Любовь, только любовь - читать онлайн книгу. Автор: Жюльетта Бенцони cтр.№ 117

Через несколько часов посреди глубокой расщелины в долине Верхней Бургундии, где текла маленькая речушка, Катрин и Сара, изнемогавшие от усталости, но все равно счастливые, увидели перед собой высокие серые крыши аббатства Сен-Сен, квадратную башню церкви, а совсем рядом – задымленные крыши маленьких серых домиков, над трубами которых поднимался легкий дымок.

– Мы пришли, – сказала Сара. – Слава богу, у меня совсем не осталось сил!

Они спустились по склону, не спуская глаз с башни. Колокола сзывали монахов на какую-то службу, наполняя воздух высокими торжественными звуками. Катрин не чувствовала под собой ног. Туфли, которые ей дала Пакретта, прохудились и причиняли ей страшную боль при ходьбе. Но ужас перед Гареном был сильнее любой боли. Она почти бежала, несмотря на ужасную усталость, так ей хотелось побыстрее оказаться под защитой высоких стен и растянуться на соломе.

Через полчаса обе беглянки почти рухнули у большой двери из черного дуба, ведшей внутрь аббатства. Деревенские женщины подозрительно оглядывали эти два жалких создания в платьях, разорванных о ветки и корни деревьев, с грязными и усталыми лицами. Женщины собирались кучками и шли за ними по улицам деревни. Дети уже собирали камни, чтобы бросать в них. Катрин почувствовала, как над ними нависает угроза. В этой богатой местности не любили бродяг – слишком уж полны были курятники и хорошо ухожены сады. Отливающие синевой волосы Сары, ее темный цвет лица вызывали подозрения. Страх, дремавший в душе Катрин с момента похищения, вдруг вырвался наружу. Она прижалась к Саре, пряча голову от первого камня, брошенного краснощеким мальчишкой. Они были зажаты между крестьянами и закрытой дверью аббатства, на которую с надеждой устремились их глаза, обезумевшие от страха. Вдруг Саре показалось, что в узком окошке она видит лицо монаха. Обняв Катрин за плечи, она крикнула охрипшим голосом:

– Убежища! Ради Бога! Убежища!

Рядом с ними упал другой камень. Но тяжелая дверь уже медленно открывалась, и на пороге показался монах в строгом черном одеянии с наплечником. Третий камень, брошенный в женщин, упал у его ног. Он оттолкнул его ногой, обутой в сандалию, бросив на кумушек и детей суровый взгляд, и подошел к державшим друг друга в объятиях, жалким и запуганным Саре и Катрин.

– Входите! – сказал он торжественно. – Убежище предоставлено вам!

Но этот последний испуг лишил молодую женщину остатков сил. Она потеряла сознание, и ее пришлось нести на руках до странноприимного дома монастыря.

Жан де Блези, аббат де Сен-Сен, оказался именно таким, каким его описал Жерве: милосердие его было бесконечно. Обе женщины попросили убежища в его монастыре, и он, ни секунды не колеблясь, предоставил его. Однако, узнав, что одна из нищенок, принятая в странноприимный дом, который был устроен в аббатстве для помощи паломникам и лечения больных, хочет поговорить с ним, он все-таки удивился. Несмотря на тонзуру и черную сутану, он помнил о своем высоком происхождении и не преодолел ощущения дистанции, существующей между ним и простолюдинами, хотя в день Священного четверга сам мыл им ноги, встав в пыли на колени. Поскольку незнакомка упомянула имя его кузины Эрменгарды де Шатовиллен, он приказал привести ее в церковь, где намеревался встретиться с ней на следующее утро, после мессы.

Пока он заканчивал службу, Катрин терпеливо ждала, скрывшись за одним из погребальных камней, стоящих вдоль стены. Когда Катрин увидела, что он идет к ней – монах-дворянин, такой внушительный под своим черным клобуком, с узким лицом, обрамленным седыми волосами, и с профилем хищной птицы, она упала на колени, но не опустила голову. Стоя перед ней, сложив руки и положив их в рукава сутаны, он внимательно смотрел на ее тонкое лицо, обрамленное тяжелыми белокурыми косами.

– Вы хотели говорить со мной, – сказал он. – Прошу вас, говорите!

– Пресвятой отец! – сказала Катрин, не вставая с колен. – Я обязана вам жизнью. Вчера вы открыли двери этого убежища перед двумя затравленными, преследуемыми женщинами. Прошу вас, во имя вашей кузины не оставьте меня и дальше.

Тонкие губы Жана де Блези растянулись в скептической улыбке. Он находил слишком дерзкой эту крестьянку в лохмотьях, которая клялась именем одной из самых высокомерных дам Бургундии, хотя и делала это в изысканных выражениях и была, безусловно, изящна.

– Вы знаете мадам де Шатовиллен? Вы удивляете меня. Она мой друг, мой лучший друг…

– Святой отец, вы не спросили ни моего имени, ни откуда я пришла. Я обязана быть с вами искренней. Меня зовут Катрин де Бразен, я была придворной дамой покойной герцогини Маргариты. Именно там я и познакомилась с Эрменгардой. Вы видите меня сейчас в лохмотьях: я бегу из ужасной тюрьмы, куда меня бросил мой муж… в башне вашего замка в Малене…

Аббат нахмурился. Нагнувшись, он поднял Катрин с колен и, заметив, что несколько деревенских женщин, пришедших на мессу, с любопытством смотрят в их сторону, повел ее к ризнице.

– Идите сюда. Нам здесь будет спокойнее разговаривать.

В узкой комнате пахло ладаном, деревянным маслом и крахмальным бельем. Он усадил ее на табурет, сел напротив нее на скамейку, отослав жестом послушников, убиравших помещение.

– Расскажите мне вашу историю. Самое главное – почему вы оказались в Малене?

Медленно, чтобы он не принял ее за сумасшедшую, Катрин рассказала ему свою историю. Аббат, подперев голову рукой, слушал ее, не прерывая. История была фантастична, но в фиалковых глазах говорившей была такая искренность, которая не могла обманывать.

– Я не знаю, что мне теперь делать. По закону я должна подчиниться мужу и следовать за ним повсюду. Но если я к нему вернусь, я погибну. Он спрячет меня в еще более глубокой темнице, в еще более страшной, откуда я уже не выйду. Только герцог…

Аббат быстро положил свою сухую руку на пальцы Катрин и прервал ее:

– Не говорите ничего больше, дочь моя. Вы ведь понимаете, что ваше прелюбодеяние с герцогом не может быть понято мной. Я должен признать, что ваш случай трудно разрешить священнику. Ваш супруг имеет все права на вас, и, если он вас потребует, я не буду иметь права ему отказать. Но, с другой стороны, вы в опасности и попросили у меня убежища…

Он встал и начал медленно ходить по белым плитам пола ризницы. Катрин с тревогой следила за этой однообразной прогулкой.

– Не выдавайте меня, отец мой, умоляю вас! Если вам хоть немного жаль несчастную женщину, не отдавайте меня Гарену! Подумайте, ведь я ношу ребенка, а он хочет его убить!

– Я знаю!.. Послушайте, дочь моя, я не смогу принять решение за несколько минут. Мне нужно спокойно подумать, что я должен сделать, чтобы разрешить эту трудную проблему. А пока живите здесь в мире. Я распоряжусь, чтобы вас и вашу служанку поместили в подходящую вашему положению комнату, отдельно от больных нашего странноприимного дома…

– Отец мой… – начала было Катрин, совсем не успокоенная.