Ультиматум Гурова - читать онлайн книгу. Автор: Николай Леонов, Алексей Макеев cтр.№ 71

Гуров шел по территории в сопровождении своих помощников и удивлялся масштабам. Он в самом деле не ожидал такого масштаба. Теплица за теплицей, собранные из фабричного каркаса и обтянутые тепличной специальной пленкой, стояли ровными рядами. Одна, вторая, третья… пятая… двенадцатая…

— Это кто? — ткнул пальцем в человека со знакомым лицом полковник. — Кажется, Равиль, так? А ну, давайте его ко мне в машину — и в управление.

Но ни Равиль, приезжий партнер Миронова, ни рабочие в теплицах не могли сказать, где Миронов может скрываться. День склонился к вечеру, но он как в воду канул. Гуров шел домой к Калинину пешком и думал о результатах своей работы в Рязани. Главное он сделал, даже доказал, что был прав в своих прогнозах и подозрениях. Неприятно, что не взяли главного преступника, организатора. Неприятно, что Татьяне Калининой придется выдержать допрос. Но это неизбежно, ведь у нее когда-то были отношения с Мироновым, и следователь просто обязан допросить ее на предмет того, знает она или предполагает, где Миронов может укрываться, знает ли она людей, которые ему в этом могут помочь.

И, наверное, лучше девушку и ее отца к этой процедуре подготовить. Не в смысле подсказать, что и как отвечать, а провести опрос самому, до того, как это официально сделает следователь. Вряд ли Татьяна что-то знает, да и не эту цель Гуров преследовал. Просто она должна быть готова к допросу, должна узнать, что Миронов преступник и его активно разыскивает полиция.

Татьяны дома не было. Юркина жена Вероника встретила Гурова во дворе. В последние дни он женщину почти не видел и теперь приветствовал ее как родственницу, по которой страшно соскучился. Вероника ответила вежливо, пригласила поужинать, если Лев Иванович не хочет ждать, пока Юра вернется с работы. Гуров сказал, что подождет, чтобы не ломать семейных традиций. Соберутся все, и тогда уж за стол.

Сказал он это зря. Вероника заметно поникла, отвела глаза и ушла в дом. Гуров подумал, что очень даже хорошо, что завтра он уедет домой. От проживания в доме своего одноклассника он устал не меньше, чем от работы, которую пришлось ему проделать.

Первой вернулась домой Татьяна. Гуров увидел девушку в окно, когда она только еще открывала калитку и входила во двор. Вид у нее был утомленный, не лицо, а маска скорби. Гуров не выдержал и вышел из комнаты, чтобы встретить ее.

— Что с тобой? — поздоровавшись, первым делом спросил он. — На тебе лица нет. Обидел кто?

— Сама я себя обидела, — тихо ответила девушка. — Ничего, все нормально.

— Танюша, что случилось? — упорно требовал ответа Гуров. — Я же вижу, какое у тебя лицо. Как с похорон пришла!

— В какой-то мере, Лев Иванович, — грустно улыбнулась она.

Гуров взял ее за локоть, завел в комнату и усадил на диван. Сам уселся на стул верхом и положил подбородок на спинку.

— Ну-ка, давай рассказывай! Что произошло?

— Ничего, просто встретила одноклассницу, — ответила Татьяна, и на глазах у нее навернулись слезы. — Так… нахлынуло все. Воспоминания, прошлое. Вам никогда не бывает грустно вспоминать прошлое, дядя Лева?

Татьяна впервые назвала его так. Раньше она звала Гурова по имени-отчеству, а теперь это прозвучало как признак какого-то родства, сближения.

— Воспоминания о прошлом не должны вызывать слез, — философски заметил он. — Я стараюсь жить так, чтобы воспоминания доставляли удовольствие. От того, как прожил, от того, как работал, с кем общался. А тебе грустить не надо! Не так уж и плохи твои дела, нет ничего непоправимого. Вы же на днях с отцом едете в Москву к моему хорошему знакомому в клинику. Все будет хорошо, Таня, вот увидишь. Тебя вылечат.

— Я украла у себя столько лет счастливой жизни. Вы вот все думаете, что я его люблю, страдаю по нем. Но это все было давно, все перегорело. Я жить хочу, а меня что-то терзает. Как кошмарный сон, понимаете?

— Больше он тебя терзать не будет, Таня. Я не хотел тебе говорить, ну да ладно. Этот Миронов преступник, его ищет полиция. Арестованы все его помощники, накрыта вся его деятельность по выращиванию конопли и распространению наркотиков. Все, не будет его больше. Забудь о нем.

— Так он сбежал? Вы его не поймали?

— Это дело времени, — махнул рукой Гуров. — Ты не волнуйся, но тебя обязательно допросит следователь. Простая формальность, Таня, но он обязан это сделать, такой порядок. Но это совершенно не означает, что тебя в чем-то подозревают.

— Я понимаю, — спокойно кивнула девушка. — Я была с ним знакома, я употребляла наркотики. Конечно, он должен меня допросить как давнюю знакомую Миронова. А так, я ведь ни в чем не виновата.

— Вот и хорошо, что ты это понимаешь, — улыбнулся Гуров. — Я вот еще что придумал. Вы с отцом будете жить у меня на даче. Там такие места, такой воздух. А когда обследование закончится и тебя положат в клинику на лечение, я буду тебя навещать часто-часто. Даже надоем!

— Вы не можете надоесть, — засмеялась Татьяна. — А ваша жена, она дома?

— Моя жена, если ты забыла, актриса. И она сейчас на гастролях. А вот когда ты поправишься и когда наступит зима, ты обязательно приедешь к нам в Москву, и я отведу тебя на спектакль, где играет Маша. Это будет очень здорово! Ты только представь себе зиму, снегопад, белые бульвары и елки под снежными шапками по краям тротуаров. Мы подходим к театру, к желтым круглым фонарям на чугунных стойках, а там афиши, нарядные люди, там теплое, пропахшее парфюмом фойе и очень много зеркал. Театр, гардероб! Что может быть прекраснее, нежели предвкушение спектакля, торжество фантазии авторов и игра актеров!

— Как вы здорово рассказываете! — завороженно глядя на Гурова, произнесла Татьяна.

— Я знаю, о чем говорю! Ведь не зря же появилась поговорка, что театр начинается с вешалки. Знаешь почему? Потому что вешалка, то бишь гардероб, — это грань между реальностью и фантазией. Но фантазией красочной, высокой, недосягаемой. И ты можешь ее ощутить, прочувствовать, пропустить через себя, но только не можешь пощупать руками, потому что тебя отделяет от этого выдуманного мира край сцены — авансцена, как это называется в театре. А потом еще занавес. Очень символичное полотно, полотно сказочное, потому что оно приоткрывает окно в тот мир, ради которого ты в театр и приходишь.

— Чего-чего? — раздался за спиной голос Юрки. — Про какие вы тут занавески разговариваете?

— Занавески? — Гуров обернулся и с сожалением посмотрел на Калинина, который стоял, улыбаясь, в дверном проеме комнаты. — Эх ты! Занавески. Занавес! Театральный!

— Да слышал я, слышал, — рассмеялся Юрка. — Как насчет поужинать всем вместе? Ты, кажется, говорил, что завтра уезжаешь?

Ужин прошел в терпимой обстановке. Гуров даже немного пожурил себя за то, что ему показалось, будто и Вероника была сегодня более оживленной, чем в предыдущие вечера, видимо, радовались его отъезду. И только потом, когда они вышли во двор, чтобы подышать перед сном свежим воздухом, Юрка рассказал, что его сегодня задержало на работе.