Спасти будущее! «Попаданец» Вождя - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Побережных cтр.№ 16

Минут десять я корячился, пытаясь перенести руки из-за спины вперед, и в конце концов у меня получилось. К счастью, я был просто связан, а не закован в наручники или не обмотан проволокой. Да и руки связали неправильно, – дятлы! – не тыльными сторонами кистей друг к другу, а как в плохих фильмах вяжут заложников бандиты-недоумки, тупо обматывая кисти веревкой. Хоть бы в локтях еще прихватили, идиоты! Хотя чего это я? Молодцы! Умницы! Еще минут десять я провозился с узлами, но смог освободить руки, с наслаждением начав разминать онемевшие конечности. Вот тут-то я чуть не взвыл снова! Было полное ощущение того, что я опустил их в кипяток, до того больно стало, когда кровь вновь нормально побежала по своим путям-дорогам. Когда боль прошла и руки пришли в нормальное состояние, я занялся связанными ногами. Так вот, по сравнению с ними рукам было не больно! Но прошло и это «чудесное» состояние. Тихо матюгнувшись, я аккуратненько стал проверять дверь на прочность, заодно осматривая, вернее, ощупывая стены и потолок. Дверь оказалась закрыта, да еще так хорошо, что не шелохнулась и не скрипнула, когда я вначале несмело, а потом и со всей силы навалился на нее. Стены, потолок и пол меня тоже не порадовали – не было ни щелей, ни каких-либо гвоздей, торчащих из них. Одним словом, полный облом! Потоптавшись по своему «гробику» и потолкав дверь, я успокоился и уселся у дальней стены, если ее можно назвать дальней. И как-то незаметно меня накрыл отходняк, да такой, что я просто вырубился.

Не знаю, сколько продолжался мой полусон, но пришел я в себя, услышав чьи-то глухие шаги и свист. Кто-то, отчаянно фальшивя, пытался высвистеть «С одесского кичмана». Быстро сложив один кусок веревки в несколько слоев, я положил его на ноги, будто они связаны, а вторую просто засунул под себя, убрав за спину руки. Через минуту я услышал шорох засова, а потом дверь открылась наружу.

– Эй, лягавый! Очухался, не?

Якобы только что придя в себя, я поднял голову и посмотрел на дверь. В дверях стоял один из «патрульных», только теперь он был не в форме, а в каких-то бесформенных брезентовых штанах, заправленных во что-то, напоминающее меховые чулки, старую тельняшку и меховую же жилетку, сшитую из множества кусочков.

– Так очухался? Тебя, падла, спрашивают! – Лицо «патрульного» стало буро-красным, словно кровяная колбаса. Когда он слегка качнулся, до меня дошло – да он же пьяный! Подтверждая мою догадку, урод рыгнул, наполнив чулан «ароматом» свежего перегара.

– Пить дай, – в голове мелькнула мысль, что пьяного урода можно попытаться спровоцировать и добавил: – Чушок помойный.

От потери сознания, а то и смерти, меня спасло только чудо. Ну никак я не ожидал, что после моих слов этот дебил сделает быстрый шаг левой, а правой ногой, как по мячу, зарядит мне по голове! Вернее, попытается зарядить. В самый последний момент я успел отклонить голову, пропустив ногу у самого виска, а в следующий момент обеими ногами врезал ему по опорной ноге. Хорошо еще, что пятками, иначе бы пальцы точно переломал, и хорошо то, что ему хватило, чтобы грохнуться на пол во весь рост, хорошо приложившись головой. Тут же бросившись на него, я с ходу нанес удар и… в голос выматерился. Эта скотина так неудачно грохнулась, что сдохла. Странно. Я только что хотел изо всех сил убить эту гадину, а сейчас, глядя в стекленеющие серые глаза, жалею, что он умер. Информацию-то кто мне теперь даст? Где я? Сколько их? И почему, собственно, все это происходит?

