— Людишек мне не жалко, не думай лишнего, —
процедила ведьма. — А вот страну — да, жалко. Моя это страна, какая есть, а вся
моя! Только лучше уж так, как вышло. Жить будем — не помрем. Люди новых людей
нарожают, города построят, поля вспашут.
— Ты не от ЧК в спячке пряталась, — сказала
вдруг Светлана. — И даже не от Инквизиции. Отбрехалась бы, чую… Тебе не
хотелось видеть, что с Россией делается после твоего саботажа.
Арина смолчала.
А Светлана посмотрела на меня и спросила:
— Что теперь будем делать?
— Решай сама, — как-то не до конца понимая
вопрос, сказал я.
— Ты куда собиралась бежать? — спросила
Светлана.
— В Сибирь, — спокойно ответила Арина. — В
России так заведено — в Сибирь али ссылают, али сами бегут. Выберу деревеньку
почище, да и поселюсь на отшибе. На жизнь я себе заработаю… мужика найду, — она
с улыбкой провела рукой по пышной груди. — Подожду годков двадцать, посмотрю,
что творится. Заодно и подумаю, что Инквизиции говорить, если поймают.
— Сама ты за оцепление не уйдешь, —
пробормотала Светлана. — И мы тебя вряд ли выведем.
— Я… спрячу… — хрипло прокашлял оборотень. —
За мной… должок…
Арина прищурилась, спросила:
— За то, что исцелила?
— Нет… не за это… — туманно ответил оборотень.
— Выведу… через лес… в лагерь… там спрячу… потом… уйдешь.
— Никто и никуда, — начал я. Но ладонь
Светланы мягко коснулась моих губ — словно она Надюшку успокаивала.
— Антон, так будет лучше. Арине лучше уйти.
Она ведь Наденьку не тронула, верно?
Я замотал головой. Чушь, бред, морок! Неужели
ведьма таки исхитрилась, и подчинила ее своей воле?
— Так будет лучше! — с напором повторила
Светлана.
И повернулась к Арине:
— Ведьма! Дай клятву, что никогда больше не
отнимешь у человека или Иного жизнь!
— Не могу я таких клятв давать, — Арина
замотала головой.
— Дай клятву, что в течении ста лет ты не
отнимешь жизнь человека или Иного, если только он не будет угрожать твоей
жизни… и у тебя не останется иных способов защититься, — помедлив секунду
сказала Светлана.
— Вот другое дело! — Арина улыбнулась. — Сразу
видно, повзрослела Великая… Век беззубой вековать — мало радости. А все ж таки
подчиняюсь. Пусть Тьма будет мне свидетелем!
Она подняла ладонь — и сгусток мрака на миг
возник над ладонью. Оборотни, и взрослый, и щенки, тихо заскулили.
— Возвращаю тебе твою Силу, — сказала
Светлана, прежде чем я успел ее остановить.
И Арина исчезла.
Вскочив, я встал рядом со спокойно сидящей
Светланой. У меня оставалось немного Сил… на пару ударов хватит, вот только что
ведьме эти удары…
Арина вновь появилась перед нами. Уже одетая,
кажется даже, причесанная. Улыбающаяся.
— А ведь я и без смертоубийства могу тебе
напакостить! — с ехидцей сказала она. — Параличом разбить, или уродиной
сделать.
— Можешь, — согласилась Светлана. — Спору нет.
Вот только к чему это тебе?
И на короткий миг в глазах Арины проснулась
такая пронзительная тоска, что у меня больно заныло в груди.
— Ни к чему, чародейка. Что ж, прощай. Я добра
не помню, но спасибо сказать не постыжусь… спасибо, Великая. Трудно тебе будет…
теперь.
— Я уже поняла, — тихо сказала Светлана.
Взгляд Арины остановился на мне и она кокетливо улыбнулась:
— И ты прощай, чароплёт. Ты меня не жалей, не
люблю этого. Эх… жалко, что ты жену любишь…
Она присела на колени, потянулась рукой к
Надюшке.
Светлана ее не остановила!
— До свиданья, девочка! — весело сказала
ведьма. — Я злая тетка, но тебе добра желаю. Не дурак был тот, кто твою судьбу
загодя рисовал… ох, не дурак… Может у тебя то получится, чего у нас не вышло?
Возьми и ты от меня подарочек… — она покосилась на Светлану.
Светлана кивнула!
Арина взяла Надюшу за пальчик. Пробормотала:
— Силу тебе желать? И без того Силы много.
Всего дали… всего в достатке… Ты цветочки любишь, правда? Возьми от меня дар —
цветы-травки пользовать. Это и Светлой волшебнице пригодится.
— До свиданья тетя Арина, — тихо сказала
Надюшка. — Спасибо.
Ведьма еще раз посмотрела на меня —
ошарашенного, растерянного, ничего не понимающего. И обернулась к оборотням.
— Что ж, веди, серый! — воскликнула она.
Волчата бросились вслед за ведьмой и своим наставником. Один паскудник даже
остановился, задрал лапу на кустик и, демонстративно глядя на нас, попрыскал.
Надюшка захихикала.
— Светлана… — прошептал я. — Уходят же…
— Пусть уходят, — ответила она. — Пусть.
И повернулась ко мне.
— Что произошло? — заглядывая ей в глаза,
спросил я. — Что и когда?
— Давай вернемся домой, — сказала Светлана. —
Нам… нам надо поговорить, Антон. Серьезно поговорить.
Как же я ненавижу эти слова!
После них никогда не бывает ничего хорошего!
Эпилог
Теща квохтала вокруг Надюшки, укладывал ее
спать:
— Ах ты выдумщица, ах, фантазерка…
— Мы гуляли с тетей… — сонно спорила дочка.
— Гуляли, гуляли… — радостно подтвердила теща.
Светлана болезненно поморщилась. Рано или
поздно, всем Иным приходится манипулировать с памятью своих родных.
Ничего приятного в этом нет.
Конечно, у нас есть выбор. Можно раскрыть
правду — или часть правды, близким людям.
Но это тоже ни к чему хорошему не приводит.
— Спокойной ночи, доченька, — сказала
Светлана.
— Идите-идите, — фыркнула теща. — Совсем
замотали мою девочку, мою сладкую…
Мы вышли из комнаты, Светлана плотно
притворила ставни, закрыла дверь. Стало тихо, только поскрипывали на стене
старые ходики.
— Сплошные ути-пуси, — сказал я. — Нельзя так
с ребенком…