на подоконник и стала смотреть в темноту. Слова казались ей пустыми и ненужными. Они стучали у нее в голове, словно язык колокола. А ей был нужен воздух и простор. Хотелось смотреть на заснувший у ее ног город, спокойную зеленую равнину, ощущать, как поднимаются вверх живые запахи реки. И все же болезненное чувство пустоты и потери не покидало ее.

Триумф сегодняшнего дня оставил горький привкус. Конечно, Ла Тремуй был побежден, жестоко наказан, так же как и его жена. Конечно, Монсальви вернут все свои земли, но что дала эта победа лично ей? Как никогда, она была одинока, и, если король вернул ей ранг и состояние, она этим не воспользуется. Скоро она уедет в Овернь и будет трудиться во славу рода Монсальви, но… по-прежнему в одиночестве!

В кругу этого блестящего, радостного двора, где всякий, кажется, ловит миг удачи, ей навязывают самоистязание. Ей, молодой и красивой, запрещена любовь как раз тогда, когда она больше всего в ней нуждается, именно в тот момент, когда жажда возмездия, двигавшая ею, поддерживающая ее, была наконец утолена.

Резко повернувшись, она встретила взгляд Сары и со злостью закричала:

– А если я хочу жить? А если я хочу любить и не хочу быть живым трупом, предметом уважения и поклонения, а просто плотью, которая вибрирует, сердцем, которое бьется, кровью, которая течет?