Призрак Оперы - читать онлайн книгу. Автор: Гастон Леру cтр.№ 27

И Рауль крикнул ей с детской ненавистью:

– Вы лжете! Вы не любите меня и никогда не любили! Только такой несчастный молодой человек, как я, мог позволить вам обманывать себя и смеяться над собой. Почему во время нашей встречи в Перросе вы дали мне повод для надежды своим отношением, радостью в глазах, даже вашим молчанием? Я имею в виду благородную надежду, потому что я благородный человек. Я думал, что и вы благородная женщина, хотя теперь понимаю – вашим единственным намерением было обмануть меня! Вы обманули всех! Вы даже бесстыдно воспользовались невинным сердцем вашей благодетельницы: она все еще верит в вашу искренность, когда вы идете на бал в Оперу с Красной смертью! Я презираю вас!

И он заплакал. Кристина позволяла ему оскорблять себя, думая только об одном: удержать его в ложе.

– Когда-нибудь, Рауль, вы попросите прощения за все эти гадкие слова, и я прощу. Он покачал головой:

– Нет, нет. Вы свели меня с ума. Ведь у меня была только одна цель в жизни: дать свое имя обыкновенной девушке из Оперы!

– Рауль! Остановитесь!

– Я умру от позора!

– Живите, мой друг, и прощайте, – печально сказала Кристина дрожащим голосом. – Прощайте навсегда, Рауль.

Он сделал еще один шаг к ней:

– Почему навсегда? Может быть, вы позволите мне приходить иногда и аплодировать вам?

– Я никогда не буду петь.

– Правда? – сказал молодой человек с сарказмом. – Так он позволит вам стать праздной дамой? Поздравляю! Но, думаю, мы еще увидимся в лесу в одну из этих ночей, не правда ли?

– Ни там, ни где-либо еще, Рауль. Вы меня никогда не увидите.

– Могу ли я, по крайней мере, узнать, в какую тень вы намерены вернуться? И в какой ад вы уходите, таинственная мадемуазель, или в какие небеса?

– Я пришла сюда, чтобы сказать вам это, но я не могу сказать вам ничего больше. Вы бы мне не поверили. Вы перестали верить мне, Рауль. Все кончено!

Кристина произнесла это «все кончено» с таким отчаянием, что Рауль вздрогнул, и угрызения совести за свою жестокость наполнили его душу.

– Но почему бы вам не сказать мне, что все это значит? – воскликнул он. – Вы свободны, не связаны по рукам и ногам. Вы ездите в экипаже, вы посещаете балы, надеваете домино. Почему вы не идете домой? Что вы делали последние две недели? Что это за история об Ангеле музыки, которую вы рассказали мадам Валериус? Может быть, кто-то обманул вас, воспользовавшись вашей доверчивостью. В Перросе я сам видел… Но теперь вы знаете, какова правда! Вы очень благоразумны, Кристина! Вы знаете, что вы делаете. И все же мадам Валериус ждет вас, призывая ваш «направляющий дух». Объяснитесь, Кристина, пожалуйста! Кто угодно мог быть введен в заблуждение, как я, например! В чем цель этого фарса?

Кристина сняла свою маску.

– Это трагедия, Рауль, – сказала она просто. Увидев ее лицо, он не смог удержаться от восклицания. Лицо Кристины потеряло всю свою свежесть – оно стало смертельно бледным. И это лицо, которое он знал таким нежным и очаровательным! Каким измученным оно теперь выглядело! Скорбь безжалостно изменила его, а прекрасные голубые глаза, когда-то ясные, как озера, глаза маленькой Лотты, теперь приобрели темную, загадочную и бездонную глубину и были окружены печальными тенями.

– О моя дорогая! – простонал он, протягивая к ней руки. – Вы обещали простить меня…

– Может быть. Может быть, когда-нибудь…Кристина вновь надела маску и вышла из ложи, показав жестом, что запрещает ему следовать за ней. Рауль все же попытался пойти следом, но она повернулась и повторила свой прощальный жест с такой повелительной силой, что он не посмел сделать больше ни шага.

Рауль смотрел, как она уходила. Потом сошел вниз в толпу, не зная точно, что делает. У него стучало в висках и щемило сердце. Пересекая бальный зал, он спрашивал у толпившихся здесь людей, не видели ли они Красную смерть. Когда его просили объяснить, кого он имеет в виду, он отвечал: «Это участник маскарада с головой мертвеца и большим красным плащом». Ему везде говорили, что такой человек только что прошел, волоча за собой свой королевский плащ, но Рауль так и не нашел его. В два часа ночи он направился в расположенный за сценой коридор, который вел в артистическую комнату Кристины.

Ноги привели Рауля к тому месту, где он начал страдать. Он постучал в дверь. Ответа не было. Он вошел, как, это сделал, когда искал повсюду «мужской голос». Комната была пуста. Бледно горел газовый свет. На маленьком столике лежали какие-то бумаги. Он подумал о том, чтобы написать Кристине, но в этот момент услышал шаги в коридоре. Молодому человеку едва хватило времени спрятаться в будуаре, который отделялся от артистической комнаты только занавесом. Дверь открылась. Это была Кристина!

Он задержал дыхание. Он хотел видеть! Он хотел знать! Что-то подсказывало ему, что он вот-вот станет свидетелем чего-то таинственного и, вероятно, поймет…

Кристина вошла, устало сняла маску и бросила ее на стол. Потом вздохнув села, склонив свою красивую голову и охватив ее руками. Что было у нее на уме? Думала ли она о нем, о Рауле? Нет, потому что он слышал, как она шептала: «Бедный Эрик!» Он, должно быть, неправильно понял. Он был убежден, что если кто-то и заслуживал сострадания, то это был он, Рауль. После того что произошло между ними, было бы совершенно естественным для нее сказать со вздохом: «Бедный Рауль!». Но она повторила, качая головой: «Бедный Эрик!» Что общего этот Эрик имеет с ее вздохами и почему ей так жалко Эрика, когда Рауль так несчастен?

Кристина начала писать что-то, не спеша, обдумывая каждое слово, что произвело неприятное впечатление на Рауля, которого все еще трясла дрожь из-за драматической сцены, разделившей их. «Что за холодная голова!» – подумал он. Кристина продолжала писать: две, три, четыре страницы». Вдруг она подняла голову и спрятала листы бумаги в корсаж. Она, казалось, прислушивалась. Рауль прислушался тоже. Откуда идет этот странный звук, этот отдаленный ритм? Приглушенное пение, казалось, исходило от стен. Да, создавалось впечатление, будто стены пели.

Пение становилось все более отчетливым, пока наконец не стали понятными слова. Рауль различал голос, очень красивый, мягкий, пленительный голос. При всей его мягкости голос отличался мужским тембром и наверняка не мог принадлежать женщине. Голос приближался, проник через стену, теперь он был в комнате, прямо перед Кристиной. Она встала и заговорила с этим голосом так, будто говорила с кем-то находившимся рядом.

– Я здесь, Эрик, – произнесла она. – Я готова. Это вы, мой друг, опоздали, Осторожно наблюдая из-за занавеса, Рауль не мог поверить своим глазам: он никого не видел.