Железный крест - читать онлайн книгу. Автор: Камилла Лэкберг cтр.№ 33

В словах его прозвучала такая горечь, что у Эрики побежали мурашки по коже. Ей стало безумно стыдно. Альцгеймер… она должна была сообразить. Этот мгновенный переход от полной ясности к полному бреду. Она вспомнила, что читала — мозг больных людей постепенно загоняет их в угол, где нет ничего, кроме постоянного, равномерного, густого тумана.

Герман подошел к жене и осторожно отнял руки от ушей.

— Бритта, любимая… Мне пришлось поехать и кое-что купить… но я уже вернулся. — Он обнял ее и покачивался вместе с ней из стороны в сторону. — Я уже вернулся. Все хорошо… все будет хорошо…

Она постепенно успокоилась.

Он повернулся к Эрике.

— Вам лучше уйти… и я бы очень вас просил не возвращаться.

— Но Бритта сказала, что… мне очень надо узнать… — запинаясь, попыталась Эрика восстановить контакт, но он посмотрел ей в глаза и почти крикнул:

— Больше не приходите!

Эрика выскользнула из дома, чувствуя себя взломщицей. В ушах ее стоял спокойный голос Германа, увещевавшего жену. Но что это был за бред насчет старых костей? Что она хотела сказать?

Этим летом герани были необычно красивы. Виола тщательно срывала увядшие лепестки — это была необходимая мера. Ее коллекция гераней постепенно выросла до впечатляющих размеров. Каждый год она брала отростки и высаживала — сначала в маленьких горшочках с торфом, потом пересаживала в большие.

Ее любимицей была герань Морбака — ни один другой вид не мог сравниться с ней по красоте. Что-то было совершенно неотразимое в сочетании беззащитно-розовых цветов с грубоватыми острыми ветвями. Впрочем, розовидная герань ей почти не уступала.

Их оказалось на удивление много — любителей герани. С тех пор как сын посвятил ее в основные тайны Интернета, она стала постоянным членом трех форумов, посвященных гераням, и подписалась на рассылки с новостями в мире гераней. Но самое большое удовольствие доставляла ей переписка с Лассе Анреллем. Если и был во всем мире человек, который любил герань больше, чем она сама, то это Лассе.

Они обменивались письмами с тех пор, как она побывала на его лекции и прочитала его книгу о геранях. На лекции она задала множество вопросов, которые его совершенно очевидно заинтересовали. Теперь в ее папке для входящих сообщения от Лассе появлялись с завидной регулярностью. Эрик поддразнивал ее — говорил, что у нее, должно быть, тайный роман с этим Лассе у него за спиной, а все эти разговоры о геранях — лишь маскировка любовной переписки. Потом он стал называть ее… ну да, в общем, он стал называть это ее местечко «розовидной геранью», чем каждый раз приводил в смущение. Она улыбнулась воспоминанию, но на глаза тут же навернулись слезы — наверное, в тысячный раз за последние дни. Как только она вспоминала, что Эрика уже нет, начинала плакать.

Земля жадно впитывала воду. Но важно не переборщить, пусть лучше земля хорошенько подсохнет между поливами… Виоле вдруг пришло в голову, что это подходящая метафора для их отношений с Эриком. Когда они встретились, оба пребывали в изрядно подсохшем состоянии, и оба понимали, как важно соблюдать осторожность. Они продолжали жить каждый в своем доме и встречались только тогда, когда желание увидеться было обоюдным. Они с самого начала обещали друг другу: их отношения должны приносить только радость и ничего, кроме радости. Было бы преступно отравлять их будничными хлопотами, спорами и прочими неизбежными атрибутами совместной жизни. Только взаимная любовь и нежность. И приятные, ни к чему не обязывающие беседы.

Она вздрогнула — в дверь постучали. Виола поставила лейку, вытерла рукавом слезы, бросила последний взгляд на цветы, чтобы успокоиться, и пошла открывать.

Фьельбака, 1943 год

— Бритта… ну, Бритта же… успокойся! Что случилось? Опять напился? — Эльси гладила подругу по спине.

Та всхлипнула, попыталась что-то сказать, но вместо этого уткнулась носом в грудь подруги. Эльси привлекла ее поближе.

— Ничего… скоро ты сможешь уехать… найдешь работу где-нибудь и забудешь все это.

— Я никогда… никогда больше не вернусь домой. — Бритта прижалась еще тесней.

Блузка у Эльси промокла насквозь, но она не обращала внимания.

— Опять с матерью?

— Он ударил ее в лицо. — Бритта кивнула несколько раз подряд. — А потом… потом я убежала. Если бы я была парнем, я бы ему показала…

— Было бы жалко, если бы твоя красивая мордашка досталась парню.

Бритта засмеялась сквозь слезы. Эльси продолжала укачивать ее в объятиях. Она знала, что Бритту легче всего утешить комплиментом.

— Но мне так жалко малышей… — сказала Бритта, немного успокаиваясь.

— А что ты можешь сделать?

Эльси представила себе двоих младших братишек Бритты, и горло перехватило от возмущения. Отец Бритты, Торд, превратил жизнь семьи в ад. В Фьельбаке все знали, что как только Торд перебирал, а это случалось часто, он бросался с кулаками на жену Рут, тихую забитую женщину, которая пыталась объяснять синяки собственной неуклюжестью, если ей вдруг случалось появляться на людях до того, как они пройдут. Детей он тоже не жалел. Больше всего доставалось двоим мальчикам. На Бритту и ее младшую сестру он руку не поднимал.

— Чтоб ему сдохнуть… Свалился бы по пьянке в воду и утоп.

— Бритта… Ты не должна так даже думать, не только говорить. Не бойся, с Божьей помощью все наладится. Как-нибудь наладится. Не бери грех на душу… Ты что — такие мысли!..

— С Божьей помощью? — горько всхлипнула Бритта. — Бог забыл к нам дорогу. И все равно мать каждое воскресенье ходит в церковь и молится. И что, помог ей твой Бог? Тебе легко говорить… у тебя родители добрые, и с малышней не надо возиться… — закончила она чуть ли не со злостью.

Эльси немного ослабила объятия.

— Нам тоже достается, Бритта. Мать похудела так, что одна тень осталась. Волнуется. С тех пор как «Экерё» налетел на мину, она только и думает об этом. Боится, что каждый отцовский рейс будет последним. Иногда сидит у окна и сморит на море, и смотрит… заговаривает она его, что ли…

— Это не одно и то же. — Бритта хлюпнула носом и высморкалась.

— Конечно, не одно и то же, но я только хотела сказать, что… а, ладно, забудь.

Она знала Бритту с раннего детства. Продолжать разговор было бессмысленно. Эльси любила подругу, но иногда с ней бывало нелегко — за своими собственными неурядицами Бритта не видела и не хотела видеть, что у других тоже есть беды.

На лестнице послышались шаги. Бритта поспешно вытерла слезы.

— К тебе пришли. — В комнату заглянула Хильма.

За ее спиной топтались Эрик и Франц.

— Привет!

Эльси ясно видела, что мать не в восторге от посетителей, но оставила ребят, не преминув, впрочем, добавить: