Что-нибудь случилось? Но люди, сидящие неподалеку,
продолжают как ни в чем не бывало разговаривать и пить, наслаждаясь солнцем,
фестивалем, праздничной атмосферой и прекрасными телами вокруг.
Джавица пытаются поднять и увести, однако он, похоже, не
может пошевелиться. Да нет, наверное, просто перепил… Усталость… Стресс… Что ж
еще?
Ничего другого и быть не может! Она прилетела сюда из такой
дали, она была в двух шагах от исполнения своей мечты, и вот…
Слышится вой сирены. Должно быть, полиция пытается
расчистить путь через вечно забитую магистраль какому-нибудь ВИПу.
Спутник Джавица забрасывает его руку себе за плечи,
выдергивает его со стула и тащит к дверям. Сирена все ближе. Второй продолжает
озираться по сторонам. В эту минуту они встречаются взглядом.
Джавица волокут к выходу. Морин спрашивает себя, как это
такой хрупкий на вид человек умудряется без видимых усилий тащить такую тушу.
Вой обрывается у самого входа в огромный шатер. В эту минуту
Джавиц уже скрылся из виду, а второй его «друг», по-прежнему держа руку за
бортом пиджака, подходит к ней.
— Что случилось? — в испуге спрашивает Морин. Лицо
человека, остановившегося перед нею, кажется высеченным из камня — такие лица
бывают у профессиональных убийц.
— Сама знаешь, что случилось, — отвечает тот с
каким-то странным акцентом.
— Ну да, я видела, что ему стало плохо… Что с ним?
Человек не вынимает руку из-за пазухи. Морин в этот миг осеняет: этот маленький
инцидент можно будет превратить в огромный шанс.
— Давайте, я помогу чем-нибудь… Можно?
Тот по-прежнему цепко следит за каждым ее движением, но
держится уже не столь напряженно.
— Можно, я поеду с вами? Я знакома с Джавицем… Я дружна
с ним…
Целую вечность спустя — хотя на самом деле прошло не более
доли секунды — мужчина разворачивается и торопливо уходит в сторону Круазетт,
ничего ей не ответив.
Морин лихорадочно соображает. Почему этот человек сказал,
что она знает, что случилось? И почему так внезапно утратил к ней всякий
интерес?
Прочие гости ничего не заметили — ну, разве что звук сирены
привлек на миг их внимание, но они решили: наверное, что-то стряслось на улице.
Сирены плохо вяжутся с морем и солнцем, с коктейлями и знакомствами, с
красавцами и красавицами, с представителями племен «бронзовых» и «бледных».
Сирены принадлежат к другому миру — где происходят аварии, катастрофы,
сердечные приступы, преступления. А потому совершенно не интересуют никого из
присутствующих.
Голова Морин работает теперь четко. Что-то произошло с
Джавицем, и это «что-то» — подарок небес. Она подбегает к выходу и видит, как
по резервной полосе, закрытой для других машин, уносится на высокой скорости
карета «скорой помощи», снова включившая сирену.
— Там мой друг! — говорит она охраннику. —
Куда его везут?
Тот сообщает название клиники. Ни секунды не тратя на
размышления, Морин бросается ловить такси. И лишь десять минут спустя сознает:
такси просто так по городу не ездят — их вызывают швейцары к дверям отелей и
получают за это щедрые чаевые. У Морин денег нет, и потому она входит в
пиццерию, показывает план города, и ей объясняют, что до нужной ей больницы
полчаса ходу, вернее бега.
Что ж, это ей нипочем, она всю жизнь бегает.
12:53 РМ
— Доброе утро.
— Добрый день, — поправляют ее. — Уже
двенадцать.
Все в точности так, как она себе представляла. Пять девушек,
внешне похожих на нее. Все сильно накрашены, все в мини и с глубокими вырезами,
все вертят в руках сотовые и шлют эсэмэски.
Они не разговаривают между собой: в этом нет необходимости —
они понимают друг друга без слов, как родственные души. Все прошли через
одинаковые мытарства, все безропотно принимали нокаутирующие удары, все
научились отвечать на вызовы. Все пытаются верить, что мечта — это билет с
открытой датой, что жизнь может неузнаваемо измениться с минуты на минуту, что
рано или поздно настанет благоприятный момент, а пока воля подвергается
испытанию на прочность.
Все наверняка рассорились с родителями, которые были
уверены, что дочери скатятся к проституции.
Все уже выходили на сцену, испробовали сладкую муку
театрального действа, когда атмосфера в зрительном зале насыщена предгрозовым
напряжением, готовым разрядиться бурей аплодисментов. Все сотни раз воображали,
как представитель Суперкласса окажется в партере, а после спектакля зайдет в
гримерку с чем-то более существенным и серьезным, нежели просьба дать телефон,
приглашение поужинать или комплименты.
Все уже раза три-четыре принимали такие предложения, хоть и
понимали, что этот путь ведет только в постель с мужчиной, который, как
правило, немолод, наделен могуществом и заинтересован только в скорой победе.
Кроме того, он почти всегда женат, как и всякий мужчина, заслуживающий
внимания.
У всех есть возлюбленные, но если осведомиться о гражданском
состоянии, каждая ответит: «Не замужем, никаких обязательств». Все уверены, что
превосходно контролируют ситуацию. Все сотни раз слышали, что наделены
редкостным талантом, но не хватает лишь счастливого случая, и вот теперь этот
случай предоставляется, ибо наконец-то встретился человек, способный
неузнаваемо преобразить их жизнь. И несколько раз каждая попадалась на эту
удочку. И расплачивалась за доверчивость и самонадеянность, когда на следующий
день по телефону отвечала столь же неприветливая, сколь и непреклонная секретарша,
наотрез отказывающаяся соединять с шефом.
Все уже грозили, что расскажут, как их обманули, и продадут
эту историю в желтые издания, падкие на сенсационные разоблачения. И ни одна
этого не сделала, ибо все покуда пребывали в фазе: «Ябедничать некрасиво».
Вполне вероятно, двое или трое из них в свое время играли в
какой-нибудь школьной «Алисе в Стране чудес» и теперь мечтают доказать
родителям, что способны на большее. Очень может быть, что родители уже увидели
своих дочерей в рекламных роликах или на презентациях и, позабыв прежние
огорчения, твердо уверовали, что в их жизни будет отныне только: Блеск и
гламур.
Все в свое время считали, что мечты сбываются, что
когда-нибудь их талант обнаружится, пока в один прекрасный день не осознали,
что в мире сем действенно лишь одно заклинание, существует единственное
волшебное слово.
И слово это — «связи».