Вампир Арман - читать онлайн книгу. Автор: Энн Райс cтр.№ 54

– Оставь меня в покое, туполобая деревенщина, – сказал я и улыбнулся ему, чтобы еще больше разозлить. Он засмеялся. Он слишком радовался и слишком гордился, чтобы поддаться на провокацию.

– Смотрите, что сделал мой сын! – Голос его предательски дрогнул и слегка охрип. Отец чуть не плакал. А ведь он не был даже пьян.

– Нерукотворные... – произнес монах.

– Естественно, – презрительно хохотнул отец. – Просто нарисованные рукой моего сына, вот и все.

Шелковистый голос произнес мне на ухо:

– Ты сам разместишь камни в нимбах, брат Андрей, или мне выполнить эту работу?

Наконец все было сделано: паста наложена, камни закреплены – пять камней для иконы Христа. В моей руке опять появилась кисть, чтобы пригладить темные волосы Христа, разделенные на пробор и убранные за уши, так что по обе стороны пряди виднелись только частично. В моей руке возникла игла, чтобы углубить и оттенить черные буквы в открытой книге, лежавшей в левой руке Христа. С доски, серьезный и строгий, глядел Господь Бог, под изгибом коричневых усов краснела прямая линия губ.

– Пойдем, князь здесь, князь приехал. – За дверью монастыря валил снег, кружащийся под жестокими порывами ветра. Монахи помогли мне надеть кожаные одежды, застегнули пояс. Приятно было снова вдохнуть запах бараньей кожи, поглубже втянуть в себя свежий холодный воздух. Отец держал мой меч. Тяжелый, старинный, он сохранился со времен его давней стычки с тевтонскими рыцарями в далеких землях, драгоценные камни давно уже откололись от рукояти, но он оставался хорошим, удобным в бою оружием.

В снежном тумане появилась фигура на коне. Это был сам князь Михаил в меховой шапке, в шубе и перчатках – великий властелин, правивший Киевом от имени наших завоевателей, принадлежащих к римско-католической вере, которую мы не принимали. Нам позволили сохранить прежнюю религию. Он был разодет в иностранный бархат и золото, разряженная фигура, уместная при королевском литовском дворе, о котором ходили фантастические слухи. Как же он выносит Киев, разрушенный город?

Лошадь встала на дыбы. Мой отец подбежал к ней, чтобы схватить под уздцы, и пригрозил животному так же, как угрожал мне.

Икону для князя Федора быстро завернули в шерсть и доверили нести мне.

Я положил руку на рукоять меча.

– Нет, ты не увезешь его на свое безбожное дело! – воскликнул старец. – Князь Михаил, ваша светлость, наш могущественный правитель, велите этому безбожнику не забирать нашего Андрея.

Сквозь снег я рассмотрел лицо князя – сильное, с правильными чертами, седыми бровями и бородой, с огромными синими глазами.

– Отпустите его, отец, – крикнул он монаху. – Мальчик охотится с отцом с четырех лет. Никто еще не приносил таких щедрых подарков к моему столу, да и к вашему, отец. Отпустите его.

Лошадь заплясала и попятилась. Отец повис на поводьях. Князь Михаил сплюнул снег с губ.

Наших лошадей подвели к входу – могучего отцовского жеребца с грациозно изогнутой шеей и мерина пониже, который был моим, пока я не попал в Печерскую лавру.

– Я вернусь, отец, – обратился я к старцу. – Благословите меня. Что я могу сделать против своего доброго, мягкосердечного и бесконечно благочестивого отца, когда мне приказывает сам князь Михаил?

– Да заткни ты свой паршивый рот, – сказал мой отец. – Думаешь, мне хочется слушать это всю дорогу до замка князя Федора?

– Ты будешь слушать это на протяжении всего пути в ад! – объявил старец. – Ты ведешь на смерть моего лучшего послушника.

– Послушника? Послушника, обреченного обитать в вырытой в земле дыре! Ты забираешь руки, нарисовавшие все эти чудеса...

– Их нарисовал Господь, – ядовито прошипел я. – Ты прекрасно это знаешь, отец. Будь добр, прекрати выставлять напоказ свое безбожие и воинственность.

Я сидел в седле. Икону обернули шерстяной тканью и крепко привязали к моей груди.

– Я не верю, что мой брат Федор погиб! – сказал князь, пытаясь сдержать своего коня и поровняться с отцовским жеребцом. – Может быть, странники видели другие развалины, какой-то старый...

– Сейчас в степях никто и ничто не выживает, – заметил старец и взмолился, обращаясь к Михаилу: – Князь, не забирайте Андрея! Не увозите его!

Монах побежал рядом с моим конем.

– Андрей, ты там ничего не найдешь – только стелющуюся траву и деревья. Положи икону в ветвях дерева. Положи ее там на Божию волю, чтобы татары, когда найдут икону, узнали ее божественную силу. Положи ее там для язычников. И возвращайся домой.

Снег падал так неистово и густо, что я перестал видеть его лицо. Я посмотрел вверх, на ободранные, голые купола нашего собора, след византийской славы, оставленный нам монголами-завоевателями, ныне алчно собиравшими с нас дань через князя-католика. Какой она была холодной и заброшенной, моя родина! Закрыв глаза, я мечтал о грязной келье в пещерах, о том, чтобы надо мной сомкнулся слой земли, чтобы, когда меня наполовину захоронят, ко мне пришли сны о Боге и о творимом им добре.

«Вернись ко мне, Амадео! Вернись! Не дай сердцу остановиться!»

Я озирался по сторонам.

– Кто меня зовет? Густая белая вуаль снега расступилась, приоткрыв далекий стеклянный город, черный, блестящий, словно разогретый кострами ада. К зловещим облакам темнеющего неба поднимались, подпитывая их, клубы дыма. Я поскакал к стеклянному городу.

– Андрей! – послышался за моей спиной отцовский голос.

«Вернись ко мне, Амадео! Не дай сердцу остановиться!» Пока я пытался сдержать коня, шерстяная ткань развернулась, икона выпала на землю и покатилась по холму, без конца переворачиваясь, подпрыгивая на углах. Я увидел мерцающее лицо Христа.

Меня подхватили и потянули вверх сильные руки.

– Отпустите меня! – запротестовал я и оглянулся. На замерзшей земле лежала икона, вопрошающий взгляд Господа был обращен вверх.

Мое лицо с обеих сторон сжали твердые пальцы. Я моргнул и открыл глаза. В комнате было тепло и светло. Прямо надо мной неясно вырисовывалось знакомое лицо моего господина, его голубые глаза налились кровью.

– Пей, Амадео, – сказал он. – Пей от меня.

Моя голова упала ему на горло. Забурлил фонтан крови; он забил из вены Мастера, густой струей полился на воротник его золотой мантии... Я лизнул ее. Кровь воспламенила меня, и я вскрикнул.

– Тяни ее в себя, Амадео! Тяни сильнее!