На южном фронте без перемен - читать онлайн книгу. Автор: Павел Яковенко cтр.№ 19

После многочисленных поворотов и торможений, которым я потерял счет, батарея, наконец-то, остановилась.

Впрочем, спустя некоторое время стоявшие впереди по ходу движения «Уралы» снова тронулись, а к нашей машине подошёл Донецков и объяснил ситуацию:

— Сейчас все из машины быстро убирайтесь. Кроме водителя… Я пойду вперед — машина идёт за мной. Вы все идете за «Уралом». Я укажу место, где надо отцепить пушку. Потом её покатите вручную. Установите тоже там, где я скажу — и быстро — быстро окапывайтесь.

Надо отдать должное суровому капитану. Его указания были предельно простыми и понятными. Осталось только их выполнить.

Когда мы спешились, я решил, что хватит филонить, и первым взялся за орудийный щиток.

— Волков, Коломейчук! Давайте, не стойте. Чего рот раскрыли?

Расчет, дружно взявшись за пушку, поднапрягся… И она плавно пошла вперед. Катить ее оказалось гораздо легче, чем я ожидал. Ведь под ногами был хотя и грязный, но ровный асфальт, а та пленка грязи и воды, которая покрывала его, только способствовала скольжению. Мы двигались не быстро, но довольно ходко.

Дойдя до пересечения дороги с глубоким земляным каналом, нам пришлось свернуть налево. Краем глаза я заметил, что по правую сторону от перекрестка тоже устанавливаются орудия. Это были все остальные пушки нашего дивизиона. Я разглядел Рустама и Узунова.

Но сейчас мне было не до них. Катить пушку по голой земле оказалось куда труднее. Пришлось нехило поднапрячься. Причем мне страшно мешали мои горные ботинки: они постоянно скользили.

У-Уф!!! Все, пушка встала на место. Я огляделся.

Прямая, хорошо асфальтированная дорога вела прямиком в Первомайский. И до него было совсем недалеко.

Канал, за которым мы укрылись, идеально подходил для нашей позиции. Он был пуст, а земля, которую выбрасывали при его выкапывании, образовала вал как раз на нашей стороне канала. И он неплохо прикрывал нас от наблюдения со стороны поселка. Не высокий, не низкий — в самый раз.

На перекрестке, совершенно открыто стояла БРДМ.

«Наша — не наша?» — гадал я. У нас в части вроде бы были такие машины — в разведроте. Но никого из тех, кто стоял возле нее, я не знал.

Да ладно, это все мелочи. Гораздо интереснее, удивительнее, и потенциально важнее было то, что недалеко от перекрестка стояло несколько больших междугородных автобусов, с табличками тех городов, откуда эти автобусы сюда прикатили. Но, увы, Волгограда среди них я не нашел. Может быть, плохо искал? Да и не на всех автобусах были таблички.

Среди машин сновали крепкие ребята в камуфляже самых разнообразных расцветок. От тех, что носит МВД — серо-черных, до ядовито-зеленых, которым место разве что в джунглях. Я всегда удивлялся: если защитная окраска нужна для маскировки, то зачем одевать то, что наоборот, явно выделяется на местности?

Кто-то сказал просто: «А чтобы красиво было»! Ну что тут скажешь?

В общем, я сразу безошибочно решил, что это согнали ОМОН. Отовсюду, откуда только смогли.

Все обочины уже были завалены десятками банок из-под «Пепси» и «Колы», (я увидел, что Лисицын облизнулся), бумагой из-под печенья, галет, обёртками от шоколада и прочих деликатесов, от которых у наших вечно голодных солдат обильно текла слюна.

Когда мы тянули свои орудия, суета ненадолго замерла. Омоновцы подобрались в кучу и, вытаращив от изумления глаза, с отвисшими челюстями, рассматривали нас. Им было чему удивляться: лица, частично оттёртые снегом, навевали мысли о французском легионе; шинели и фуфайки, грязные и оборванные, сразу выдавали либо нищету нашей части, либо через чур хозяйственного старшину, который выдал бойцам самое старье, чтобы они его на войне не испортили. Особо пристальное внимание, как всегда, досталось рядовому Андрееву с его «ластами», производившими незабываемое впечатление. Кто-то из омоновцев присвистнул: «Цирк приехал!».

Как только расчет Волкова установил свою пушку и отправился в «Урал» за лопатами, ко мне, оставшемуся у орудия, подошли три веселых омоновца.

— Ну что, артиллерия, а вы стрелять-то умеете? — без обиняков начал беседу один из них.

Я скорчил оскорблённую физиономию, хотя в глубине души признавал справедливость вопроса. Я замялся с ответом, но омоновцы расценили это по-своему.

— Да ты не обижайся! Просто кто только нас здесь не долбил: и артиллерия наша, и авиация… Нам, блин, больше чем нохчам достаётся!

Мое лицо приобрело скорбное выражение: я слышал о таких случаях, и никакого веселья они у меня не вызывали. Впрочем, нас обвинять было еще пока не в чем.

— Вы-то хоть нас пощадите!.. Наверное, мы вдоль вот этой самой дороги наступать будем… Расчистите нам место для броска. Особенно вон тот блокпост доверия не внушает.

Я посмотрел в указанном направлении, и действительно, в туманной дымке смог разглядеть что-то похожее на стены оборонительного сооружения; но полной уверенности у меня не было. Вообще-то, я не совсем понимал, почему они пришли именно ко мне. Я не командир батареи, у меня сейчас в подчинении только одно орудие, и при всем моем желании я им для них дороги расчистить не смогу. Разве что попаду куда-нибудь особенно удачно… Наверное, я просто ближе всех стоял, вот они и подошли.

Однако я вполне искренне пообещал сделать всё от меня зависящее. Что они себе думают? В конце — концов, это мой долг.

Ребята мне понравились: у них были хорошие, открытые, улыбчивые лица. Я попытался проследить взглядом, к какому автобусу они вернутся, чтобы определить, откуда они приехали, но мне это не удалось. Ребята направились на перекресток.

Я взял бинокль, и осмотрел театр предстоящих боевых действий. Первомайский выглядел вымершим. Ни одного движения! Даже собаки и кошки куда-то попрятались.

На окраине поселка находились обычные деревянные дома, деревянные заборы, скамейки у ворот… Над домами высились старые добрые круглые антенны, похожие на стилизованную паутину. Ничего необычного. Поселок как поселок. Жили люди, не тужили. И вдруг им крупно «повезло».

Внезапно по мне пробежали мурашки. «Вот здесь, сейчас», — подумал я, — «я смотрю на поселок, которого, вполне возможно, скоро не будет. Я смотрю на то, что могло бы жить еще долго — долго, но теперь должно умереть. А где жители? Как они? Увидят ли, что их жилища, в которых они прожили столько лет, начнут превращаться в руины?». У меня в голове сразу возникла картина, как мой собственный дом разлетается на куски от прямого попадания… Я помотал головой, и видение исчезло.

Впрочем, и оцепенение быстро спало. Я снова очутился в реальности. Тут забот полон рот, а я варежку разеваю. Потом будем думать о глобальном и вечном, потом.

Судя по нашей позиции, стрелять мы будем прямой наводкой. И чего мы на военной кафедре так упирались в эту стрельбу с закрытых огневых позиций? За все время службы мне ни разу не пришлось стрелять таким способом: даже миномёты стреляли с полупрямой наводки.