Еще с минуту повысказывав неизвестно кому все, что думаю о происходящем, я взял себя в руки и успокоился. Потом можно будет попсиховать, а сейчас не время, выкручиваться надо. Обыскав еще теплого урода, стал обладателем пачки «Беломора», коробка спичек и полупустой баночки с леденцами. Сладкоежка был, мля. Лучше бы оружие с собой таскал, хоть бы ножик какой завалящий! Но на нет и… Затащив труп в кладовку, закрыл дверь, не забыв засов, и осмотрелся. Оказалось, что нахожусь я в самом углу чего-то, напоминающего веранду. В моих краях в садовых домиках многие подобное делали: поднимаешься на крыльцо у дома, открываешь дверь и оказываешься в этом помещении. Длиной метров десять, а шириной метра полтора. В середине вход в основную часть дома, за моей спиной лестница на второй этаж, ну и дверь в кладовку-камеру. Большая часть стены, выходящей на улицу, застеклена небольшими кусками стекла, собранными в раму ромбиками. В общем-то, симпатично все и окрашено в голубой и белые цвета. Пол темно-коричневый, как ни странно, чистый, как и окна. Неправильные бандиты какие-то! «Блатхата» или «малина» позапущенней должна быть. Во всяком случае, мне так кажется.

На улицу мне не нужно, на второй этаж тоже пока не полезу, а то мало ли? Услышат внизу мои шаги, и писец котенку, гадить уже не буду! Поэтому подходим к обитой какими-то тряпками двери, делаем пару глубоких вдохов-выдохов и спокойно входим. Спокойно, чтобы, если кто-то там окажется, не успел быстро среагировать на мое появление. Резкое открытие двери и заскакивание в комнату мне скорее помешают, чем помогут, а вот спокойненько входящий человек… особенно если кто-то сидит спиной к дверям, не вызовет никаких резких телодвижений. Я оказался в большой комнате, довольно неплохо обставленной и, на мою удачу, совершенно пустой. Слева от меня был проход еще в какую-то комнату, дверь была открыта, и никаких звуков оттуда не доносилось. Сделав три быстрых шага, я очутился в комнате, приспособленной под кухню, и счастливо улыбнулся. Еще через минуту я осматривал основную комнату, вооруженный парой ножей: один сразу навевал мысли о зоновском «пере», а вот второй, во второй я просто влюбился! Никогда не был каким-то особым любителем колюще-режущих предметов, но всегда обожал красивые вещи. А нож был по-настоящему красив! Не очень длинный, сантиметров двадцать, клинок просто кричал о своем непростом происхождении. Хищная форма, блеск стали, с какими-то кольчатыми узорами, ухватистая рукоять из пожелтевшей кости с травяным рисунком, медное, потемневшее от времени кольцо, обжимающее рукоять на клинке, с тем же украшением, что и на самой рукояти. Нож явно охотничий, но не из простых. Мне сразу представился кто-то из «голубокровных» представителей Российской империи, отправившийся на охоту с этим красавцем на поясе, хотя… Я же на Урале! А специалистов по железу вообще и по оружию в частности в этих краях много, как нигде больше. Но в любом случае – нож просто шикарный!

Осмотревшись в комнате более внимательно, я мысленно присвистнул. За время пребывания в этом мире я уже знал средний уровень жизни людей. Невысокий, надо сказать, но и не откровенно нищенский, что бы ни говорили апологеты «рыночной дерьмократии» моего времени и мира. Так вот, окружающая меня обстановка просто кричала о высоком положении хозяина. У стены, отделяющей кухню от комнаты, высокий комод или буфет – все время их путал! – из темного полированного дерева, украшенный резьбой и серебряной инкрустацией. Посуда, виднеющаяся за стеклянными дверцами, полностью соответствовала месту своего пребывания. Чуть дальше стоял большой книжный шкаф, выполненный в том же стиле, что и комод, да и вся остальная мебель в комнате. Глядя на потемневшие кожаные переплеты книг, я вздохнул, жалея, что нельзя просто взять и зарыться в это богатство с головой, позабыв, хотя бы на время, о войне и всех других, более мелких, проблемах. Покосившись на книги, я вздохнул и направился к здоровенной конструкции, вызвавшей у меня мысль о секретере. Проверив кучу ящичков и полочек, я убедился в правильности своих предположений, но ничего нужного для себя так и не нашел. А нужна мне одна сущая мелочь – оружие. Помимо перечисленного, посреди комнаты располагался большой круглый стол, застеленный белой кружевной скатертью, в центре которого стояла просто королевская по своей красоте лампа, пять венских стульев около него, удобное деревянное кресло с кожаной спинкой и тканевым сиденьем у секретера, небольшой кожаный диван у дальней стены и печь, больше напоминающая произведение искусства. Если не ошибаюсь, то расписанные плитки, которыми она была отделана, называются изразцами, и всегда они считались о-очень недешевой штукой! Одним словом – домишко очень непростой!