Еще какое-то время я неподвижно стоял на месте. Меня
охватила ненасытная жажда убийства, я готов был убивать снова и снова, лишь бы
это волшебное ощущение экстаза не проходило никогда. Но я уже не мог больше
пить кровь и постепенно успокаивался, чувствуя, что настроение мое каким-то
образом изменилось. Меня охватило чувство уныния и одиночества, словно этот
разбойник был моим другом или родственником и внезапно покинул меня. Я не мог
понять причину такого ощущения, разве что нас породнила выпитая мною его кровь.
Его запах теперь исходил от меня, и мне он почему-то очень нравился. А мой
«друг» в это время лежал, полузарывшись в снег и раскинув в стороны руки, и при
свете восходящей луны кожа его приобрела землисто-серый оттенок.
Черт возьми! Но разве этот ублюдок не собирался убить меня?
Не прошло и часа, а я уже нашел очень способного адвоката по
имени Пьер Роже, жившего в Мара. Это был весьма честолюбивый, жадный до денег,
хитрый, но при этом добросовестный молодой человек. Именно такой мне и был
нужен. Мало того что я с легкостью читал все его мысли, я еще убедился в том,
что он безоговорочно верит каждому моему слову.
Он с радостью согласился служить мужу богатой наследницы из
Сан-Доминго. И конечно же, с готовностью погасил в комнате все свечи, кроме
одной, раз после тропической лихорадки у меня все еще болят глаза. Мое
состояние находится в драгоценностях? Прекрасно! Он знаком и ведет дела с
самыми лучшими ювелирами. Банковский счет и оплата векселей моей семьи в
Оверни? Никаких проблем! Все будет немедленно исполнено.
Все это было гораздо проще, чем роль Лелио.
Должен признать, однако, что мне понадобилось довольно много
времени, чтобы собраться с мыслями и сосредоточиться.
Мое внимание отвлекалось на каждую мелочь, будь то чадящее
пламя свечи, латунная чернильница, обои с золотым рисунком или сам месье Роже с
его удивительно маленьким личиком, посверкивавшими за толстыми стеклами очков
глазками и зубами, напомнившими мне клавиши клавикордов.
Мне казалось, что все предметы в комнате исполняют какой-то
странный танец. Латунные ручки комода представлялись мне неотступно следящими
глазами. Где-то наверху пела женщина, и голос ее, смешиваясь с тихим гудением
огня в печи, словно звал меня к себе на непонятном и странном языке.
Так, наверное, продолжалось бы вечно, но я все же сумел
взять себя в руки. Этой же ночью должны быть посланы с курьером деньги для
моего отца и братьев, а также для Никола де Ленфена, служившего музыкантом в
театре Рено. Ему следовало сказать лишь, что деньги присланы Лестатом де
Лионкуром и что этот самый Лестат де Лионкур просит его немедленно переехать в
хорошую квартиру на Иль-Сен-Луи или в любом другом приличном районе. Излишне
говорить, что Роже обязан был оказать ему всяческую помощь и поддержку. А затем
Никола де Ленфену следует брать уроки игры на скрипке. Роже получил приказание
купить для Никола самую лучшую скрипку работы Страдивари.
И наконец, отдельное письмо должно быть послано моей матери,
маркизе Габриэль де Лионкур. Его следует написать по-итальянски, чтобы никто
другой не смог его прочесть. Вместе с письмом следовало переслать для нее лично
значительную сумму денег. Если у нее хватит сил, чтобы отправиться в
путешествие и посетить свою родину на юге Италии, возможно, ей удастся
остановить развитие чахотки.
При мысли о том, что она получит наконец желанную свободу и
сможет покинуть замок, у меня голова кружилась от радости.
На какое-то время я мысленно перенесся домой и забыл о
существовании Роже. Я представил себе, как она впервые в жизни оденется так,
как подобает маркизе, и выедет из ворот замка в богато украшенной карете,
запряженной шестеркой лошадей. Но вдруг я так явственно услышал ее ужасный
кашель, словно она была в тот момент рядом со мной, и перед моими глазами
возникло ее изможденное лицо.
– Деньги и письмо должны быть отосланы ей этой же
ночью, – сказал я. – Меня совершенно не интересует, сколько это будет
стоить. Мое приказание должно быть исполнено неукоснительно.
С этими словами я положил перед адвокатом столько золота,
что ей должно было хватить на всю оставшуюся жизнь. Если бы только знать,
сколько ей еще осталось!
– И еще, – спросил я, – знаете ли вы
какого-нибудь торговца хорошей мебелью, картинами и гобеленами? Кого-нибудь,
кто готов открыть для нас свои магазины сегодня же вечером?
– Конечно, монсеньор! Позвольте мне только одеться, и
мы отправимся немедленно.
Через несколько минут мы уже направлялись в пригород
Сен-Дени.
Следующие несколько часов в сопровождении своих смертных
помощников я блуждал по райским лабиринтам материальных благ, выбирая все, что
мне нравилось. Кресла и стулья, фарфоровая и серебряная посуда, ткани и
скульптуры – все это, стоило мне только пожелать, немедленно становилось моим.
Я распорядился, чтобы выбранные мною товары были тут же упакованы и отправлены
на юг Франции. В своем воображении я рисовал прекрасные картины, представляя
себе, как изменится замок, в котором я вырос, когда все эти чудесные вещи
окажутся там. Для маленьких племянников и племянниц я послал такие красивые
игрушки, о каких они прежде и мечтать не могли, – миниатюрные кораблики с
матросами, созданные руками великолепных мастеров, искусно украшенные кукольные
домики.
Прикосновение буквально к каждой вещи доставляло мне
истинное наслаждение, и были моменты, когда их фактура и яркие краски едва не
причиняли мне боль. В глубине души я просто рыдал от восторга.
Все это время мне удавалось блестяще справляться с ролью
обычного смертного. Хотя один промах я все же допустил.
Мы осматривали один из магазинов, и вдруг возле самой стены
я заметил бегущую крысу – обыкновенную крысу, каких немало в городах. Однако я
почему-то не мог отвести от нее взгляд. Здесь, среди деревянных и гипсовых
изделий, среди вышитых тканей и одежд, она показалась мне необычайно
прекрасной. Неправильно истолковав мое состояние, мои спутники принялись
кричать, топать ногами и громко хлопать, стремясь отогнать крысу как можно
дальше.
Для меня их голоса слились в невнятное приглушенное
бормотание, напоминающее звук кипящего в горшке супа. В тот момент я способен
был думать лишь о том, что у этой крысы совсем крошечные лапки и что мне
никогда еще не приходилось рассматривать вблизи ни одно столь маленькое существо
с теплой кровью. С удивительной даже для самого себя быстротой я рванулся
вперед и, поймав крысу, стал разглядывать ее лапки. Забыв обо всем, в том числе
и о своих спутниках, я внимательно изучал миниатюрные ноготки и пальчики.
Воцарившаяся тишина и гробовое молчание стоящих рядом людей
привели меня в чувство. Оба мои спутника остолбенело уставились на меня.
Изобразив на лице как можно более невинную улыбку, я
отпустил крысу и снова вернулся к выбору покупок.