Эс-Хестос закончил со столом и метнулся к полкам, срывая их
со стен и топча книги. Когда ничего целого в комнате не осталось, командующий
принялся тупо биться головой о стену и молотить кулаками по доскам, сотрясая
дом.
С его губ непрестанно срывались имена Могры и маленького
Дорна…
Азак мрачной статуей стоял перед дверьми, никого не пуская к
командующему. Медленно истекли три часа, и ярость обезумевшего Рахма за стенкой
стала ослабевать. Наконец, решившись, Азак зашёл внутрь, ожидая худшего, но на
пороге его встретил странно спокойный Рахм.
— Мне необходима новая карта, Азак, — проговорил он. — А
также стол и стулья… Распорядись, пожалуйста…
— Конечно, Рахм, но…
Проведя рукой по чёрной полосе меха на голове, Рахм
продолжал:
— Пойду проветрюсь, освежу голову… У меня появились новые
идеи относительно нашего плана. Когда вернусь, давай все обсудим.
— Рахм, твоя семья…
— Она мертва, Азак. Они бежали на Тадаран, спасаясь от
Хотака. Узурпатор ответит мне за их смерть особо, клянусь. — Эс-Хестос с
каменным выражением лица хлопнул Азака по плечу. — У нас впереди большая война…
Он прошёл мимо, оставив Де-Генжиса молчаливо стоять,
задумчиво покачивая головой.
Глава 14
Судьба и выбор
Пришёл и тот день, когда Фарос с Ультаром были Назначены в
обрабатывающий порт.
— Так, вы двое! Пошли за мной! — Пэг с кнутом в руке погнал
их к двум фургонам, стоящим отдельно от других. Заключённые в них имели
особенно измождённый вид, мех с них лез клочками, обнажившаяся кожа
воспалилась, грива вылезла.
Уши Ультара дёрнулись.
— Нам туда?
— Вот именно, варвар! Что, забыл старую дорожку? Ты же
провёл там почти три месяца!
Моряк сжал зубы и молча двинулся вперёд, испуганно
поглядывая по сторонам, Фарос потащился следом. Около второго фургона Пэг
сверкнул на охранника налитыми кровью глазами:
— Замени двоих вот на этих!
— Загоняй, — мрачно кивнул тот.
— Пошли, твари! — замахнулся кнутом Пэг. Внутри обоих
встретили налитые кровью глаза других заключённых, и Фарос, задрожав, опустил
взгляд.
Первым признаком того, что они приближаются к порту, был
резкий металлический запах, просочившийся внутрь фургона. Он извергался из
четырёх ям, окружавших двухэтажное пепельно-серое здание без окон.
Только две широкие двери позволяли попасть внутри каменной
громады.
— Вы двое, — бросил стражник, принявший Фароса и Ультара у
Пэга. — будете работать на четвёртом номере.
Из одной ямы рванулось пламя, и раздался дикий крик, который
тут же заглушил грохот цепей, падающих вниз. Разъярённый надсмотрщик кричал
что-то в яму, пока остальные стражи заставляли других заключённых тащить
длинные лестницы.
Ультара и Фароса подвели к длинному ряду рабочих, стоящих
всего в каком-то ярде от края. Заключённые сгибались над длинным столом, на
котором они что-то кололи молотками.
— Вставайте сюда! — Охранник махнул рукой минотавру,
катившему полную телегу руды.
Тот вильнул и подкатил её на свободное место, забрав взамен
пустую. На измочаленном, но крепком столе лежала руда, и заключённые
старательно измельчали её. Камни поблёскивали сине-зелёными прожилками меди.
Рядом постоянно несли караул двое стражников, невдалеке
дежурил одинокий лучник.
— Если в ваших головах есть хоть капля мозгов, разберётесь
что к чему! — прорычал надсмотрщик.
Охранник зашагал обратно, его работа была выполнена. Ультар
и Фарос схватили молотки, придвинувшись к столу.
— Нам жутко повезло, — прошептал моряк. Фарос уже задыхался
от жара.
— Здесь так душно! Даже Аргонова Глотка не идёт ни в какое
сравнение.
— Нас могли опустить в яму, а это, поверь мне, намного хуже…
Они дружно заколотили, дробя породу.
Стоячая работа на одном месте отнимала много сил, иногда к
ним подходил старик с ковшом воды в руках. Фарос заметил, что мех у водоноса
почти весь вылез, один глаз косит, а лицо покрыто глубокими шрамами. Руки
старика плохо сгибались из-за старых ожогов, кроме того, он явственно подволакивал
правую ногу.
— Вот что бывает с теми, кто работает внизу… — Глаза Ультара
потемнели. — Он хорошо работал и, видать, страшно везучий…
К концу дня Фарос едва передвигал ноги, даже мускулистый
Ультар казался истощённым. Из-за ядовитых паров глаза слезились, минотавры
могли отчётливо видеть лишь в двух-трёх ярдах перед собой. Когда фургоны
привезли их обратно, они едва могли протолкнуть кусок в горло. Рядом Джапфин,
мрачно пережёвывая овсянку с рыбой, с удивлением поглядывал на Фароса.
— Чего творится снаружи, мелкий? — наконец проворчал он.
— Дробили руду целый день…
— Тяжёлая работёнка, но не настолько, чтобы выбить дух из
старого Ультара. Он здесь самый крепкий… Ну, после меня, конечно.
Ультар мрачно вытряс остатки еды из горшка себе в рот, затем
встал и пошёл к своим нарам.
Наклонившись к Фаросу, Джапфин прошептал:
— Ты ненароком не знаешь, что случилось? Такое чувство,
будто он доверяет только тебе…
Но Фарос только растерянно покачал головой. Он сам с
удивлением следил за моряком, начиная беспокоиться за него.
Ультар молчал целую неделю и только потом заговорил снова.
Фарос уже достаточно узнал про моряка, выросшего на Заре. Его семья торговала
глиняной посудой и выращивала плоды хлебных деревьев и манго на обмен с
ближайшей колонией, богатой металлами.
Первые четырнадцать лет жизни Ультар проболтался юнгой между
островами, изучая море и зарабатывая первые татуировки. Он любил вспоминать
разные приключения, в которые попадал тогда.
— Шли мы раз под полными парусами, — бормотал Ультар,
акцентируя каждое слово ударом молотка, — возвращались с грузом сырого железа и
меди, которую хотели с выгодой продать… — Моряк улыбался, погружаясь в
воспоминания.
— И что произошло?