Резонер - читать онлайн книгу. Автор: Чингиз Абдуллаев cтр.№ 6

– Ничего, – ответил Дронго, – я понимаю. А теперь скажите, кого именно вы подозреваете. Вы ведь наверняка знаете, кто мог быть заказчиком.

– С чего вы взяли? – нахмурился Арзуманян.

– Догадался. В девяноста девяти случаях из ста объект нападения знает, кто его «заказал». Другое дело, что в случае «успеха» он уже не может поделиться своим знанием со следователями. А вы, очевидно, не спешили делиться?

– Не спешил, – признался Арзуманян.

Он посмотрел на пачку, но не стал доставать новую сигарету.

– Я почти уверен, что меня «заказали» в одной нефтяной компании. Но кто именно, точно не знаю. Если бы знал, давно бы заплатил другому убийце, чтобы убрал негодяя. Но я не уверен… Думаю, что это либо президент компании, либо один из его заместителей. У него три зама. Честно говоря, президента я подозреваю меньше всего. Это не тот человек, который мог бы действовать подобными методами. У него деньги, имя, репутация, и он не стал бы рисковать, связываясь с убийцами. Один из его заместителей тоже вне игры. Это мой старый знакомый…

– «Предают только свои», – напомнил Дронго старую французскую пословицу.

– Знаю, – кивнул Арзуманян, – но он был на похоронах и все время старался оказать мне поддержку. Я не верю в шекспировских злодеев. Он бывший геолог, и мы с ним давно знаем друг друга.

– Остаются двое других.

– Вот именно. Один из них, видимо, и «заказал» меня. Да, я в этом почти уверен. Дело в том, что я с ними серьезно поругался незадолго до нападения, недели за две. Они вызвали меня к себе. Там были оба вице-президента. И мы довольно крупно поспорили. Речь шла о дочерней компании, которую они вдвоем контролируют. И которую я отказывался страховать из-за высокого риска. В общем, мы неприятно поговорили…

– В случае вашей смерти они могли бы настоять на страховке?

– Думаю, да. Часть акций нашей компании принадлежит именно им. Но кто из них решился на такое? Если бы я точно знал… Хотя, может, и кто-то другой. Я не могу брать на себя ответственность, утверждая, что знаю заказчика.

– Кто из них вызывает у вас больше подозрений?

– Не знаю. Я много об этом думал. Но точно не знаю. Иногда мне кажется, что я схожу с ума и становлюсь маниакально подозрительным. Может, они вообще не имеют никакого отношения к нападению. Но тогда я не знаю, кому и зачем могла понадобиться моя смерть. Не знаю… ничего не знаю. Но я обязан узнать, кто это сделал.

– Вы можете дать точные данные на все руководство нефтяной компании? Имена, фамилии, адреса?..

– Конечно, могу. Если будет нужно, я все вам предоставлю. У них есть рекламные ролики, там все указано. Президент Семен Флейшер, вице-президенты Денис Назаров, Вячеслав Лунько и Карен Абрамов. Последний тот самый бывший геолог, о котором я говорил. Мы с ним знакомы много лет, вместе учились в Москве на геологическом. Данные на каждого из них указаны в рекламных проспектах компании.

– Пришлите мне все данные. Когда вы должны уехать в Англию?

– Через три дня. Мы с сыном летим в Англию специальным самолетом. Я не знаю, чем закончится операция, но если она пройдет неудачно… – у него сорвался голос.

– Не нужно, – перебил его Дронго, – будем надеяться на лучшее. Значит, через три дня вы уезжаете… Итак, вы уверены, что кто-то из руководства компании «заказал» вас, поэтому решили поменять автомобиль и взяли машину вашего соседа. За вами могут следить?

– Я проверял. Пока не следят. Наверное, думают, что я все равно уеду в Англию. И решили пока меня не трогать. Но, на всякий случай, я не хотел, чтобы кто-то узнал о нашей встрече. – Левон посмотрел на фотографию, лежащую на столике, и снова помрачнел. Казалось, он почернел от горя. Дронго знал подобные случаи, когда человек после особо тяжких нервных потрясений, будто чернел изнутри, высыхая от горя.

Арзуманян убрал фотографию.

– Я не думал, что вы согласитесь, – тихо признался он. – Шел к вам, как к последней надежде. Я понял бы вас, если бы вы отказались. Помогать армянину после всего, что случилось с нашими народами…

– Если вы еще раз заговорите на эту тему, я спущу вас с лестницы, – неожиданно сказал Дронго, – хотя мне этого очень не хочется делать. Я помогаю человеку, а не представителю той или иной национальности. Хватит об этом. К тому же – мы с вами земляки.

– Да, – сказал Арзуманян, – вы знаете, я ведь знал друга вашей семьи. Николая Арташесовича Ереванцева. Мы с ним вместе росли в Армяникенде.

Армяникендом, или армянской деревней, в Баку называли место компактного проживания армян еще в начале двадцатого века. Человек, о котором шла речь, действительно был близким другом семьи Дронго. Много лет его родители дружили семьями Ереванцевых и Гольдманов. Это был тот самый Баку шестидесятых, который по праву называли «новым Вавилоном», когда смешение народов и наций давало изумительный эффект полифоничного, космополитичного города с неповторимой аурой и характером. В этом городе одновременно жили Ростропович и Ландау, Муслим Магомаев и Гарри Каспаров, десятки, сотни известных деятелей культуры, науки и искусства. Но все это было в прошлом. После известных событий в Баку семья Ереванцевых уехала в Чикаго. Дронго хорошо помнил супругу дядя Коли – Ольгу Феликсовну Абиль-заде. Немного полячка, немного украинка, немного еврейка, немного русская, она была удивительно похожа на Людмилу Гурченко. Тетя Оля была не просто красивой женщиной, но и одним из лучших адвокатов старого Баку. Ее первый муж был азербайджанцем, и именно от него ей досталась азербайджанская фамилия, которую после смерти мужа она менять не стала.

– Я их помню, – сказал Дронго, – увы, Леван. Старый мир разрушен. И наш город сильно переменился с тех пор. Кто-то уехал, кто-то умер. А оставшиеся доживают дни, ностальгируя по прошлому. Кто мог подумать, что все так кончится?

– У меня столько знакомых осталось в Баку, – признался Арзуманян. – Вы знаете, мне до сих пор больно вспоминать об этом. Сейчас я понимаю, что у нас не было шансов. Против нас было все – время, история, глупая прогнившая власть, ее беспомощность, авантюризм местных политиков, национализм наших дураков с обеих сторон. Я все понимаю. Но от этого не легче. Сколько вам лет?

– Сорок два.

– Мне сорок шесть. Значит, мы с вами росли примерно в одних условиях.

– Похоже, – печально согласился Дронго, – давайте договоримся: вы никому не расскажете о своем визите. Ни одному человеку. Куда вы сейчас едете?

– В больницу.

– Понятно. И еще одна просьба. Если обнаружите, что за вами наблюдают, сразу сообщите мне. Договорились?

– Пусть только сунутся. У меня есть оружие…

– Это крайний вариант. Соберите все нужные документы, я хочу посмотреть данные и по нефтяной компании, которая с вами работала, и по вашей. Вы можете дать мне телефон Гордеева?