Роксолана. Королева Востока - читать онлайн книгу. Автор: Осип Назарук cтр.№ 35

Любовь и вера, два сильнейших человеческих начала, уже боролись в ней, как борется буря с берегом Геллеспонта. Земная любовь заслоняла все, освещала зарницей то, что люди зовут счастьем и судьбой.

Он, несмотря на развитый ум, не заметил даже того, что она успела дать ему и учителя, и привела к святому месту христиан. Великий султан Османов в расцвете своей молодости шел рядом с любимой женщиной по священным тропам Афона, как ходил когда-то пращур Роксоланы. А она шла словно Ева, даже не думая про то, что он начнет колебаться относительно того, что она ему преподнесет — она, его будущая жена…

Великий султан Османов, господин трех частей света, шел в облаке райского блаженства с несчастной девушкой-невольницей. Он обрел ее любовь в момент, когда она увидела, как он спокойно ждал окончания ее молитвы к своему Богу. Тогда османский правитель обрел величайшую любовь своей жизни, величайшее блаженство и величайшую горечь…

Ведь каждая настоящая любовь — скрытое повторение всего человеческого прошлого, золотой звон его высоких взлетов искупление его кровавых падений.

Удивительна связь мужчины и женщины, имя ему — тайна…

* * *

Много нового вынесла Настя из первого своего паломничества в далекой чужбине. Но она вовсе не ожидала разрешения вопроса, что временами мучил ее еще в Крыму.

Вот как это произошло:

Когда она уже должна была возвращаться с Сулейманом в монастырь со своей ночной прогулки, с Геллеспонта повеял встречный ветер и море под Афоном словно вскипело. Забились возмущенные воды, и лес стал скрипеть и клониться от ветра. Он стонал и свистел в ущельях Афона. И было видно, как в них словно от страха трясутся все растения. Дальше идти было опасно — ветер сбивал с ног и угрожал сбросить в пропасть.

Сулейман посмотрел на Настю, которая дрожала от страха и холода. Он оглянулся вокруг и за руку повел в тихое место под раскидистое дерево между скал, снял с себя верхнюю одежду и закутал в нее перепуганную девушку. Сам же обернулся к Мекке и, склонив голову, начал молиться. Настя также молилась своему Богу, дрожа от страха.

В это время небо затянулось тучами и гром начал греметь тысячегласым хором в афонских скалах. На небе погасли все звезды, будто их и не было, настала темная ночь, из темных туч хлынул дождь. Среди страшной темноты небо время от времени прорезалось таким же страшным сиянием. В этом ужасном фосфоресцирующем блеске черные пасти морских водоворотов, что кружились словно в безумном танце, налетая на берег Афона, были еще более устрашающими. После каждого всполоха наступала еще более тяжкая темень, в ней не видно было даже руки перед глазами.

Настя вся дрожала в объятиях Сулеймана, прислонившись к дереву. Она не проронила ни слова и не слышала, что он говорил. Ее мысли беспорядочно блуждали, кружились около безумного света, что раз за разом прорезал тьму. Наконец, глубину ее напуганной души прорезала победная молния…

Она поняла, почему ее отец не любил предсказания гадалок… После каждого такого предсказания будущее становилось только темнее. Да и кто бы отправился в путь, уповая на то, что зарница будет освещать ему дорогу? Она видела теперь: это — верная гибель.

Когда на минуту стих рев бури и грохот грома в горах, она услышала, как говорит ей молодой султан:

— Ты вся прозябла, сейчас я дам тебе и мой кафтан. — Она сказала:

— Ты властелин великого государства, а я — поникший цветок, как говорил учитель Абдулла. Таких как я, много, таких как ты, не существует…

Сулейман не сказал ни слова и начал расстегивать свой кафтан. Она остановила его руку, говоря:

— Не стоит!

— Почему?

— Тебя, наверно, уже давно ищут твои люди, в любую минуту они могут прийти сюда.

— И что с того?

— Что же они подумают, увидев, что великий султан Османов мерзнет в рубашке под дождем, а кафтан отдал служанке из его гарема?..

— Ты не служанка, ты будешь моей самой любимой женой!

— А пока?! Одному Богу известно, что случится с нашей любовью. И я не хочу, чтобы твои люди плохо думали обо мне из-за того, что я позволю тебе рисковать здоровьем ради меня.

— Не смотри на людей!

— А как же твоя мать? Если бы она об этом узнала?..

Это остановило Сулеймана.

Буря бушевала и дальше. Султана действительно искали его верные люди, с риском для жизни пробираясь по скалам Афона, которые содрогались от ударов молний. Двое погибли — один свалился в пропасть, другого убило молнией.

На следующий день Настя увидела тела обоих, накрытые военными знаменами.

Султан Сулейман возвращался с юношами и свитой в столицу.

Всему гарему не давала покоя весть о том, что белокожая невольница едет с ним из Салоник в дорогой жемчужной диадеме. Все сокрушались из-за того, что она так и не скрыла лицо под вуалью, как того требует исламский обычай.

Необыкновенная тишина стояла в Дери-Сеадете, когда въехала туда невольница Хюррем. Только перепуганные евнухи толпой вышли ей навстречу, кланяясь еще ниже, чем прежде.

Но беспокоились не только жители сераля, но и все визири, кадиаскеры, дефтердары, нишандши и даже Кизляр-Ага — влиятельнейший из придворных сановников. Чутьем восточных людей они уловили приближение какой-то крупной перемены в жизни двора.

* * *

Словно черная туча над землей нависла ненависть над гаремом падишаха. Ненависть всех жен и одалисок к белокожей чужестранке, невольнице Хюррем, «христианской собаке», что пленила сердце десятого султана.

На следующий после приезда Насти день она увидела вечером, как в ее комнату вбежала маленькая черная собачка с деревянным крестиком на спине. Она так испугалась, что вскрикнула. Но сразу же успокоилась, поняв, что это «сюрприз» от ненавидевших ее соперниц. Видимо, они нарочно подкинули эту собаку, зная что сейчас время, в которое обычно падишах наносит ей визит. Именно в этот момент они надеялись лишить Настю самообладания, чтобы, возможно, в последний раз попытаться отвратить от нее сердце падишаха. Она сразу все поняла.

Она успокоилась и подозвала собачку. У той были испачканные лапки, а к крестику, как оказалось, прикрепили еще какую-то дощечку. На ней было три слова: «Калым найдешь в Керван-Йолы».

Она поняла, что над ней хотели жестоко поиздеваться, намекнув на то, что она сирота, за которую даже некому калым принять. Она чувствовала обиду тем тяжелее, чем яснее понимала, что никому ничего дурного не сделала. Слезы бусинками покатились из ее глаз и она не могла их сдержать, хотя и не хотела, чтобы падишах застал ее в таком виде. Напрасно она вытирала глаза. Наконец, позвала служанку и сказала ей принести воды.

Умывшись, она стала мыть лапки собачке. В тот же момент один из евнухов сообщил ей, что идет падишах. Она хотела было спрятать собачку. Но догадалась: «Все равно узнает».