Ответа Голландец не знал. И пока ветер все дальше и дальше
уносил их от корабля, пронося их высоко над улицами Чикаго, он все думал и
пришел к выводу, что эта фантасмагория — дело рук «Отчаяния». Почему он так
поступил, Голландец не понимал. Тем не менее он знал, что бы ни произошло —
этого пожелал призрачный корабль. Их судьба зависела от его переменчивой
натуры.
Ветер стих. Они стремительно неслись к земле. Майя пришла в
себя и встряхнула головой. Несколько секунд пальцы ее безумно скребли по земле.
В ней все еще жило сознание, что сейчас она разобьется. И только когда она
ощутила под собой прочную мостовую и взгляд ее сфокусировался на высоких темных
зданиях, женщина поняла, что она не просто жива, но и не ранена.
«Это невозможно», — билась в мозгу мысль. Когда ее швырнуло
в воздух высоко над городом, она не могла сосредоточиться, чтобы спасти их, и
сомневалась, что Голландец оказался в лучшем состоянии.
Голландец! Майя задохнулась и, перекатившись, поискала его
глазами. Сначала она его не увидела и ощутила панический страх, но затем в
нескольких ярдах от себя заметила небольшой холмик. Он выглядел, как куча
одежды, но когда глаза Майи привыкли к темноте, она поняла, что на самом деле
это Голландец. Длинная мантия почти совсем скрывала его фигуру.
Майя даже представить не могла, какое почувствует
облегчение! С трудом поднявшись, она спотыкаясь пошла к неподвижному телу. Ее
облегчение сменилось тревогой, когда она заметила, насколько он неподвижен.
Сомнения росли. Неужели это он помог ей пережить падение? А если это так, то не
ценой ли собственной жизни?
Но он не может умереть, или может? Голландец сам отмечал,
что происходило множество вещей, которые не входили в обычный цикл, к которому
он привык.
Корабль, этот ужасный корабль! Он совершал то, чего прежде
не делал! А если сюда входит и его неожиданная смерть?
Она положила ему на спину чуткую руку, к ее радости, он
шевельнулся Он попытался встать, но без ее помощи, наверное, упал бы. Опираясь
на Майю, Голландец медленно поднялся. Лицо его выглядело еще более худым, чем
прежде, а кожа были покрыта почти такой же бледностью, какую Майя видела в
каюте.
— Вы можете стоять? — спросила она.
Он сделал движение, как будто проверяя. Майя видела, как
гордость борется со слабостью. Однако ему все же удалось кое-как устоять на
ногах без поддержки, но было ясно, что ему куда хуже, чем ей. И это укрепило ее
в мысли, что только благодаря ему она так легко отделалась.
Голландец окинул ее взглядом:
— У тебя все в порядке?
— Да, спасибо.
Голландец покачал головой.
— Майя, я ничего не мог сделать. Ничего, хоть и пытался, ты,
мы, здесь, живые и невредимые потому, что этого захотел он, хотя я и не
понимаю, зачем он это сделал. Майя тоже была в затруднении.
— Зачем он взял нас на борт? Только чтобы вернуть в то же
место? Он рехнулся?
— Мой корабль? Я иногда называю его сумасшедшим, но
подозреваю, что он здоровее нас всех.
— Я не шучу. Раз он нас отпустил, значит, есть какое-то
дело, какая-то веская причина, чтобы мы здесь оказались. — Он снова покачал
головой. — Но что за причина, я понятия не имею.
— А лично мне все равно, что у него за причины.
Призрачный корабль, по мнению Майи, мог делать все, что
угодно, лишь бы не вмешивался в ее дела. К несчастью, она была уверена, что
отныне ее будущее и будущее судна тесно переплетены.
— Голландец, вы можете найти Фило?
— Нет, это свыше моих сил. Обычно он меня находит.
Это ей показалось интересным. Аниматрон был очень
разносторонним созданием, более, чем ему бы положено.
— Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, ваш корабль не
уйдет, пока вы и Фило не будете на борту. Думаю, что, в частности, он пришел и
за ним. — Когда ее спутник ничего не ответил, а лишь посмотрел на нее долгим
взглядом, ее уверенность несколько поколебалась. — Конечно, это только
предположение. Вероятно, я не права.
Голландец, казалось, с трудом отвел взор. Он вздохнул и
потер глаза.
— Нет, Майя, думаю, ты права, но я полагаю, здесь что-то
большее, чем только это. За то небольшое время, что мы вместе, я научился
доверять твоим словам. У тебя быстрый ум, когда-то я тоже таким гордился.
— Хотелось бы мне верить. — Она взглянула на ночное небо.
«Отчаяния» нигде не было видно, но она искала не только его. Сколько прошло
дней? И вообще прошло ли…
Опустив взгляд, она увидела на углу автоматы по продаже
газет.
В первом уже ничего не было, но во втором, когда она туда
заглянула, еще оставалось несколько экземпляров.
Когда она наконец получила газету, то увидела, что это было
число следующего дня после того, как ее похитил корабль. Должно быть, время на
борту «Отчаяния» было весьма странной штукой. Кажется, еще можно все исправить.
— Но как? — пробормотала Майя, выпрямляясь. — Что мне
делать?
Подошел Голландец и обнял ее, успокаивая, затем вдруг замер
и убрал руку. Майю охватила волна разочарования, но она ее подавила, напомнив
себе, что ей все еще надо искать Гилбрина и Хаммана. Однако как? Она пробовала
это сделать на борту «Отчаяния» и сумела связаться с одним из Странников из
другого столетия, но она не ощущала даже и следа своих друзей.
Квартира Хаммана Таррики. Единственное место, откуда она
может начать поиск. Пока они были на борту зловещего корабля, Голландец
рассказал ей, как он оказался на месте во время нападения Августа и Рошалей.
Когда Майя звонила, он был вместе с Гилом и Таррикой. Услышав звонок, Голландец
перенес Гила и негра к месту событий.
— Как вы себя чувствуете? — спросила она.
— Лучше. А что ты хочешь?
— Попасть к Хамману Таррике в дом. Вы его помните?
— Да. Ты хочешь отправиться туда сейчас?
Чувствуя себя виноватой, ведь он еще слаб, Майя осмотрелась
вокруг.
— Уже поздно, но мы сможем найти такси. Кажется, у меня есть
какие-то деньги…
Он поймал ее за руку и повернул к себе лицом.
— Майя, я это сделаю. Время сейчас значит много не только для
тебя, для меня — тоже. Этот вариант сейчас содрогается в первых смертных муках,
но что-то идет не так.
Мой господин «Отчаяние»…
— Пожалуйста, не называйте его так.