Средство против шарлатана - читать онлайн книгу. Автор: Кэролайн Роу cтр.№ 14

— Кажется, его угнетали пыль и шум в доме, — доложил Юсуф, — но на улице он был бодр и весел.

«Юсуф занимает мое место в жизни папы, — размышляла Рахиль. — Он может ходить туда, куда мне нельзя, и как только узнает все, что знаю я, отец больше не будет нуждаться во мне».

Теперь мать каждый день говорила Рахили о замужестве. Предупреждения отца о том, что он не желает ни слова слышать на эту тему до следующего года, не останавливали ее, когда она оказывалась с дочерью наедине. Рахиль знала всех мужчин в квартале, и среди них не было ни одного, за кого бы она хотела выйти замуж. Мысль о том, что придется покинуть семью и переехать в чужую, которую ее мать сочтет подходящей, наполняла душу девушки смятением и страхом. Сегодня же поговорю об этом с отцом, решила она, когда они подошли к маленькому домику ткача, и Юсуф уверенно постучал в дверь.

Они услышали торопливые шаги, и тяжелая дверь распахнулась. В проеме стояла маленькая служанка, ее плечи дрожали, лицо было закрыто грязным передником. Она попыталась что-то сказать, но ее слова потонули в рыданиях.

— Бонаната, что случилось? — спросила Рахиль.

Девушка судорожно вздохнула и убрала передник от лица.

— Молодой господин Марк умер.

— Ну, господин Исаак, — послышался враждебный голос из темного коридора. — Вы своего добились. Мой сын умер.

— Добились? — переспросил Исаак. — О чем это вы говорите? Добились чего?

— Вы врач, вам виднее, — ответил Рамон.

— Я ничего не знаю. Я только на минуту остановился у вашей двери, чтобы справиться о Марке. Вы говорите, он умер? — Исаак мгновение помолчал. — Я удивлен. Я думал, что он пошел на поправку, — добавил он недоуменно, — но нет ничего более зыбкого в мире, чем жизнь. Мне очень жаль, господин Рамон. Он был достойным юношей.

— Жалость мне не поможет, — ответил Рамон, повышая голос. — Он умер, а мне стоило кучу денег вырастить его и научить искусно ткать. Дурным оказался совет послать за вами.

— Как он умер? — спросил Исаак, не обращая внимания на последние слова ткача.

Он наклонился на посох, уперев его в порог. Исаак желал услышать ответ, пусть даже его и не пускали в дом.

— Вы отлично знаете, как он умер. Эта все она, которая с невинным видом стоит рядом с вами. Она дала ему это зелье, что вы приготовили, и оно оказались отравой. Он выпил его и умер. Его конец был ужасен, надеюсь, я больше не увижу подобного зрелища.

— Но госпожа Рахиль ничего не давала ему утром, и весь день он был в хорошем состоянии, — сказал Юсуф. — Я был с ним. Вы не можете ее обвинять. Скорее это моя вина, нежели ее.

— Знаю, — нетерпеливо перебил Рамон. — Я говорю о настойках, которые эта ведьма-убийца принесла с собой вчера вечером.

— Вчера вечером, — негодующе перебила Рахиль, — меня здесь не было. Я была дома с родителями.

— Это правда, — мрачно произнес Исаак. — Я, все мои домашние и привратник Яков можем подтвердить, что моя дочь не переступала порога и не выходила за пределы квартала вчера вечером. Я желаю знать, кто приходил в этот дом под видом моей дочери.

— Это вы так говорите.

— Так скажет всякий, потому что это правда.

Ткач повернулся и крикнул в темноту.

— Сейчас проверим. Мартин!

Исаак услышал легкие шаги мальчика, сбегающего по лестнице.

— Мартин, кто была та женщина, которая приходила к Марку после захода солнца? Дочь лекаря?

— Нет, папа. — Голос мальчика дрогнул, он сглотнул, а затем твердо продолжал. — Та женщина не такая высокая, и голос у нее другой.

Рамон задумался.

— Если это не госпожа Рахиль, тогда я не понимаю… — наконец озадаченно произнес он. — Лучше поговорим об этом наедине. Следуйте за мной, господин Исаак.

И вновь Исаак оказался в мастерской ткача.

— Итак, — начал Рамон, — кто-то подошел к дверям дома после захода солнца. Это была женщина в темном платье, точнее, в коричневом, из хорошей шерсти, ее лицо было закрыто. Она сказала, что хочет видеть Марка. Я решил, что это юная госпожа Рахиль. Кто бы еще это мог быть? Прежде ни одна молодая дама не приходила к моему сыну. Она сказала, что принесла для него лекарства, и Мартин провел ее в комнату Марка. Я немного постоял у подножия лестницы и через некоторое время услышал песнопения и почувствовал запах благовоний.

— И это все? Они разговаривали?

— Всего пара слов. Я не сумел разобрать. А от этих песнопений у меня мороз по коже побежал, господин Исаак, такие пронзительные и странные. Женщина пробыла в комнате довольно долго. Когда она ушла, я направился к Марку, но он спал. Поэтому я оставил его, поужинал и тоже лег спать.

— Это не могла быть моя дочь, — твердо сказал Исаак. — Прежде всего я бы никогда не послал ее одну к больному и уж точно не ночью. И моя дочь никогда бы не стала пытаться исцелить пациента песнопениями и благовониями.

— Если это не ваша дочь, тогда какая-то женщина побывала здесь ночью, наложила на моего сына проклятие, и он умер. — Рамон подошел ближе, так что Исаак ощутил его горячее дыхание на своем лице, и ткнул его пальцем в грудь. — Вы могли прислать кого-то еще. Причиной смерти Марка стало колдовство, и я хочу знать, кто виноват в его смерти. Вы это узнаете, господин Исаак, или, клянусь всеми святыми, я выясню, что именно вы причастны к убийству. Мой сын никогда не успокоится в могиле, если он умер от колдовства и останется неотомщенным.

— Почему вы решили, что это колдовство, господин Рамон?

— А для чего тогда песнопения и благовония?

— Они могли молиться, отец, — сказал старший сын Рамона, отодвинув занавеску, которая отгораживала мастерскую от остальных комнат, и тихо входя. — Но, господин Исаак, — продолжал он, — я полагаю, что, возможно, это было колдовство.

— Почему ты так говоришь?

— В его смерти было что-то неестественное. Когда я подошел к своей кровати, Марк беспокойно спал, словно его кто-то терзает, метался в постели и бормотал. А когда он проснулся, то закричал, что видит самую бездну ада, и там демоны, ужасные красные и желтые демоны, которые выпрыгивают из пламени и тянутся к нему. Он повторял это снова и снова и раздирал себе кожу, словно безумный. Тут проснулся Мартин, и мы попытались удержать Марка, чтобы он не покалечил себя. Мы позвали папу и попросили его привести священника, но когда он наконец понял, в чем дело, и вышел из дома, было уже слишком поздно. Марк уставился на меня, сказал, что я дьявол, а Мартин мой помощник, и умолял нас прекратить разрывать его на части. После этого он ужасно кричал и умер. Никогда не видел ничего подобного.

— Итак, мой господин Беренгер, я подумал, что мне следует поторопиться рассказать вам об этом, прежде чем в городе начнут повторять обвинения ткача. Возможно, кто-то из ваших священников мог бы его навестить и успокоить.