Каникулы строгого режима - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Кивинов cтр.№ 41

Лагерный врач, она же лепила Маргарита Сергеевна, оказалась довольно приятной женщиной пенсионного возраста. Раньше она трудилась в детской больнице Тихомирска, но сейчас перешла в поликлинику. На лето же выбиралась в лагерь. Кольцов представился, повторил легенду о боевом ранении и желании посвятить собственный отпуск благородному делу — воспитанию детей. Попросил перевязать раны.

Поверила ли Маргарита Сергеевна в чудесную сказку, неизвестно, но грудь и руку перебинтовала, сказав, что через неделю повязки можно снимать. Бинты для напарника-воспитателя вожатый просто-напросто свистнул, дабы не городить огород с легендой. Глазных капель попросил якобы для себя. Мол, зенки слезятся на солнце. Маргарита Сергеевна попросила следить за гигиеной. Не только собственной, но и детской. Эпидемии прячутся под любым кустом! Велела конфисковать у детишек все продукты, припрятанные в чемоданах сердобольными родителями. От этих «доппайков» все беды — и диарея, и желтуха, и отравления.

На обратном пути Кольцов заглянул на камбуз, то есть в столовую, где познакомился с шеф-поваром Мальвиной Ивановной. Завстоловой ему сразу понравилась. Килограммов сто двадцать живого веса (100–100–100), перманентная щербатая улыбка, веселый грим, веснушки. Белый колпак. Хоть сейчас к Рубенсу в натурщицы! А чего не улыбаться, когда сидишь на дармовых харчах? Эдак любой раздобреет…

Мальвина Ивановна тут же угостила нового вожатого бутербродом с докторской колбасой и киселем, а узнав, что тот приехал не один, отломила кусок вареной курицы и просила передать напарнику с наилучшими пожеланиями. «И не надо ждать семи тридцати! Буду счастлива видеть в любое время! Только заходите!» Из последней фразы напрашивался вывод, что завстоловой испытывает дефицит мужской ласки.

Воспитатель по кличке Сумрак храпел на раскладушке. Кольцов разбудил его, положил на тумбочку глазные капли, бинты и курицу.

— Благодарю, Евгений… как там тебя?..

— Дмитриевич.

— Да…

Проглотив курицу, он принялся за перевязку. Снять старую повязку удалось без проблем, но наложить свежую оказалось не так-то просто. Пришлось просить помощи.

— Говорил же, сходи к врачихе… Нормальная тетка. — Кольцов нехотя принялся распечатывать бинт. Но через секунду он понял, почему воспитатель предпочел проводить процедуры самостоятельно. Когда тот освободился от бинтов и повернулся лицом к напарнику, последний ахнул от восторга. Грудь авторитета украшало шикарное жизнерадостное тату в виде цитаты какого-то зоновского классика: «НАСТУПИ МЕНТУ НА ГОРЛО, ЗАДАВИ КОЗЛА НОГОЙ!» Под цитатой был наколот зажатый в руке окровавленный ножик. Работа неизвестного художника конца ХХ века. Кожа, игла, жженая резина, разведенная мочой.

— Ну, блин, ва-а-а-ще…

— Да это, так… По малолетке. — Виктор Сергеевич смущенно почесал грудь. — По глупости, короче…

— Сам придумал? Набить бы тебе рожу за такие перлы.

— Рискни здоровьем! — На всякий случай педагог сжал свободный кулак.

— Убогих не бью.

— Еще поглядим, кто из нас убогий…

До выяснения отношений, впрочем, дело не дошло. Хотя и с трудом, но победил разум. Идейные противники решили отложить спарринг до более подходящих времен. Евгений Дмитриевич, бубня обидные непристойности, все-таки помог Виктору Сергеевичу наложить новую повязку на тело и глаз. Потом оба приступили к смене дресскода.

Менять можно было только на лежащую в пакетах морскую форму. Она оказалась максимально большого размера — видимо, в военторге начальнице сбагрили неликвидный товар. Но это было еще полбеды. Зинаида Андреевна подрезала брюки, легким движением руки превратив их в элегантные шорты. На шортах не оказалось ширинки, лишь пуговицы на бедрах. [23] На головы полагались черные пилотки с кокардами.

Когда Сумрак облачился в тельняшку, фланку с гюйсом, пилотку и шорты, он смотрелся так же нелепо, как бейсбольная бита, украшенная разноцветными сердечками или цветочками. Особенно впечатляли волосатые ножки в спортивных тапочках.

— «Имидж — ничто, авторитет — всё…» Моряк — с печки бряк, — похлопал в ладоши Кольцов. — Галстук не забудь повязать, юнга Северного флота.

— На себя посмотри, баклан! Чайки в уши насрали…

Старую одежду засунули под раскладушки, чтобы впоследствии вернуть хозяину. Пакет с общаком Сумрак спрятал под матрас. Не самое надежное место, но это временно, потом приглядит тайник. Повязали пионерские галстуки. Морским узлом. Вязать пионерским не умели. Сходили за метлами (по-флотски — голяками) и граблями. Виктору Сергеевичу как временно однорукому пришлось взять веник. Работа предстояла серьезная. Территория вокруг яхты № 6 утопала в прошлогодней листве, высохших ветках и бумажном мусоре. Но, пару раз взмахнув подметающим инструментом, воспитатель со злостью швырнул его в кусты.

— Не могу я!

— Что, и вторая грабля сломана?

— При чем здесь грабля?! Я же не черт, чтоб мусор мести!

— Я, между прочим, тоже.

— Тебе не впадлу! Ты мент.

— Нормальное дело! Как дерьмо убирать, так у нас понятия, а как курицу хавать хозяйскую — так никаких проблем! Кончай шланговать, товарищ матрос. Жизнь без труда — преступление. Не бойся, твоего позора Паша Клык не увидит. А я не расскажу. Лучше здесь говно убирать, чем в красивом гробу бездельничать.

Воспитатель, брезгливо морщась, поднял веник и продолжил общественно полезный труд. Чувствовалось, что, говоря про чертей, он не лукавил. После каждого взмаха Виктор Сергеевич боязливо оглядывался, не заметит ли его кто-нибудь. Но после десятого раза немного успокоился и даже совершил маленький подвиг — собственноручно поднял пластиковую бутылку из-под лимонада и швырнул ее в кучу мусора. Чуть не плача, подмел пол в деревянной беседке. Потом уселся в ней и попросил у коллеги закурить.

— Ты ж положительный герой, пример для подражания… Не куришь, не пьешь…

— Закуришь тут…

Еще труднее пришлось с постельным бельем. По неписаным законам зоны чужие кровати заправляют шныри, настоящий «джентльмен» не имеет права замарать свои руки подобной работой. А тут сразу шестнадцать коек! Да притом одной рукой! (Еще шестнадцать заправлял Кольцов.)

Но пришлось переламываться. Аж до ужина. В девятнадцать тридцать навестили Мальвину Ивановну. Увидев руку воспитателя на перевязи и повязку на глазу, она чуть не расплакалась и положила в тарелку положенца двойную порцию макарон.

— Ничего поварешка, — шепнул тот напарнику, указав на объемистый поварихин зад.